— Ты, Женька, иди по эту сторону, а я по ту.
— Погоди, и я с тобой, — остановил Женьку Васька. — только молоток возьму.
— Зачем?
Но Васька, не отвечая, покопался под сидением, достал молоток и вернулся.
— Пошли.
Они распахнули калитку и медленно пошли к домику. Не доходя шагов десять, оба, не сговариваясь, остановились.
— А вдруг там есть кто? — срывающимся голосом спросил Васька.
— Кому там быть? А если и есть, так он один, а нас двое. Что он может сделать.
— Пальнёт ещё, — поежившись, сказал Васька.
С другой стороны проулка донёсся особенно громкий в тишине скрежещущий звук.
— Мишка замок ломает, — догадался Васька.
Косясь на окошко домика, они подошли к двери.
— И тут замок, — облегчённо вздохнул Васька.
Он отступил на полшага, размахнулся и со всей силой ударил. Дужка небольшого железного замка, каким обычно запирают сарайчики и чуланы, отскочила, замок открылся. Васька снял его и далеко отбросил в сторону. Они вошли в домик. Дверь вела сразу в комнату, ни сеней, ни коридорчика не было. Васька зажёг спичку. При её мерцающем свете они успели рассмотреть обстановку: дощатый стол, скамейка, два табурета. На стене висела какая-то картинка. Васька снова чиркнул спичкой, и Женька увидел, что это была обложка новогоднего «Огонька».
— Небогато, — резюмировал он. — Но можно и здесь остановиться.
— Поищем ещё, может, лучше найдём, — ответил Васька.
Они вышли, даже не закрыв дверь, и остановились возле калитки, прикидывая, куда пойти дальше. Но в это время их окрикнул Мишка.
— Ну что там у вас?
— Небогато, — повторил Женька.
— Тогда пошли сюда. Здесь вроде подходяще.
Хозяева домика, в котором побывал Мишка, были побогаче или, может быть, похозяйственнее. Во всяком случае, обставили они свою дачу гораздо лучше: там был диван, правда, старенький, но ещё вполне приличный, обеденный раздвижной стол и четыре стула.
— Жаль только света нет, — вздохнул Женька.
— Должен быть и свет, — уверенно ответил Мишка. — Не может быть, чтобы у таких хозяев свечек не было запасено. Пошарь-ка, Заяц, по полкам.
Заяц послушно распахнул дверцу шкафа, висевшего на стенке, и стал шарить там рукой. Что-то вдруг упало с полки, зазвенело, и рассыпалось по полу разбитое стекло.
Мишка выругался.
— Чума болотная, руки у тебя не тем концом вставлены! Что там у тебя упало?
— Кажись, стекло от лампы, — виноватым голосом ответил Заяц.
Новый поток брани обрушился на голову злосчастного Васьки. Наконец Мишка немного выдохся.
— Сама лампа-то хоть цела?
— Цела!
Он обрадованно протянул лампу Мишке. Тот взял её, поднёс к уху, покачал и удовлетворённо хмыкнул:
— Вроде полна. Значит, со светом будем.
Он поставил лампу посреди стола, вывернул побольше фитиль и зажёг его. Лампа, хотя и коптила без стекла, но светила вполне достаточно.
— Тащите из машины выпивон и закусон, — распорядился Мишка. — Да девчонок зовите. А то замёрзли там, наверно.
Женька с Васькой вышли на улицу. Девчат не было видно.
— Куда же они делись? — недоуменно повертел головой Васька. — A-а, наверно, в машину залезли.
Он распахнул дверцу. Девчата действительно сидели в машине.
— Вы чего тут пришипились? — спросил Заяц.
— А как у вас там? — откликнулась Нина.
— Порядок. Место — лучше не придумаешь. Выбирайтесь, пошли. Мишка там давно ждёт. Забирайте всё. Да музыку не забудьте!
А в комнате уже распоряжался Мишка. Стол придвинули к дивану, расставили бутылки. Прямо на крышке стола, без тарелок и даже не подстелив газеты, вывалили закуску: крупно нарезанные куски колбасы, хлеба, огурцы и помидоры. Стаканов было всего три, поэтому налили сперва девчатам.
Нина выпила сразу, без отговорок, Марина жеманно воскликнула:
— Ой, куда вы столько налили!
Но выпила тоже до дна. И только самая младшая, Зоя, отпив немного, отставила стакан в сторону.
— Э-э, так не пойдёт, — пробасил Мишка, всовывая стакан снова в руку Зое. — Первую — до дна.
— Я потом, — тихо произнесла Зоя.
— Потом ещё нальём, — пообещал Мишка. — А пока пей это.
— Не могу я так… сразу.
— Давай через не могу!
— Отстань от неё, Михаил! — твёрдо произнесла Нина.
Он покосился на неё, но спорить не стал.
— Ну отстань, так отстань. Наливай, Василий, мужикам. По полной.
Выпитая водка умиротворяюще подействовала на Женьку. Исчезли остатки неясных опасений и смутной тревоги, стало на душе тепло и радостно. Он откинулся на спинку дивана и смотрел, как по стенам и потолку метались от лампы тёмные тени, то переламываясь, то схлёстываясь и снова разбегаясь по углам.
— Театр теней, — проговорил Женька, но его никто не слышал. За столом стало оживлённо, все громко говорили, перебивая друг друга, Марина визгливо смеялась.
— Что это у вас вся закуска такая пресная? — спрашивала она у Мишки. — Ки-и-сленького бы чего-нибудь!
— Кисленького? Сделаем! — он оглянулся на Ваську, за обе щёки уписывающего колбасу. — Слышь, Заяц, посмотри-ка в саду, там яблочки должны быть.
— Это мы мигом!
Васька вскочил, вытер жирные руки о брюки и пошёл к двери. У самого порога он споткнулся.
— У, лопух хозяин, бросает топор под самые ноги.
Он поднял топор, поставил его к стенке и вышел.
Вернулся он минут через пять и выложил на стол с десяток яблок.
— Ты чего это принёс? — грозно зыркнул на него Мишка.
— Как чего? — искренне удивился Васька. — Ты велел яблок.
— А почему они все в земле? Падали набрал, гад? Так мы не шакалы, чтобы падаль жрать! Не мог с дерева сорвать?
— Так ведь они высоко, Миша. И не видно ночью-то.
— Высоко. Сделай так, чтобы низко были.
— Это как же?
Недоумение Васьки было таким искренним, что Женька Курочкин расхохотался. Заяц оглянулся на него. Всё ещё продолжая смеяться, Женька показал на топор, прислонённый самим Васькой у стены:
— А вон топор на что?
Васька перевёл взгляд на топор. Ещё несколько мгновений он смотрел непонимающе, но, наконец, до него дошло, и недоумение на лице сменилось радостной улыбкой.
— Срубить, да?
Он схватил топор и выскочил в сад. И тотчас же оттуда послышались удары топора. А вскоре Васька снова появился в дверях, волоча за собой дерево. Крона в дверь не прошла, тогда Васька обрубил веточку побольше, внёс её в домик и положил на пол.
— Вот, ешьте.
На ветке висели десятка два крупных, начинающих желтеть яблок антоновки. Зоя сорвала одно и аппетитно захрустела им. Женька тоже взял яблоко, откусил — обильный сок побежал по подбородку. Женька отложил яблоко в сторону и обернулся к сидевшей рядом с ним на диване Нине. Его потянуло поразглагольствовать.
— Видите ли, Нина, один мудрец как-то сказал, что человек, вырастивший дерево, прожил жизнь не зря. Но вот является другой человек, разрушитель и срубает это дерево. Так что, по-вашему, Нина, выше, значимее в жизни: тот, кто посадил это дерево, или тот, кто срубил?
И, не дожидаясь ответа, он налил два стакана, один протянул Нине, чокнулся.
— Так выпьем, Нина, за разрушителей!
Нет, эта темноволосая, полноватая Нина нисколько не была похожа на ту, у которой волосы напоминали облако, но захмелевшему Женьке Курочкину просто было приятно повторять это знакомое, чарующее сочетание звуков: н-и-н-а!
Давно уже Мишка включил магнитофон на полную громкость. Ревущие звуки музыки, казалось, до предела заполнили всю комнату. Женька поднялся и потянул за рукав свою соседку, не замечая, как мрачно косится на них Мишка.
— Пойдёмте танцевать, Ни-на!
Выпито было уже немало, и Женька с удивлением заметил, что ноги почти совсем не слушаются его. Несколько раз он спотыкался и, чуть не падая, повисал на плечах у Нины. Та поддерживала его и смеялась ласковым гортанным смехом.
Вдруг чья-то рука крепко схватила Женьку за плечо, оторвала от Нины и круто развернула. Женька увидел перед собой искажённое злобой лицо Михаила и не успел ещё ничего сообразить, как получил жестокий удар в лицо, отбросивший его на стену, по которой он медленно сполз на пол. Взвизгнула испуганно и сразу смолкла Марина. Васька, с лица которого ещё не сползла радостная, глуповатая улыбка, переводил взгляд с Женьки на Мишку.
— За что? — медленно поднимаясь с пола и с трудом шевеля разбитыми в кровь губами, спросил Курочкин.
— Я тебя предупреждал: не клади глаз на Нинку! — зло проговорил Мишка и шагнул к Женьке, но на его пути оказалась Нинка.
— Не дури, Михаил, — твёрдо сказала она.
Мишка хотел отстранить её с дороги, но на помощь ей пришла Марина.
— Мишенька, хорошенький, ну чего это ты, — защебетала она, обнимая его за плечи. — Ну не надо так, успокойся. Да и не было у них ничего, это тебе показалось.
