Лео совершенно потерял ориентацию в железных лабиринтах. Невозможно было поверить, что все это создано человеком. А раз так – то в словах Молотка был какой-то смысл. Впрочем, сейчас стажера мало занимало происхождение этой гигантской металлической головоломки. Нужно было искать пропавших друзей, которые, если верить Айзеку, были сейчас где-то рядом. Очень хотелось верить, что они все еще живы, что жив Пашка, в поисках которого забрела сюда бесстрашная девушка, сидевшая рядом.
Жизнь – странная штука. Безжалостные сжигатели, собиравшиеся с ходу расправиться с подозрительными пришельцами, оказались вполне мирными людьми и гостеприимными хозяевами. Может, потому, что эти усталые, измученные люди, едва не ставшие их жертвами, спасли некоторым из них жизнь.
Имелись, правда, и потери. Трое сжигателей были убиты, прорываясь через оцепление дезинфекторов. Судя по словам Грома, вырваться удалось лишь потому, что те никак не ожидали, что у жертв окажется столь мощный транспорт.
– Кто они такие, эти дезинфекторы? – спросил Лео, когда они, расслабившись, сидели у костра, разведенного тут же, в стенах железного лабиринта, из брусков какого-то горючего материала.
– Что-то вроде внутреннего спецназа Железного города, – попробовал объяснить Молоток.
– Что-то вроде подлых железных крыс, – оборвал его Гром. – Безжалостные подонки и убийцы – вот кто они.
– Зачем они охотятся на вас? – продолжал свой допрос Лео. Наверное, это было бестактно, но отсиживаться молча ему не позволяла врожденная любознательность.
– Они не охотятся, – Гром уставился в стену. – Они просто проводят дезинфекцию. Освобождают жизненное пространство от тех, кого считают паразитами и заразой.
– Но ведь вы вроде бы были специально созданы… – Лео прикусил язык, понимая, что заходит на скользкую территорию.
Гром посмотрел на него, улыбнулся криво и страшно:
– Чтобы делать грязную работу? Все так. Но потом кто-то решил, что теперь мы не нужны. Они всегда так поступают.
– Кто?
– А то ты не знаешь? – сжигатель с сомнением поглядел на стажера. – Чистокровки, конечно.
– Чистокровки? – Лео недоуменно поглядел на Молотка.
– Хозяева Железного города, – тоном переводчика пояснил тот. – Точнее, те, кто считает себя хозяевами.
– Правильно мыслишь, – одобрил Гром, – подлинные хозяева здесь – кровососы.
– Селениты? – не поверил Лео. – Но почему? Что им здесь надо?
– Кровососам всегда всего мало, – сообщил сжигатель. – Они не успокоятся, пока этот мир до последней капли не высосут. Потому-то оставаться здесь нет никакого смысла.
– О чем это вы? – с привычной открытостью поинтересовался Лео.
И наткнулся на резкий ответ:
– Слишком много вопросов задаешь, малый. У нас этого не любят.
Несмотря на нелюбовь сжигателей к вопросам, кое-что все же удалось узнать. Это действительно был небольшой клан, обитающий в глубинах Железного города, на уровнях, предназначенных для обслуживания его жизнедеятельности. Принято было считать, что генотип сжигателей создан в лабораториях, находящихся под контролем хозяев – тех, кого называли чистокровками. Но сами сжигатели считали иначе.
Они были убеждены, что пришли сюда «извне». Они так и говорили: извне. Обстоятельства, при которых состоялось это явление, были смутными и непонятными для Лео, и он сразу решил, что все это – часть своеобразной религии сжигателей, которые, что характерно, поклонялись вечному и очистительному Пламени. Неудивительно, что такие представления возникли у тех, кто из поколения в поколение смотрит на бешеный огонь городского мусоросжигателя. Хотя нельзя исключать, что именно изначальная тяга к огню и определила специализацию этих странных, похожих и непохожих на людей существ.
Наладив какой-никакой контакт со сжигателями, Лео надеялся проникнуть в более обжитые сектора железного улья, где шансы найти пропавших пленников были выше. Гром обещал помочь, и не было оснований ему не верить. Чего так и не удалось узнать – так то, что они все-таки привезли в злосчастном контейнере. Сжигатели раз и навсегда пресекли разговоры на эту тему. Дальнобойщика, однако, эта тема интересовать перестала, едва он получил причитающуюся награду. Три увесистых золотых слитка – целое состояние для мира, где золото все еще является мерой всех вещей. Лео не стал спрашивать, откуда у загнанных и преследуемых обитателей лабиринтов золото. Он предположил, что это связано со специализацией маленького народа – огненным уничтожением отходов железного мегаполиса. Если грамотно подойти к этому процессу, можно научиться извлекать из нескончаемых потоков пепла любые элементы таблицы Менделеева.
В этой большой железной коробке они провели несколько часов. Сколько именно – сказать трудно, здесь легко было потерять ощущение времени, да еще и заработать клаустрофобию. Удивительно, но было свежо и при том не слишком холодно – вентиляция здесь была отличная. Так что удалось даже немного поспать и перевести дух. Незаметно для себя Лео привалился к теплому боку Весты и отключился.
Проснулся он внезапно – будто что-то кольнуло в груди. Какое-то время сидел, тупо глядя на догорающий костер. Потом вскочил и направился к выходу из железного закутка. С внешней стороны был туннель – тот, которым они сюда приехали, и где оставили «Крестовый поход». Лео пялился на прицеп, все еще не понимая, что же не так. Пока в голове гулко не прозвенело.
Тягача не было.
Он бросился назад, растолкал Весту. Та проснулась мгновенно, приученная реагировать на любую внезапную опасность.
– Нильса нет, – мрачно сказал Лео. – Смылся, небось, со своим золотом.
– Что ж… – после небольшой паузы спокойно проговорила Веста. – Это на него похоже. Надеюсь, ему повезет вырваться наружу.
Лео почувствовал: ей вовсе не все равно. И жалеет она не о том, что ее дружок оказался предателем, она переживает, как бы с ним чего не случилось. Кто их разберет, этих земных женщин…
Дезертирство Нильса, как ни странно, подействовало на них мобилизующе. Собираться долго не пришлось: никаких вещей у них не было, даже оружие укатило в трусливом тягаче. Оставалось только растолкать Молотка – единственного, на кого оставалось рассчитывать в этом странном месте.
Впрочем, понадобилась и помощь сжигателей. Гром лично вызвался проводить неожиданных гостей. Уходя по длинному широкому коридору, они еще раз бросили взгляд на контейнер, за которым откуда-то из темной бесконечности прикатил приземистый электропогрузчик. Куда и зачем утащили таинственный груз, осталось загадкой.
* * *
Гром шел впереди уверенной тяжеловатой походкой. Он подсвечивал себе крохотным фонарем, закрепленным на стволе самодельного ружья, но, похоже, совсем не нуждался в освещении. Мрак не был абсолютным. Когда глаза привыкли, оказалось, что в коридорах царит необъяснимый сумрак, в котором вполне можно ориентироваться. Но не проходило чувство, что они уходят во тьму, которая казалась бесконечной, как все эти коридоры, тоннели, клетушки, комнаты, залы. Совершенно невозможно было понять, кому и для чего могло понадобиться все это – ведь огромные площади попросту пустовали. Даже предположение, что основная жизнь идет в совершенно других секторах, не объясняло чудовищной избыточности постройки. Особенно непросто это было воспринимать Лео, выросшему в обстановке сдержанной расчетливости, бережного отношения к ресурсам. Так было принято на Селене, и это было полной противоположностью царящему здесь варварскому пренебрежению здравым смыслом.
Скорость движения группы ограничивалась скоростью Молотка, который устал уже через несколько сот шагов и не столько шел, сколько волочился, всем своим видом вызывая желание добить его, как раненую лошадь. Через пару километров пути по запутанным коридорам проводник вывел их к широкому наклонному пандусу. Лео заметил, что большинство переходов достаточно просторны, чтобы мог свободно проехать и подняться практически любой транспорт, включая многотонные фуры. Тут же он вспомнил про неожиданное предательство Нильса и снова испытал странное чувство горечи. Странное оттого, что все же воспринимал Нильса как соперника и по логике вещей должен был бы радоваться, что тот выставил себя перед Вестой не в лучшем свете, да еще и избавил от своего навязчивого присутствия. Но ничего подобного: Лео ощущал его бегство как потерю друга. А может, так оно и было, – ведь в их многочисленных переделках Нильс показал себя именно другом, и хотелось верить, что он воспринимал его, чужака, «кровососа», так же.
Что думала на этот счет Веста, Лео так и не смог понять. Девушка выглядела совершенно непроницаемой. Рядом с ней стажер иногда ощущал даже робость: ведь он до сих пор понятия не имел, как она к нему относится: просто как к другу, или с покровительственной, материнской нежностью, как к брошенному зверьку, попавшему в беду.
