милая, – он строго посмотрел на сестру, которая решила повиснуть на его руке, – тебе оказана огромная честь быть здесь, а ты ведешь себя как маленькая дикарка!
В его словах не было упрека, только шутливость, но она сработала – Пенелопа смущенно рассмеялась и прекратила баловаться. Она посмотрела на Флоренс, махнув пушистыми ресницами, как заправская кокетка.
– Мисс Голдфинч очень красивая, – сказала она брату. – Она твоя гостья?
– Пожалуй, так можно сказать, Поппи, потому что я позвал мисс Голдфинч лично. – Эдвард наклонил голову к сестре. – Но формально она наша общая гостья. Как и ее семья. – Он посмотрел на Флоренс. – Я слышал, одной из ваших сестер нездоровится?
– Дженнифер… подвернула ногу, – сказала Флоренс, вспомнив ложь леди Кессиди. – Она очень расстроилась.
– Как обидно! Вы же передадите ей мои пожелания скорейшего выздоровления, мисс Голдфинч? – Эдвард Милле приобнял льнущую к нему Пенелопу.
Флоренс улыбнулась.
– Конечно, милорд, – соврала она, потому что не собиралась разговаривать с Дженни еще очень долго.
Эдвард нахмурился, словно почуял ее ложь.
– Вы хорошо себя чувствуете, мисс Голдфинч? – спросил он.
– Да, всё в порядке, – соврала она еще раз. – Просто… не привыкла видеть столько людей под одной крышей.
– Надеюсь, со временем привыкнете! Я буду рад, если вы улыбнетесь сегодня. – Он мягко отодвинул Пенелопу. – А сейчас, если позволите, я должен взять на себя некоторые обязанности хозяина дома. Через несколько минут начнется главное, мисс Голдфинч, не пропустите!
И он оставил их. Флоренс на миг забыла, как дышать, и только вежливое покашливание одной из пожилых леди, собравшихся вокруг стола с пуншем, вернуло ее в реальность.
– Мисс Голдфинч? – спросила незнакомая дама. – Может быть, воды?
– Да, пожалуй, это будет не лишним, – отозвалась Флоренс.
Пенелопа Милле успела вернуться к няне и теперь сидела на стуле, нашептывая что-то сестре на ухо и бросая в сторону Флоренс хитрые взгляды.
Музыка, все время игравшая где-то на фоне так ненавязчиво, что Флоренс перестала ее замечать, стихла, чтобы начаться снова – увереннее, ярче, почти торжественно. Там, в зале, что-то происходило. Пенелопа, поймав растерянный взгляд Флоренс, вздохнула и вдруг подскочила:
– За мной, мисс Голдфинч! – Она схватила Флоренс за руку, деловито, как взрослая. – Если вы стесняетесь, так уж и быть, я помогу вам!
Флоренс едва успела поставить бокал из-под воды на место и поблагодарить незнакомую леди, которая протянула его. Вторая сестра Эдварда Милле посмотрела им вслед, прикрыв рот ладонью, словно скрывала улыбку. Няня даже не успела возмутиться.
Может быть, Пенелопа смеялась над Флоренс. Может быть, по-своему пыталась помочь ей справиться со смятением, считая, что находиться в бальной зале – истинное счастье. А может, ей просто хотелось туда попасть и увидеть, как старший брат танцует с матушкой. Леди Имоджена двигалась с легкой грацией, и от входа, из неудобного угла, из-за спин других гостей сложно было разглядеть в ней взрослую женщину, мать взрослого уже мужчины, – она казалась не юной, но совсем молодой.
Пенелопа схватилась за платье Флоренс и замерла, с жадностью наблюдая за матушкой и братом, выглядывая из-за чьих-то не слишком пышных юбок. Флоренс тоже смотрела, завороженная и музыкой, и танцем.
Няня девочек возникла рядом, немного сердитая, но сразу уводить Пенелопу не стала – дождалась, пока музыка закончится, и только потом вежливо позвала юную госпожу.
– Мисс Пенелопа, – тихо сказала она. – Нехорошо так сбегать и пользоваться расположением вашей гостьи!
– Ничего страшного, – попыталась возразить Флоренс.
Пенелопа с неохотой отпустила ее.
– Да, ничего страшного, – согласилась няня, поправляя манжеты. – Но леди Имоджена попросила девочек не мешать гостям. Пойдемте, мисс Пенелопа! А то мисс Даяна заскучает и съест мороженое без вас. Еще раз простите, мисс Голдфинч!
И она ушла, оставив Флоренс одну среди равнодушных незнакомцев.
Пахло смесью духов, вина, пунша и свежими цветами.
Ни леди Кессиди, ни Матильды, ни даже леди Тулли не было видно. Флоренс заметила Нортона, который вышел в круг танцующих с удивительно хрупкой девушкой. У нее были смешные мелкие кудряшки, похожие на нарезанную фигурными ножницами бумагу, и очень тонкие руки. Наблюдая за ними и за другими парами, Флоренс поняла, что ее так никто и не пригласил: новенькая картонная книжечка, предназначенная для того, чтобы записывать в нее очередь из кавалеров, осталась пустой.
– Мисс Голдфинч. – Клара Милле возникла рядом, спокойная и по-прежнему чуть грустная. Ее светлое платье сияло, как одежды небесных созданий на фресках. – Мне кажется, вы совсем не веселитесь.
Флоренс показалось, что Клара видит ее насквозь и потому знает обо всем: и о том, для чего Флоренс пришла сюда, и о лорде Дугласе, и о разбитом бокале, и о том, что Флоренс чувствует себя потерянной и одинокой, а еще неблагодарной и лживой, ведь ее совсем не интересует эта милая девочка, в честь которой сегодня играет музыка.
– Я… – Флоренс хотела было возразить, что она веселится – просто очень по-своему.
Но Клара Милле приложила палец к губам.
– Я бы хотела, чтобы вы танцевали, – сказала она. – Это мой праздник. Пойдемте. – Она взяла Флоренс за руку с той же бесцеремонностью, что и ее младшая сестра чуть раньше, и повела за собой, ловко обходя гостей. – Следующим танцем будет грин-чейн, он простой, и я нашла вам кавалера. Да, пожалуй, это несколько невежливо с моей стороны, мисс Голдфинч, – добавила она, повернувшись к Флоренс. – Но и стоять в тени колонны, прячась ото всех, не слишком вежливо.
Флоренс покраснела. А когда Клара Милле подвела ее к юноше – мистер Эконит был выше на голову, темноволос и бледен, если не считать румянца на щеках, возникшего, по-видимому, от быстрого танца, – Флоренс покраснела еще больше.
– Вот ваша пара на новый танец, мистер Эконит, – сказала Клара Милле. – Я прослежу, чтобы вы передали мисс Голдфинч мистеру Элдерберри на следующий сет, а после него снова вернулись к ней. Этим вы меня очень обяжете.
Мистер Эконит поклонился Кларе.
– Как скажете, моя светлая госпожа, – улыбнулся он. – Готовы, мисс Голдфинч?
Флоренс кивнула и вложила свою ладонь в его руку.
– Спасибо, – шепнула она Кларе, но та лишь рассмеялась. Глаза ее лучились добрым весельем.
Озорная игра грин-чейна сменилась контрдансом, а потом вольтой, от которой кружилась голова. Мистер Эконит отвел Флоренс в сторону и нашел для нее бокал лимонной воды и хрустальную вазочку с фруктами. Он преимущественно молчал, и она тоже, хотя погоду они успели обсудить.
Клара мелькала где-то рядом; казалось, она присматривает за Флоренс. А вот Эдвард Милле исчез, подарив один танец матери, а второй – сестре. Флоренс заметила, что Матильда сидит в уголке, уткнувшись в книжку, пока леди Кессиди обсуждает новости со своими знакомыми.
– Еще один танец, мисс Голдфинч? – спросил мистер Эконит.
– Пожалуй, да. – Флоренс кивнула и улыбнулась ему.
– В таком случае, позвольте, я передам вас новому кавалеру. – Мистер Эконит чуть вытянулся, словно ища кого-то в толпе, – шея у него была и без того длинновата, и от этого он сейчас напоминал выпь с картинки в «Атласе птиц северного Логресса».
– Может быть, не стоит? – Флоренс тоже огляделась. – Как кавалер сегодня вы полностью меня устраиваете.
Он покосился на нее с легким неодобрением.
– Зато, боюсь, остальных не слишком обрадует подобный расклад, мисс Голдфинч. Нравы, конечно, сейчас не так строги, как при королеве Альбертине, да смилуются над ней святые и преподобные и даруют ясность ума. Но в глазах вашей тетушки, да и кого-то еще моя забота может выглядеть… несколько не так. – Он усмехнулся. – Простите, если задел.
Флоренс вспыхнула.
– Нет, мистер Эконит, это я несколько не так поняла правила игры, – прошептала она, а мистер Эконит в этот момент махнул кому-то рукой.
И этот кто-то направился к ним.
– Мистер Дуглас Элрой. – Мистер Эконит приветственно наклонил голову. – Госпожа Клара очень просила меня присмотреть за мисс Флоренс Голдфинч и проследить, чтобы сегодня она танцевала с лучшими кавалерами. Не могли бы вы…
Лорд Дуглас посмотрел на Флоренс, и лицо его просияло, а Флоренс показалось, что она сейчас упадет. Потому что зала вдруг наклонилась.
– Отчего бы и нет, мой друг? – сказал лорд Дуглас. – Мисс Годфинч и я давно знакомы, и мне будет радостно танцевать с ней сегодня.
– Да? – удивился мистер Эконит. – Как прекрасно! Мисс Голдфинч, позвольте, я…
Но Флоренс уже не слышала его. Она отступила на шаг, оглядываясь, как затравленный зверек, пробормотала какие-то глупые извинения и выскочила из залы прочь.
Потом мир стал зыбким.
Как перед началом приступа.
Флоренс успела
