– Катлер.
И снова:
– Катлер.
И потом:
– Я найду тебя.
И тогда он побежал назад по тропинке, туда, откуда пришел, сознавая, что в любой момент Лицо в Песке может появиться снова, может выдавить себя из песка, может прошептать его имя.
Может сделать что-то еще более страшное.
Он не знал, почему Лицо пообещало преследовать его, но мгновенно понял, что ему нужно убираться из пустыни, подальше от Аризоны, подальше от песка. Что бы это ни было, какими бы ни были его цель и мотивы, оно не сможет отыскать его в лесах или в городе, если он уедет, скроется от субстанции, бывшей сутью Лица.
Ему неплохо удавалось избегать пустыни, пока он не приехал в Рио-Верди и не начал работать на ранчо «Рокинг Ди». Но почему-то он никогда не уезжал далеко. Не поехал на Восточное побережье США, или на Юг, или в северо-западные штаты Тихоокеанского побережья, или в другую страну. Он всегда жил на юго-западе рядом с Аризоной.
А теперь он вернулся.
Почему он не уехал навсегда?
Катлер снова закрыл глаза, желая, чтобы Лицо исчезло; он молился Богу, обещая Ему или Ей, что он будет хорошим, что никогда не будет больше ругаться скверными словами, если только ему удастся выбраться из этого туалета, сохранив разум и жизнь.
Было поздно, и заправка скоро закроется. Наверняка дежурный придет сюда, чтобы узнать, что случилось с ним, и сообщить, что можно закрываться.
Но Лицо в Песке может добраться до дежурного – и тогда приедет полиция.
А что если и полиция не сможет остановить Лицо? Что если его ничто не способно остановить? Что если оно не остановится, пока не получит его – неважно, скольких людей ему понадобится убить до этого?
– Катлер.
Шепот был грубый, а слова – едва слышными сквозь свист и шелест ветра.
Катлер хотел закричать, но не мог. Он открыл глаза и увидел в зеркале, что его рот открыт, хотя не издавал никаких звуков. Над его плечом за маленьким окном нависло Лицо. Его черты изменились: это была стена песка за грязным стеклом, которая меняла форму – то гримасничала, то улыбалась, то кричала; ее движения были не гладкими и текучими – прерывистыми.
Было ли оно раньше более текучим?
– Я нашел тебя.
Катлер заткнул уши, стараясь не впустить в них этот голос, не слышать его, но звук ветра стих, а голос эхом отдавался в его голове. Он повторял только две фразы: «Катлер» и «я нашел тебя» и это почему-то пугало его больше, чем если бы он услышал связную и осмысленную серию угроз.
Стекло в окне разбилось, осколки полетели внутрь. Инстинктивно реагируя, Катлер упал на пол и скрючился под раковиной, подогнув ноги и закрыв голову руками. Теперь он визжал: это были короткие, высокие женские взвизгивания.
Он перестал визжать, когда первые зерна Песка защекотали его шею.
За последние пятнадцать минут не проехало ни одной машины, а Бьюфорд хотел сегодня закрыть свою закусочную пораньше. За девять лет работы он никогда не закрывал ее раньше десяти часов; не хотел делать это и сейчас, но что-то было не так. Он это чувствовал, он это видел. Бьюфорд посмотрел на часы, периферийным зрением прихватывая окошко для заказов, и, облизав губы, начал петь. И конечно, как бывший морской пехотинец, – военные песни.
– Ну-ка, взломай замок моим здоровым членом, сказал матрос Барнакл Билл!
Однако его голос в тишине звучал странно, и Бьюфорд почти сразу же прекратил горланить. Протянул руку, включил радио и покрутил ручку настройки – слышны были лишь разряды статического электричества.
Что-то точно было не так. Ему не нравился то ли цвет неба, то ли звук ветра, то ли тот факт, что его закусочная была единственным открытым заведением в этой части города в этот поздний час.
Бьюфорд поскоблил гриль лопаткой, концентрируя все свое внимание на квадрате темного металла и коричневом спекшемся жире, стараясь не думать о темноте за окном для заказов. По его рукам побежали мурашки, и он не мог не признать, что напуган.
Черт возьми, несколько минут назад он чуть из своих ботинок не выпрыгнул, когда зазвонил телефон. Это всего лишь звонила Джейси, и те несколько минут, пока они разговаривали, он чувствовал себя нормально, но как только повесил трубку – снова почувствовал холодок.
Бьюфорду показалась, что он видит какое-то движение за окном, но, присмотревшись получше, он ничего не увидел.
С этого момента Бьюфорд не смотрел в окно.
Он притворялся перед самим собой, будто не слышал шумов.
Закончив отскребать гриль, Бьюфорд собрал лопаткой застывший жир и счистил его в пустую банку из-под кофе, стоявшую на полу. Он никогда раньше не боялся. Ни во Вьетнаме, ни где-либо еще.
Но ведь и здесь нечего было бояться, ничего там не было.
Бьюфорд взял свою чашку, стоявшую на краю гриля, и допил остатки кофе. Ему следует закрыть заведение. Пусть сегодня у «Тако Белл» или у «Дейри Куин» будут дополнительные клиенты. Да и сколько там он смог бы заработать до десяти? Если ему повезет, может, пара подростков остановится, чтобы купить кока-колы и пакетик картофеля фри, когда закончится кино, – это все, на что он мог надеяться. И учитывая тот факт, что на этой неделе в кино показывали «серьезный» фильм, а не приключенческий или комедию, и это был будний, а не выходной день, шансы на то, что кто-то завернет к нему, были почти нулевыми. Бьюфорд теперь мог закрываться, и не было бы никакой разницы.
Но он не хотел закрываться, и ему пришлось признать, что он боялся уезжать. Его пикап был припаркован на заднем дворе, за которым начиналась пустыня, а лампочка там уже давно перегорела.
Закусочную окружала тьма.
Он мог позвонить Джейси, изобрести какой-нибудь предлог и попросить ее подъехать и встретиться с ним здесь. Но она, наверное, уже приняла душ и легла в постель.
К тому же он ведь не был трусишкой, который просит жену спасти его от чудовища, не правда ли? Бьюфорд поймал себя на том, что думает о Мануэле Торресе и о животных, лежавших в овраге, из которых была высосана кровь. Овраг был всего метрах в двадцати от его закусочной. Отставной морпех знал, что полиция тщательно обыскала этот район, но знал он и о том, что ничего не было найдено. Бьюфорд представил овраг ночью – огромная черная рана, рассекающая пустыню, его дно, невидимое во мгле; он представил себе верхний край оврага, увидел белую руку, тянущуюся из темноты, она ухватилась за край обрыва, и он увидел, как вампир подтянулся и выбрался наверх.
Вампир. Господи Иисусе – он превращался в трусливую старушонку. Что, черт побери, с ним происходит? Ему нужно забыть обо всем этом дерьме, закрыть закусочную и везти свою задницу домой.
Но, стоя рядом с грилем, Бьюфорд услышал шелест в зарослях полыни снаружи, потом заскрипел гравий, и он снова уставился на темный квадрат гриля, не решаясь поднять глаза и не зная, когда наберется достаточно храбрости, чтобы покинуть закусочную и поехать домой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
