Оставшийся без армии Лепид был вынужден униженно просить прощения. Октавиан сохранил ему жизнь, но лишил его триумвирских полномочий, забрав себе подвластные ранее Лепиду территории. За Лепидом был сохранен титул великого понтифика (главного жреца), но политическое влияние и реальную власть он потерял навсегда.
35. ТРИУМФ ОКТАВИАНА И ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА СОЛДАТ СЕКСТА ПОМПЕЯ. ОКТАВИАН ИЗБИРАЕТСЯ ПОЖИЗНЕННЫМ ТРИБУНОМ. ПОХОД ОКТАВИАНА В ИЛЛИРИЮ И ДАЛМАЦИЮ
Разгром Сицилийского государства избавил Италию от пиратских набегов и сделал Октавиана народным героем. Октавиан устроил в Риме торжественный триумф, провозгласил эру мира, простил недоимщикам часть долгов и уменьшил налоги. Одновременно он направил в войска секретное послание, где приказал тщательно проверить, кто из солдат является беглым рабом, и выдать этих рабов их господам. Захваченных рабов выдали хозяевам, а если таковые не находились, то рабов распинали на кресте у ворот того города, откуда они бежали. Всего было выдано хозяевам более 30 тысяч рабов и более 6 тысяч, владельцы которых не объявились, распято.
Благодаря успешному завершению Сицилийской войны престиж Октавиана резко повысился. Кроме того, он многих привлек к себе тем, что по старому обычаю опять приобщил многих знатных римлян к государственному управлению. Все документы периода гражданской войны были сожжены. Октавиан пообещал римлянам, что полностью восстановит прежние порядки, как только Антоний вернется из Египта. Народное собрание с криками радости избрало его пожизненным трибуном. Это была первая из должностей, которую он получил пожизненно. Его противники, голосовавшие за это, рассчитывали, что в таком случае он откажется от всех других своих полномочий, но он этого не сделал.
Медленно, но последовательно Октавиан навел строгий порядок в своих владениях, подавляя очаги недовольства и сопротивления. Но Октавиан отнюдь не собирался ограничивать себя прежними владениями Рима. Уже через год после разгрома Секста Помпея, в 35 году до нашей эры, Октавиан предпринял свой первый завоевательный поход, направившись в Иллирию. Часть иллирийских племен была покорена римлянами задолго до этого, но большая часть Иллирии оставалась свободной. Одним походом Октавиан подчинил себе несколько десятков непокорных племен, заставив их платить дань, а ряд племен, живших на островах восточного побережья Адриатического моря и промышлявших морским разбоем, просто истребил. У всех племен были отняты пригодные для боевых действий морские суда. Кишевшее прежде пиратами Адриатическое море стало свободным для морской торговли.
Триумвир Марк Эмилий Лепид на римском денарии
Затем Октавиан двинулся на приальпийские племена салассов и япидов. (Точное место их обитания доподлинно неизвестно. Скорее всего они жили на территории нынешней Словении и Хорватии. Во всяком случае эти племена ранее совершали набеги на расположенную на северо-восточном берегу Адриатического моря римскую колонию Тергест, нынешний Триест.) Салассы и япиды оказали яростное сопротивление. Особенно упорно сражались защитники Метула, столицы япидов. Крепость была расположена на горе, а ее гарнизон состоял из более чем трех тысяч хорошо вооруженных воинов, причем япиды применяли даже римские метательные машины, которые сумели достать несколькими годами ранее во время войны Октавиана и Марка Антония с Децимом Брутом.
Несмотря на отчаянное противодействие и вылазки противника, римляне насыпали насыпь и проломили стену города, но япиды успели выстроить внутри города новую стену и продолжали отчаянно защищаться. Тогда римляне вновь насыпали насыпи, и Октавиан приказал перекинуть с насыпей четыре моста и взять город штурмом, а сам, поднявшись на высокую башню, наблюдал за ходом сражения. Но япиды не уступали. Часть их преградила путь атакующим, а часть подобралась к мостам снизу и сумела сбросить один за другим три моста.
После того как упал третий мост, никто из солдат не решался взойти на четвертый. Октавиан, спустившись с башни, сначала стыдил своих воинов, но, не сумев заставить их атаковать, разозлился и, схватив щит, бросился на мост сам. Следом за ним бросились его телохранители Лут и Волас, а также несколько оруженосцев. Бросился в атаку и стоявший рядом с Октавианом Марк Агриппа.
Когда Октавиан был уже на мосту, солдаты толпой устремились за ним. В это время то ли поврежденный противником, то ли перегруженный солдатами мост рухнул. Как пишет Аппиан, «воины кучей провалились сквозь него, причем одни из них были убиты, другие же были вынесены с переломанными костями. Цезарь же был ранен в правую ногу и в обе руки, но, тем не менее, тотчас поднялся на башню и показал себя живым и здоровым, чтобы не произошло какого-либо замешательства от слуха, будто он погиб». Несмотря на неудачу, он приказал строить новые мосты.
На следующий день защитники Метула, поняв, что имеют дело с человеком непреклонной воли и отсидеться за стенами им не удастся, отправили послов, дали 50 заложников и впустили в город римский гарнизон, предоставив ему верхнюю часть города. Но когда затем римляне потребовали от них сложить оружие, горожане заперли в здании городского совета жен и детей, а сами атаковали римлян. Потерпев поражение, они подожгли город, и кто не погиб в бою, сгорел в огне. От города осталось одно лишь пепелище.
После падения своей столицы все племена япидов, живущие за Альпами, впервые подчинились римлянам. Правда, сразу же, как только Октавиан удалился, они попытались восстать, но были вновь покорены посланным туда легатом Октавиана — Марком Гельвидием.
Октавиан же после покорения япидов двинулся в земли сегестанов, живших вдоль реки Сава. Вождь сегестанов Верс укрылся в крепости Промона (в северной Далмации), которую сам ранее захватил у племени либурнов, а по стране пытался развернуть партизанскую войну, нападая на римлян из засад. Но Октавиан беспощадно опустошил страну. Промона, по приказу Октавиана, была окружена стеной в 40 стадиев (примерно в 7 километров).
На помощь сегестанам пытался прийти вождь далматов Тестим, но Октавиан разбил далматов и загнал их в горы. Затем римляне атаковали Промону и ворвались в город. Защитники укрылись в цитадели. Октавиан поставил целую когорту стеречь ворота крепости, но на четвертую ночь сегестаны внезапно атаковали эту когорту, обратили римлян в бегство и прорвались через ворота.
Бросив в бой новые части, Октавиан сумел опять загнать сегестанов за стену, и на следующий день они сдались, но в когорте, оставившей охраняемое место, Октавиан приказал казнить каждого десятого, а также казнил еще двух виновных в бегстве
