тупо сидел на полу около дивана. Слушал ее дыхание. В спящее лицо вглядывался. Лоб трогал.
Не понимал уже ни хрена. Горячая или холодная. Легче ей или хуже.
Знал одно — эта малышка мой личный кайф и крах одновременно. Я только с ней ощущаю и вину, и боль, и радость, и любовь. Да вообще она для меня сплошные чувства и эмоции. Только с ней я как трансформаторная будка. Вечно под высоким напряжением, а точнее нервяком.
— Бельчонок, самое время, чтобы уже проснуться. Не пугай меня, пожалуйста.
Малышка только повернулась, но глаз не открыла. Дыхание ровное. Лоб в мелкую испарину, но уже не такой горячий.
— Бельчонок, я больше не буду таким терпеливым к твоим закидонам. Не смей больше сильную из себя строить, улыбаться и меня отталкивать. Нужен я тебе не меньше, чем ты мне, — протираю ей лоб. — Я ж не каменный, чтобы на тебя такую смотреть. Просыпайся уже. Начни ругать меня.
Меня передергивает, когда еще через час она начитает вертеться на диване. Может снова поднимается температура. Трогаю лоб. Вроде нет. Теплая, но не горячая.
— Бельчонок! — зову ее, поглаживая щеку.
Бельчонок открывает глаза и даже присаживается. Помогаю ей. Смотрю осоловело. И она смотрит.
— Пить хочу, — произносит сухими губами и пытается встать.
— Сам принесу, — надавливаю на плечи, усаживая обратно.
Возвращаюсь со стаканом воды и протягиваю ей.
Пьет.
А мне дышать становится легче. Тиски разжимаются.
— Ты как?
И ее тихое, задумчивое:
— Не знаю.
Глаза в глаза. И столько всего внутри детонирует. Как же мне не хватало этого взгляда. Не хватало ее. Ее голоса, запаха вишни, глаз бездонных и счастья, которое я только рядом с ней ощущаю.
— Я спать хочу.
— Хорошо, — говорю спокойно. Но внутри такие яркие вспышки, что обжигает. — У тебя одежда влажная. Нужно переодеться.
А в ответ ее «хорошо» словно эхо.
— Я одежду принесу.
— Хорошо.
Иду к шкафу. И своим ушам не доверяю. Она точно говорит мне «хорошо»?
Словно спичками чиркают перед глазами. То свет, то тьма. То хорошо, то плохо. Простила или просто помощь принимает? Позволила рядом остаться или еще в себя не пришла? Ворох мыслей. И все двусмысленны.
Но это мой шанс.
И как бы его не упустить…
Возвращаюсь. И снова в раздрае под пристальным обстрелом ее глаз. Как мальчишка. Как мямля. Как размазня. Наши взгляды встречаются. Плющит. Сминает. Огнем обдает. Кажется, краснею. Эта девчонка точно из меня тряпку сделает, все соки из меня выжмет, а потом еще и пол мною помоет. Только, твою мать, я согласен. Бери, пользуйся. Ноги вытирай, только не гони. Любить позволь.
— Держи, — подаюсь ближе. Но вместо того, чтобы взять одежду, она подходит, поворачивается спиной и поднимает руки.
Ведет.
Вцепляюсь в ее ночную сорочку, что есть сил, и медленно тяну вверх. Ноги, попа, поясница, спина, шея. Веду глазами. Но так хочется большего. Подавляю себя. Опасаюсь ее молчаливого согласия. Я сильнее ее физически и без сомнений могу заполучить ее. Но в этот момент она господствует надо мной, она меня подчиняет себе, а я непоколебимо готов поддаться ее власти. Потому что хочу любить, а не трахать. Потому что хочу ее всю, а не только тело. Хочу признания, любви, а только потом страсти.
Но не прикоснуться не могу. Веду по позвоночнику снизу вверх. От кромки трусиков к шее. Чувствую, как под моими пальцами прогибается. Едва сдерживаю необузданное желание прижаться к ней. Кожа к коже. Хочу рассмотреть, прикоснуться, поцеловать, облизать каждую клеточку ее кожи, но вместо этого лишь утыкаюсь носом в ее макушку. Потому что сейчас для меня имеет значение как я это сделаю. Мне важно любить ее открыто, искренне, без недомолвок. Мне с ней нужно навечно и никак иначе. И я заполучу ее тело. И сердце, и разум, и душу. Но честно. Чтобы она не могла сдать назад.
Натягиваю на нее футболу. Подхватываю на руки и несу в спальню. Укладываю на кровать и укрываю. Все быстро. В одно движение. Чтобы не передумать. Чтобы не потерять силу воли.
И только отойдя на несколько метров, позволяю себе посмотреть на нее.
И то, что чувствую в этот момент, не поддается никакому описанию. Взрыв мозга…
Ее улыбка лучше любого оргазма.
Глава 45
Катя
— Вода? Блин, я не закрыла кран, — предъявляю я сама себе.
Вскакиваю с кровати и несусь в ванную. А там даже вскрикнуть не успеваю, задохнувшись от страха и возмущения. Шаг назад и поворот на сто восемьдесят.
Шум воды стихает. Скрип дверцы душевой. Босое шлёпанье по плитке. Паника и наивная попытка бежать.
Но куда там!
Мгновение — и руки Ветрова обрушиваются на меня. Спине влажно, тепло и блаженно. Ноги вдруг стали ватными. Голова закружилась. И воздух из легких эвакуировался. Чтобы я уже наверняка перед его Обворожительным Величеством Ветровым в обморок шарахнулась, как барышня кисельная. Вцепляюсь в его руки, скрещенные на моем животе, чтобы не свалиться. Только вот парень походу мой жест расценивает иначе. Одним резким движением крутанул в руках и в губы впился:
— Ты невозможная. Я только остыл… — рычит мне в губы.
А я…
А что я?
Я жду, когда мой мозг нормальную форму приобретёт, а не желейную. Совсем «тю-тю» и у виска пальчиком покрутить еще надо, чтобы достовернее мое состояние описать.
— Не надо, — мямлю между поцелуями.
— Надо. Очень сильно надо, — в ответ.
И руки мои развратные уже скользят по влажной груди парня. А его выше и выше задирает мою футболку. Вот уже мои трусики соприкасаются с его голым стоящим по стойке смирно солдатиком.
М-м-м, надо срочно бежать отсюда!
Срочно, Богданова!
Но какой же он красивый. Мощные бицепсы, восемь кубиков идеального пресса, а ниже…
— Куда ты смотришь, бесстыжая женщина?
— Куда? Куда! На тебя… — сглотнула и в нападение. — Ты что тут делаешь? Охренел совсем. Ты как сюда вообще попал? Ветров, твою мать, не улыбайся, а отвечай…
— Ты впустила… — ржет и жопу мою гладит. Придурок. — Не помнишь?
Напрягаю своё желе в башке и …
Сосед.
Рома.
Пить хочу.
Переодеться надо.
И финалочка — моя просьба «полежи со мной».
— Бельчонок, ты еще больше покраснела. Помнишь, значит… — и снова хохочет.
А у меня даже руки затряслись от нахлынувших эмоций.
Вот дура! У меня там что совсем мозг от температуры оплавился?
Вырываюсь.
Но тщетно!
— Не делай так. Еще больше заводить…
Замираю, понимая, что реально еще больше возбуждаюсь от трения наших тел.
Убегать бесполезно. Да
