Протирая очки в золотой оправе, мистер Ибис объяснил, еще более ясно и четко, чем обычно, произнося каждое слово, из чего Тень заключил, что он пьян (единственным свидетельством этого были только произношение и пот, каплями выступивший у него на лбу в промозглом доме), и, погрозив собравшимся пальцем, объявил, что он писатель и что его истории следует рассматривать не как литературную реконструкцию прошлого, а как творческое воссоздание, которое всегда более истинно, нежели истина, на что Сумасшедший Суини заявил:
– Я тебе покажу творческое воссоздание! Для начала мой кулак творчески перевоссоздаст твою рожу.
Тут мистер Шакал, оскалив зубы, зарычал на Суини, и это был рык огромного пса, который хоть и не ищет драки, но всегда сумеет ее закончить, вырвав вам горло, и Суини все понял, сел и налил себе еще один стакан виски.
– Вспомнил, как я проделывал мой скромный фокус? – с усмешкой спросил он у Тени.
– Нет.
– Тогда попытайся угадать, как я это делаю, – зашлепал пурпурными губами Сумасшедший Суини, и синие глаза его затуманились. – Я скажу «тепло», когда подойдешь близко.
– Ты ведь не прятал монету в ладони? – спросил Тень.
– Нет.
– И никакого приспособления не было. Ничего в рукаве или еще где, что выстреливало бы монетой тебе в руку?
– И такого не было. Ну что, всем доливаю?
– Я читал в учебнике, как «сон скряги» проделывают с помощью куска латекса, который наклеивают на ладонь, создавая тем самым мешочек цвета кожи, чтобы спрятать в него монеты.
– Печальные вышли поминки для Великого Суини, который птицей летал по всей Ирландии и в безумии своем питался ряской. Он умер, и никто по нему не плакал, кроме пса, птицы и идиота. Нет, не было никакого мешка.
– Что ж, похоже, у меня кончились идеи, – сказал Тень. – Полагаю, ты просто берешь их из ниоткуда. – Тень считал, что это прозвучит как саркастическая шутка, но тут увидел вдруг выражение лица Суини. – Значит, правда. Ты действительно берешь их из ниоткуда.
– Ну, не совсем из ниоткуда, – сказал Сумасшедший Суини. – Но теперь ты начинаешь врубаться. Их берут из клада.
– Ах да, – отозвался, начиная вспоминать, Тень, – из клада.
– Просто надо держать его в уме, и клад – твой, только руку протяни. Сокровищница солнца. Она скрыта в тех мгновениях, когда мир творит радугу. Она – в миге затмения и в мгновении бури.
И он показал Тени, как это делается.
На сей раз Тень запомнил.
Каждый удар пульса гулкой болью отдавался в голове, а язык на вкус и по ощущению напоминал липкую бумагу от мух. Тень прищурился на яркий дневной свет. Оказывается, он спал, уронив голову на кухонный стол. Он был полностью одет, хотя черного галстука на нем не было, впрочем, Тень не помнил, когда его снял.
Спустившись в морг, он с облегчением и без удивления увидел, что «неустановленная личность» все так же сидит на столе для бальзамирования. Разогнув оцепеневшие трупным окоченением пальцы, он вытащил из них бутылку «Джеймсон голд» и бросил ее в мусорную корзину. Судя по звукам, кто-то ходил по верхнему этажу.
Когда Тень поднялся, за кухонным столом сидел мистер Среда, пластиковой ложкой доедая остатки картофельного салата из пластмассовой миски. Одет он был в темно-серый костюм, белую рубашку и темно-серый галстук, в утренних солнечных лучах поблескивала булавка в виде дерева. При виде Тени он улыбнулся.
– А, Тень, мой мальчик, хорошо, что ты уже встал. Я думал, ты будешь спать до конца света.
– Сумасшедший Суини умер, – сказал Тень.
– Я уже слышал, – отозвался Среда. – Какая жалость. Разумеется, рано или поздно все мы там будем. – Он подергал воображаемую веревку, где-то слева у себя за ухом, потом внезапно дернул головой в сторону, высунув язык и выпучив глаза. Отпустив воображаемую веревку, он раздвинул губы в уже знакомой Тени усмешке. – Хочешь картофельного салата?
– Нет. – Оглядев кухню, Тень выглянул в коридор. – Ты не знаешь, где Ибис и Шакал?
– А как же, знаю. Они хоронят Лайлу Гудчайлд. По всей вероятности, они бы не отказались от твоей помощи, но я просил их не будить тебя. Тебе предстоит долгая дорога.
– Мы уезжаем?
– Через час.
– Мне следует попрощаться.
– И почему все так цепляются за прощания? Не сомневаюсь, прежде, чем все закончится, ты еще с ними увидишься.
Тень вдруг сообразил, что впервые с тех пор, как он пришел в этот дом, маленькая коричневая кошка снова спит, свернувшись, в своей корзинке. Кошка открыла безразличные янтарные глаза, чтобы поглядеть, как он уходит.
И так Тень покинул дом мертвых. Черные по зиме кусты и деревья оделись изморозью, словно обособились, обратились во сны. Дорожка под ногами была скользкой.
Среда первым прошел к белой «шеви нова» Тени, припаркованной в проулке. Машина была недавно помыта и отполирована, кто-то потрудился снять номерные знаки Висконсина, заменив их на номера Миннесоты. Багаж Среды был уже уложен на заднем сиденье. Машину Среда открыл дубликатом тех самых ключей, что лежали в кармане у Тени.
– Я сяду за руль, – сказал он. – Сам ты раньше, чем через час, все равно ни на что не будешь годен.
Они ехали на север, а слева от них текла Миссисипи, широкий серебристый поток под серым небом. На безлистом сером дереве у дороги Тень увидел огромного бурого с белым ястреба, который, пока они к нему подъезжали, глядел на них безумным взором, а потом взлетел и, взбивая воздух мощными крыльями, медленно взмыл ввысь.
Тень осознал, что и его пребывание в доме мертвых было лишь временной передышкой; ему уже чудилось, будто всё это случилось с кем-то иным и давным-давно.
Часть вторая.
Май Айнсель[9]
Глава девятая
Не говоря о мифических существах в булыжниках…
Вэнди Коуп. Удел полицейского
Когда поздно вечером они пересекли границу штата Иллинойс, Тень задал Среде свой первый вопрос. Увидев указатель «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВИСКОНСИН», он сказал:
– Так кто были те парни, которые схватили меня на автостоянке? Мистер Лес и мистер Камень? Кто они?
Свет фар освещал зимний ландшафт. Среда объявил, что по бесплатным трассам они не поедут, поскольку кто знает, на чьей стороне эти бесплатные трассы, поэтому Тени приходилось держаться захолустных шоссе. Он ничего не имел против. Он даже не был уверен, что Среда сумасшедший.
– Просто агенты, – сердито фыркнул Среда. – Представители оппозиции. Плохие парни.
– А мне показалось, – возразил Тень, – что они как раз себя и считали хорошими.
– Ну разумеется. Не было на свете настоящей войны между двумя группировками, в которой бы каждая ни считала себя правой. По-настоящему опасные люди верят, что они делают то, что делают, исключительно потому, что это, несомненно, самое верное. Вот это и делает их опасными.
– А ты? – спросил Тень. – Почему ты делаешь то, что ты делаешь?
– Потому что мне так хочется, – усмехнулся Среда. – Поэтому это правильно.
– Как вам всем удалось выбраться оттуда? Все ли выбрались?
– Выбрались, – отозвался Среда. – Хотя дело едва не приняло дурной оборот. Не задержись они, чтобы схватить тебя, то могли бы сцапать многих из нас. Кое-кого из тех, кто предпочитал выжидать, это убедило, что я не совсем спятил.
– И как же вы выбрались?
Среда покачал головой:
– Я плачу тебе не за то, чтобы ты задавал вопросы. Я тебе уже говорил.
Тень пожал плечами.
Ночь они провели в «Супер 8 мотеле» к югу от Ла-Кросса.
Рождество они встретили в пути – ехали на северо-восток. Распаханные поля сменились сосновыми лесами. Города как будто стояли все дальше и дальше друг от друга.
Рождественский ленч они съели уже после полудня в похожем на университетскую столовку семейном ресторанчике в северной части Центрального Висконсина. Тень безрадостно ковырял сухую индейку, сладкие, как варенье, комки клюквенного соуса, твердые, как дерево, жареные картофелины и буйно-зеленый баночный горошек. По тому, как он набросился на блюда и как причмокивал губами, Среда как будто наслаждался ленчем. По мере насыщения он становился определенно несдержан: болтал без умолку, шутил и флиртовал с официанткой, худой блондинкой, почти школьницей с виду, стоило ей подойти поближе.
– Извините меня, милочка, но будьте так добры принести мне еще чашечку вашего божественного горячего шоколада. Надеюсь, вы не сочтете меня излишне навязчивым, если я скажу: это соблазнительное платье вам просто чудесно подходит – праздничное и одновременно шикарное.
Официантка, одетая в яркую красную с зеленым юбку, отороченную блестящей серебряной мишурой, хихикала, краснела и со счастливой улыбкой шла еще за одной кружкой горячего шоколада для Среды.
– Соблазнительное, – задумчиво проговорил Среда, глядя ей вслед. – Чудесно подходит.
