— Я думаю, где-то в середине ночи, — Дар заправил за ухо выбившуюся из косы прядь волос и снова скрестил руки на груди. — Надеюсь, с ним все будет хорошо?
Лекарь недовольно пробурчал под нос что-то о глупцах, не ценящих жизнь, а затем все-таки соизволил ответить:
— Вовремя ты его привез. На день позже — и пришлось бы золотые на похоронную службу собирать.
"Даже так!" — подумал Дар, мысленно благодаря Эльгу, но вслух ничего не сказал.
Старик, не дождавшись реакции путника, вздохнул и, продолжив работу, бросил:
— На заднем дворе у меня банька стоит. Сам растопишь?
Дарен оживился:
— И сколько Вы хотите за эту услугу?
— Рожу твою не видеть. Больно удручающе действует на обстановку, — отрезал лекарь и добавил, уже мягче: — попарься, помойся. Потом возвращайся сюда.
— Спасибо, — мужчина усмехнулся и направился по указанному пути.
И, весы Нородж, как это было хорошо! Горячий пар, теплая вода, душистое мыло и свежая мочалка, еще хранившая память о том, как была травой. Ну, удружил лекарь, просто слов нет!
Дарен яростно растирал вмиг покрасневшую кожу, а потом так же безжалостно вымывал грязь и, даже, возможно и вшей, из засалившихся волос. И только когда почувствовал, что стер весь пот и копоть дороги с тела, остановился. Одежда тоже поддалась не менее яростным пыткам, пока не приобрела свой естественный цвет. Войник отжал ее как следует и натянул на разгоряченное тело, чтоб быстрее высохла. Перед лекарем он появился посвежевший, взбодрившийся и заметно подобревший.
— Ой, дедушка! Банька у вас — загляденье!
Старик, что-то деловито помешивающий в ступке, сердито цыкнул:
— Тихо ты! Разбудишь еще…
Дар бросил взгляд на дубовую лавку, на которой, поджав ноги, спал Шерен и уже тише спросил:
— Можно я рядом прикорну?
— Нужно. Понадобиться чего — вода в графине, порошок сонный на прилавке оставлю.
— Спасибо.
— Потом благодарить будешь, — проворчал лекарь и ушел в смежную комнату, пожелав спокойной ночи.
Шум морского прибоя степенно вплетался в мысли и чувства, убаюкивая. И Дарен, погасив свечу и прислонившись спиной к янтарной стене, заснул с чистой совестью крепким и здоровым сном. И снилось ему… Да ничего ему и не снилось. И, в сущности, было уже неважно, кто он: Путник-Искатель или Странник-без-Пути…
ГЛАВА 6
ВСЕ ДОРОГИ КУДА-ТО ВЕДУТ
Не до Бога, не до города, не дорОга —
ДорогА… туманом, где в тумане мы все без лиц
От ума. Погладит по соленым щекам белый день…
(с) Веня Дыркин
Ранние зори у моря всегда отличаются какой-то таинственностью, тишиной и волшебным яблочным запахом. Дышать — не надышаться. Море, успокоенное за ночь отцом-небом, ровной гладью простирается до самого горизонта, и в его зеркальной глади отражается вся та бесконечная даль, что и ощущается только на заре. Входит заря в каждый дом. Наливается сочным плодом, посверкивает в погасшем очаге, потрескивает ветками сливовых деревьев, касающихся оконных ставень… И нет-нет, да и проносится мимо беззаботным детским смехом, тая где-то вдали.
Дарен никогда не любил пропускать это время, поэтому, стоило только первым лучам солнца коснуться водной глади, он открыл глаза и, поднявшись, расправил затекшие плечи, так что суставы хрустнули. За ночь к нему вернулись прежние силы, и, казалось, что их прибавилось. Впрочем, так это или нет — ему еще наверняка придется проверить.
Путник бросил взгляд на Шерена. К лицу вернулись краски, и, судя по всему, жар спал и возвращаться не спешил. Вот и хорошо.
Он вышел на крыльцо и тихонько прикрыл за собой дверь. Город уже оживал: сновали с бидонами молока женщины, из труб тоненькими струйками вытекал сизый дым, а по замощенной улице промчался экипаж какого-то знатного вельможи.
Дар, не торопясь, заплел тугую военную косу и замотал ее шнурком — смолить чистые волосы было откровенно жаль.
Морской ветер бросил в лицо горсть то ли пыли, то ли пыльцы, отчего Дарен не удержался и оглушительно чихнул, еле успев прикрыть рот рукой. Все-таки коварная штука — эта весна. Особенно поздняя.
Начало лета в Шарте было принято праздновать весьма своеобразным способом: женщины делали к последнему дню весны маленьких куколок-"погодок", после чего раздаривали знакомым. Чем больше за этот день пройдет через твои руки куколок — тем счастливей и урожайней будет лето и осень. А под конец надо обязательно спрятать одну "погодку", остальные же — сжечь на Центральной Площади у терема-дворца князя или наместника. Но второе — почти непозволительная роскошь центральных княжеств, окраинные довольствовались своим собственным "кормильцем". Впрочем, никто не жаловался и в столицу особо не стремился: во-первых, здесь все-таки и "золотой" курс несколько иной, а во-вторых — задавят. Привыкшим к ветру, уносящему с собой все намеки на запахи отходных мест, обитателям того же приморского Ро-Ахта пропитанный вонью Орр-Эн показался бы затхлой банкой без намека на отдушину. А уж про перенаселенность и говорить нечего. Нет, определенно, лучше жить там, где родился. Иначе — везде будешь чужим среди чужих. И своим вряд ли когда-нибудь станешь…
Чуткий нос войника уловил запах жаренной рыбы и Дар, заправив руки в карманы и напевая под нос какой-то простой мотивчик, отправился искать того, кто нарушил спокойствие солнечного весеннего утра столь дерзким образом. Кстати говоря, утро это было уже не просто солнечным, но и достаточно теплым: Дару даже расхотелось плащ покупать. Погода стояла изумительная. Солнце, запах вольного моря рядом и ветер в лицо — что может быть приятней с утра? Лишь разве что…
Аляповатая вывеска внезапно привлекла его внимание. Дарен пригляделся и хмыкнул: чем же еще подобное "произведение искусства" может быть, если не банальным борделем? Хоть пекарней назовись, а бордель — он бордель и есть. И пусть окна наглухо закрыты, а изнутри еще и завешаны тяжелыми шторами, наверняка каждый обыватель в городе был в курсе, к каким же именно "искусствам" приобщают здешнее население.
— Заинтересовались? — подошедшего сзади мужчину Дар не заметил, — оно и правильно. Девки там — просто загляденье! — он звонко причмокнул губами и уже чуть тише добавил: — нет, конечно, не все. Но лучше расстаться со стрибрянной полушкой, чем всю ночь провести с деревянной чуркой, верно?
Войник поднял брови:
— Милейший, спасибо за совет. Когда-нибудь я обязательно им воспользуюсь.
— Не пожалеете, молодой человек!
И удалился. А Дарен продолжил путь, благо запах рыбы усилился близко и у войника неприлично заурчало в животе. Он ускорил шаг и вскоре оказался за неприметным голубоватым домиком, где у стены молодой мальчишка, надрываясь, одновременно и зазывал горожан "купить свежей рыбки" и пытался управиться с теми, что уже лежали на раскаленной жаровне. Некоторые рыбешки еще подпрыгивали, что прибавило уверенности в том, что улов свежий и отравления за сытным завтраком не последует.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
