для этого потребуется настоящее чудо. И только приняв решение, успокоилась и попыталась насладиться каникулами.
Бромли обращались со мной как с родной дочерью. Мы побывали в зверинце, в Хрустальном дворце[8], на озере Серпентайн, на нескольких замечательных рождественских представлениях. Бабушка и дедушка Алисы закармливали нас лакомствами, часто устраивали званые вечера в гостиной с играми в шахматы и шашки. Мы играли в карточные игры: «Червы» и «Старую деву». В честь наступления нового, одна тысяча восемьсот девяносто седьмого года был дан грандиозный прием.
После празднования, когда мы уже собирались укладываться в постели, Алиса вручила мне небольшой подарок в оберточной бумаге. Я развернула его, и сердце подпрыгнуло прямо к горлу.
«Экзотические сардины султана»!
– Мой джинн… – прошептала я. – Глазам не верю! Так он все время был у тебя?
Алиса посмотрела на меня взволнованно.
– О, Мэйв… Это не твой джинн. Я случайно заметила в витрине такую же банку, вот и купила ее. Совсем не хотела вводить тебя в заблуждение, – смущенно покраснела она. – Хотела подарить тебе… сувенир на память.
Я попыталась улыбнуться, чтобы не расстраивать подругу. Что за глупость взбрела мне в голову? Будь Мермер у Алисы, она не стала бы его от меня прятать.
– А давай откроем и проверим, вдруг там джинн, – предложила я.
– Только если тебе хочется сардин, – не скрывая облегчения, улыбнулась Алиса.
* * *
Скоро – слишком скоро – настал день отъезда. Мистер и миссис Бромли вместе со мной и Алисой сели в экипаж и повезли нас в школу мисс Саламанки.
Уезжать не хотелось. Благодаря теплому приему, который оказали мне Бромли, я почти забыла о неприятностях. Теперь я лучше понимала, отчего Алиса ненавидит покидать дом и жить в пансионе. Будь у меня такие любящие дедушка с бабушкой, я бы тоже захотела навеки поселиться с ними.
Январский денек выдался необычно теплым и солнечным. С тонких веток деревьев свисали блестящие капли растаявшей ледяной глазури. Было так чудесно, что я почти позабыла о том, что мы едем в школу мисс Саламанки для благовоспитанных юных леди.
Но я-то знала правду: мне предстояло вернуться к геенне, полной серы и огня. И Терезе Трезелтон, мелкому дьяволенку. Утешала только мысль о поисках джинна. В школе я могла воплотить свои планы в жизнь.
– Никогда бы не подумал… – сказал мистер Бромли жене, когда мы подъехали к школе. – Только взгляни, Аделаида!
Он указал в окно на толпу рабочих, роившихся вокруг старого дома. Они стучали молотками, перекрывали заново крышу, ремонтировали и красили особняк, находившийся в одном переулке со школой: Дарвилл-хаус. Из дверей взад и вперед сновали торговцы и разносчики, внося мебель, ковры, подушки, портьеры, кухонную утварь, продукты, ящики с вином, домашние растения, старинные часы, каминные доски и картины в золоченых рамах.
– Дарвилл-хаус снова открыт? – удивилась миссис Бромли. – В дни моей молодости он был величествен.
– Его отремонтировали в кратчайшие сроки, – заметил мистер Бромли. – Поразительная скорость.
– Кто его снял? – поинтересовалась миссис Бромли. – Это не могли не обсуждать в городе.
– Не имею ни малейшего представления, – ответил мистер Бромли. – Весьма странно…
– Может быть, какой-нибудь американский миллионер, – предположила Алиса.
– Или кузен русского царя Николая, – добавила я.
Мы остановились в школьном дворе, и кучер помог всем выйти.
– Только взгляните, – поспешно указал на дорогу мистер Бромли. – Алиса, там твой друг, Томас.
Дедушка Алисы помахал Томми.
Я затаила дыхание. Наверняка Тому есть что мне сказать, и я приготовилась.
Но он поприветствовал мистера и миссис Бромли, а также Алису, а потом просто взглянул на меня.
– Здравствуй, – сказал рыжий, обращаясь к моим ботинкам.
– Здравствуй, Том.
Я ждала, что он осыпет меня упреками, будто оплеухами. Однако Том медлил.
– Ты не виновата, что джинна украли, – наконец сказал мальчишка. – Неприятности иногда происходят сами по себе. Так бывает.
Почему-то мне померещилось, что говорит он не только о потерянной банке сардин. Тому слишком часто приходилось разочаровываться.
– Еще увидимся, – сказал он на прощанье.
– Увидимся, – кивнула я.
Мисс Саламанка вышла лично поприветствовать очаровательных, любезных, богатых Бромли.
– Глубокоуважаемый сэр, – промурлыкала она, – дорогая мадам, милая Алиса!
Из-за Алисы выглянула я, и вид у мисс Саламанки сделался как у висельника.
– И Мэйв. – Совладав с собой, директриса улыбнулась семейству Бромли. – Как приятно вас видеть! – Бросила взгляд в мою сторону и добавила: – Всех вас.
Она пригласила нас в школу и предложила бабушке и дедушке Алисы чай.
– А вы, девочки, бегите в столовую, – сказала нам директриса, – кухарка приготовила угощение для вернувшихся с каникул учениц.
Мы с радостью прошли в столовую, где какая-то женщина расставляла на столе тарелки с маленькими закусочными бутербродами и тарты с малиновым джемом. На незнакомке была форма кухарки, пухлую талию плотно обхватывал фартук.
– Добрый день, юные леди, – сказала женщина, – проголодались?
– А вы кто такая? – выпалила я.
– Мэйв… – одернула меня Алиса.
Незнакомка улыбнулась.
– Это важный вопрос. Меня зовут мисс Пламли, я ваша новая кухарка. Прежняя уволилась прямо перед Рождеством.
– Миссис Грубойл уволилась? – недоверчиво покачала головой я.
– Похоже, так, – кивнула она. – Для школы потеря, а мне – удача!
– Не такая уж потеря, – хмыкнула я. – Не волнуйтесь.
Алиса закрыла глаза рукой.
– Мэйв!
Мисс Пламли хохотнула.
– Это ничего, мисс…
– Алиса, – подсказала я.
– Мисс Алиса. Очень мило. Не беспокойтесь о подруге, – она подмигнула мне, – думаю, мы с ней быстро поладим.
Вдруг раздался какой-то негромкий звук. Повернувшись, я увидела, что поблизости застыла Виннифред Херциг. Она сжимала в руках бутерброд с маслом и встревоженно наблюдала за мной, то и дело переводя взгляд на мисс Пламли. Ох уж эта Виннифред! Я устала от того, что каждый раз, как мы встречались, она ходила вокруг меня на цыпочках, словно я была чудищем о трех головах.
Но я обещала себе, что в наступившем году стану чуть добрее, поэтому лишь улыбнулась.
– С Новым годом, Виннифред!
Она заморгала, пошмыгала носом и выбежала вон, бросив недоеденный бутерброд с маслом прямо на пол.
Говорю же, на Виннифред всегда старались не обращать внимания, и не без причины.
* * *
Между тем хорошая погода решила не баловать город. Весь следующий день по стеклам хлестал холодный зимний дождь. Лондонцы кутались в пальто и повыше поднимали воротники, стойко превозмогая страдания. Прямо как я терпеливо сносила долгие дни в пансионе мисс Саламанки.
На занятиях рукоделием, стоило мисс Бикл отвернуться, Тереза наставила на меня острие иглы. Будто я забыла, как она меня ей уколола! Чудовище! Жеманное чудовище, злобная воровка.
Похоже, почти все ее прыщи зажили, лишь на кончике носа остался один впечатляющий фурункул.
