Рука сильно болела. Из-за того, что я экономил биоагент, она заживала медленнее, и я практически не мог управлять ею. Уже после легкой разминки, рана начала кровоточить, и Грабарь отослал меня в Лазарет. Где Аспид, удивленный моим повторным визитом, наложил новую повязку-жгут из диктиотовых бинтов. И порекомендовал воздержаться от активных физических нагрузок еще на пару дней. Услышав это, Грабарь разозлился. Последний рейд унес жизни шестерых преторов, еще двадцать бойцов после битвы до сих пор находились в тяжелом состоянии и не могли принимать участие в подготовке к рейду. Шансы на победу стремительно уменьшались, и как я понял, это тенденция длилась довольно давно. Несколько лет назад, когда преторов было значительно больше Сцидарионов, расправа над ними не занимала много времени. Но сейчас ситуация изменилась. И каждая битва заканчивалась потерями со стороны общины.
Остаток дня я провел среди раненых. Казалось, Дроссель старается не выпускать меня из поля зрения – он все время крутился рядом, задавал вопросы о моей игре в Красной зоне, травил байки из своего собственного игрового прошлого. А вечером, когда пришла пора укладываться на матрасы, долго не уходил из спального отсека, общаясь с каждым претором поочередно. Было очевидно, что его поведение удивляет людей, преторы переглядывались, бросали на Дросселя настороженные взгляды, но вскоре большинство из них растянулось на своих местах и захрапело. Я тоже лег на матрас и закрыл глаза. Решил, что отправлюсь на Полигон ближе к утру, когда возможный соглядатай убедится, что я нахожусь на своем месте. Усталость бессонной ночи дала о себе знать, и я действительно уснул, а когда проснулся, Дросселя в пещере уже не было.
Я вылез из прохода в локацию, привязал осколок халцорана к виску и легкой трусцой добежал до Полигона. Вопреки опасениям, Дроссель не выставил охрану и это вселяло надежду, что о моих ночных отлучках никто так и не узнал. Но едва я углубился в кристальные коридоры, то понял, что ошибался. Хитман и Дроссель не просто знали, что я был здесь прошлой ночью, они также успели вынести мне приговор. Из синеватой полутьмы послышалось угрожающее шипение и на меня бросилось длинное чешуйчатое существо. Круглая зубастая пасть щелкнула прямо перед носом, я едва успел отшатнуться. Мощное тело обкрутилось вокруг торса и тварь повалила меня на пол. Я попытался сбросить тугие кольца, но змееподобная тварь лишь усилила давление, буквально выдавливая из легких воздух.
Уперев ноги в пол, я приподнялся и вновь рухнул на землю, пытаясь причинить твари хоть какой-нибудь ущерб. Одновременно с этим запустил пальцы под жесткую крупную чешую. Нащупал мягкие ткани и что есть силы надавил. Тварь вздрогнула. Перед лицом вновь замаячила ее пасть, с разверстым клыкастым зевом и вспомнив, как я победил Пилоподу, я сунул раненую руку прямо в рот жуткому существу. Тварь всхлипнула, кольца вокруг моего тела сжались еще сильнее, я понял, что еще немного и она сломает мне ребра. От боли кружилась голова, не хватало воздуха. Но я упорно продвигал руку в глотку мокрице-переростку. Она шипела и пыталась вырваться, мотала головой, заставляя мою руку двигаться, чем причиняла мне невероятную боль. В одно мгновение мне даже показалось, что кость сейчас заново сломается и оторвется, но тварь, наконец, замедлилась. Ее движения стали вялыми, а кольца, сжимавшие мое тело ослабли. Дождавшись, когда она окончательно затихнет, я избавился от ее объятий и осторожно вытащил руку. Из-под зеленых бинтов сочилась кровь, но кость вроде выдержала. Я поднялся на ноги, но едва сделал пару шагов, как из глубины коридоров с разных сторон послышались шелестящие звуки. Из прохода позади меня выскользнуло незнакомое существо, напоминающее гигантскую стрекозу, а из бокового ответвления навстречу мне устремилась Монура Мохилис.
Глава 23 В ловушке.
Увидев новых тварей, я без раздумий припустил к выходу. К счастью, мне удалось довольно быстро оторваться от них, но пробежав несколько коридоров я остановился, нырнул в узкий проход и присел отдышаться. Грудная клетка пылала болью, словно меня все еще сжимало змееподобное существо. Левый бок казался тяжелым и горячим. Похоже пара моих ребер все же не выдержала объятий твари и сломалась. Состояние руки также не внушало надежды на благополучный исход даже самой легкой стычки с противником. К тому же, я внезапно осознал, что под любезно предоставленной Дросселем возможностью прокачаться, скрывалось желание полностью лишить меня эрмов. Я стал лишь немного сильнее, но лишился шанса на воскрешение. Вот черт! Какой же я все-таки идиот! Развесил уши, поверил в то, что командир преторов честен со мной. И это несмотря на то, что меня оглушили и притащили в общину против воли.
От злости я глубоко втянул воздух и ощутив резкую боль в груди, зажмурился. Где-то внутри полигона раздалось тихое шарканье, я вспомнил что я здесь не один. Нужно выбираться! Достал биоагент, оторвал небольшой кусок, положил под язык. Осторожно выглянул из прохода. Убедился, что коридор свободен и направился в сторону выхода. Что делать дальше я пока не понимал и решил, что для начала будет достаточно просто найти спокойное местечко и подлечиться. О БойМе старался не думать, тем более что помочь ему я сейчас ничем не мог. А вот сдохнуть, пытаясь спасти его – легко.
Я свернул в последний проход, миновал короткий тоннель и уперся взглядом в синюю полупрозрачную стену. Выхода не было. Я был уверен, что не ошибся и выбрал правильное направление, но стена выглядела настолько безупречно ровной, что я поневоле начал сомневаться в себе. Однако, поплутав по коридорам и не найдя иного пути, вновь вернулся к этому же месту.
Снаружи рассвело, лучи солнца просвечивали толщу халцорана и я увидел на полу тонкую веревку, а рядом осколок кристалла. Тот самый, которым я закрывал пластину на виске. Значит, пока я отбивался от тварей Хитман зарастил выход. Предварительно выпустив их из клеток, чтобы они сожрали меня. Что ж, весьма эффективный способ борьбы с несогласными.
Едва я подумал об этом, сзади раздалось злобное стрекотание и из прохода высунулось гибкое тело Монуры Мохилис. Ее передняя часть была опущена к земле, как у почуявшей след собаки. Она шла за мной по каплям крови. Значит, ориентируется эта тварь по запаху. Сука!
Монура подняла голову и шишковатые наросты на ее морде едва заметно запульсировали. Она принюхивалась. Я размотал диктиотовые бинты, отбросил как можно дальше от себя. Голова твари медленно повернулась к ним, затем снова ко мне. Ну давай же, давай, мысленно проговорил я, надеясь, что окровавленная повязка привлечет Монуру. Рука больше не кровоточила, но пятна крови покрывали весь комбинезон. Я поднял осколок халцорана и приготовился к нападению.
Монура атаковала стремительно, одним прыжком покрыв расстояние между нами. Ударила в грудь, впечатала спиной в стену. Я саданулся затылком с такой силой, что перед глазами поплыли темные круги. Тварь прижала меня лапами и распахнула пасть так широко, словно готовилась вывернуться наизнанку. Я с силой ударил ногой по одной из лап, на которые Монура опиралась, но смог лишь слегка сдвинуть ее в сторону. Тварь не выпускала меня, ее пасть оказалась совсем близко, я почувствовал, как острые зубы медленно смыкаются на моем лице и груди. Словно десятки тонких игл прокалывают кожу и движутся сквозь мышцы к костям. Она же жрет меня! Жуткая мысль прошила разум, словно еще одна игла. Я запаниковал, рука, сжимающая осколок халцорана будто сама собой начала наносить Монуре удары. Боль усиливала страх и ярость, я почти не осознавал, что делаю.
Тварь одним рывком повалила меня на землю. Не выпуская из пасти, попыталась стряхнуть мою руку, но я продолжал колотить ее осколком кристалла. Наконец, она разжала зубы. Но лишь для того, чтобы перехватить левее. Монура вцепилась в меня сбоку, почти полностью вобрав в себя мою руку и часть плеча, на ее спине я увидел глубокие рытвины, по все видимости, не причинившие твари особого вреда. Лично я подобной неуязвимостью похвастаться не мог, ощущая каждую рану, нанесенную Монурой. Но и сдаваться просто так не хотелось. На кону стояла моя жизнь. Если я сейчас умру, Хитман навсегда похоронит меня в халцорановой могиле. Что же делать?
