Но прямо перед ним тянулась длинная зеркальная панель, и как раз, когда бармен подавал ему пиво, Райан вскинул голову. Она поспешно отвернулась к окну, притворившись, что не заметила его, но он направился к ней. Сегодня он был в сером костюме, белой рубашке и галстуке. Головы всех присутствующих повернулись к ним. Шугар Бет опустила глаза в тарелку и зло прошипела:
– Ты с ума сошел? Убирайся!
Райан пинком выдвинул стул и плюхнулся на него, поигрывая бутылкой.
– А мне не хочется.
Тот подросток, которого она помнила, никогда бы не сел за стол без приглашения и был при этом бесконечно более вежливым, чем этот фабричный босс с жестким взглядом. Жаль, что при ней нет собаки.
– Я не шучу, Райан. Теперь все скажут, что я заманила тебя сюда, а мне, признаться, немного надоело нести ответственность за падение нравов всего человечества.
Его волосы выглядели так, словно он то и дело запускал в них руку, а морщинки на лице казались куда глубже, чем четыре ночи назад. Пиджак распахнулся, когда он вытянул ноги и ткнул бутылкой в ее тарелку.
– Будешь доедать?
– Конечно.
Но он уже потянул тарелку к себе. И тут воспоминания о прошлом охватили ее с такой силой, что голова пошла кругом. Она всегда была разборчива в еде и больше интересовалась танцами и флиртом, а он обладал гаргантюанским аппетитом подростка. И неожиданно ей захотелось, чтобы все вернулось: упущенные возможности, потерянная уверенность в себе, блаженная самонадеянность, позволявшая верить, что с ней никогда и ничего не случится. Чтобы мать была рядом. И «Сивиллы» тоже. И больше всего она хотела той жизни, которая ждала бы ее, останься она со своим первым возлюбленным, хотя любовь длилась недолго.
Райан тем временем успел проглотить ее сандвич и глотнул пива.
– Ты думала о Паррише после отъезда?
– Изо всех сил старалась не думать.
– Помнишь, как мы собирались убраться отсюда навсегда? Поселиться в большом городе и оставить там свой след?
– Это ты хотел оставить след. Лично мне хватило бы и походов по магазинам.
Колин бы от души наслаждался перепалкой. Но Райан, похоже, едва ее услышал. Даже в детстве они смеялись разным шуткам. Он всегда был более утонченным. Как Уинни.
Райан поддел пивную этикетку ногтем большого пальца.
– Ты когда-нибудь думала обо мне?
Усталость наконец взяла верх, и вместо того чтобы возмутиться, она вздохнула.
– Иди домой, Райан. А еще лучше, пойду я.
Она бросила на стол салфетку и уже стала подниматься, как он проворно сжал ее запястье.
– И куда же ты пойдешь? – яростно прошипел он. У нее не было настроения устраивать сцены, поэтому она снова упала на стул и выдернула руку.
– Поверь, я постоянно думала о тебе. Когда Даррен Тарп швырял меня по комнате, я думала о тебе. Когда гонялся за каждой юбкой, я думала о тебе. В ту ночь, когда я, пошатываясь, ввалилась в действующую круглосуточно часовню Вегаса под руку с Саем, мы были так пьяны, что едва смогли произнести свадебные обеты, и все же мои мысли были о тебе. Как-то утром – и заметь, это случилось после моего развода, потому что в отличие от моих ничтожных супругов я никогда не ходила налево, – так вот, как-то утром, проснувшись в грязном мотеле, я увидела на соседней подушке мужчину, которого, могла бы поклясться, в жизни до того не встречала, и, беби, поверь, твой образ снова предстал у меня перед глазами.
Смесь самых противоречивых эмоций промелькнула на его лице: потрясение, жалость и нечто вроде удовлетворения тем неоспоримым фактом, что она жестоко наказана за то, как поступила с ним. Столь общечеловеческая реакция охладила ее гнев.
– Прежде чем ты преисполнишься злорадства, – печально улыбнулась она, – должна предупредить, что я перестала думать о тебе в тот день, когда встретила Эммета Хупера. Я любила этого человека всем сердцем.
Самодовольство Райана несколько померкло, и она, поняв, что сейчас будет, предостерегающе подняла руку.
– Не трудись растекаться от жалости. В нашем коротком браке мы испытали столько счастья, сколько некоторым супругам не удается узнать и за всю жизнь. Мне очень повезло.
К ее удивлению, он ощетинился.
– Мы с Уинни были очень счастливы.
– Я не делала никаких сравнений.
– У всех пар бывают сложные моменты.
У них с Эмметом не было. Никаких сложностей. Он слишком рано умер.
– Что-нибудь принести, мистер Галантайн? – пропела подобравшаяся к столу официантка с горящими любопытством глазами. – А вам, мисс?
– Пива, – велел Райан, – а ей – кусок шоколадного торта.
– Только счет, – попросила Шугар Бет.
– Лучше два куска, – поправился он.
– Сейчас, мистер Галантайн.
– Не хочу я никакого торта, – отрезала Шугар Бет после ухода официантки. – Я иду домой. И поскольку ты такой святой, может, до тебя не дошло, что Уинни обязательно станет известно о нашем маленьком тет-а-тет, и, полагаю, ей вряд ли это понравится. Ты выбрал не лучший способ уладить ваши разногласия.
– Мне не в чем себя винить, – дипломатично ответил он, и Шугар Бет мгновенно насторожилась.
– Так ты хочешь, чтобы она обо всем узнала!
– Если не будешь доедать картофель, лучше передай мне.
– Не люблю, когда меня используют.
– Ты у меня в долгу.
– Считай, что в прошлое воскресенье я отдала все долги.
Он обвел пальцем мокрый кружок, оставленный бутылкой на столе.
– Ты о Джиджи?
– Смотрю, ты все такой же сообразительный.
– Я не извиняюсь за то, что был тогда расстроен.
– Значит, ты полный идиот. Вместе со своей Уинни ухитрился превратить меня в запретный плод, и, можешь прозакладывать последний цент, Джиджи уже придумала способ снова со мной увидеться.
Вместо яростных возражений он опустил голову.
– Ты, возможно, права.
Вернулась официантка с пивом, двумя кусками торта и счетом. Шугар Бет помешала соломинкой полурастаявший лед в стакане с кока-колой.
– Она классная девчонка, Райан. Уже сейчас задает вопросы, до которых никто из нас не смог бы додуматься в ее возрасте.
– Она ни о чем меня не спрашивает.
Шугар Бет изогнула бровь.
– Мы с ней большие друзья, – принялся оправдываться Райан. – И всегда разговаривали на любые темы.
– До того, как она подросла.
– Это не должно было что-то изменить.
– Говоришь как девяностолетний старец. Неужели не помнишь, каким был сам? Я не ее родительница и, кроме того, умудрилась приобрести дурную славу, поэтому ее влечет ко мне как магнитом. Наверное, я успела стать для нее высшим авторитетом.
– А что за вопросы она задает?
– Закрытая информация. Придется доверять мне.
Райан долго-долго смотрел на нее, и Шугар Бет уже ожидала услышать, что она последний на земле человек, кому он способен довериться, но ошиблась. Райан промолчал.
– Колин прав. Ты изменилась, – выдавил он наконец.
Она пожала плечами. Он принялся снова теребить этикетку.
– Ты когда-нибудь задавалась вопросом, что было бы, останься мы вместе?
– Мы бы не остались вместе. Моя страсть к саморазрушению была шириной с милю. Не брось я тебя ради Тарпа, бросила бы ради другого.
– Думаю, ты просто не могла ничего с собой поделать.
– Погоди-ка! Ты же не собираешься так вот просто размахивать оливковой ветвью?
– Твой отец был бесчувственным сукиным сыном. Если бы он хоть немного любил тебя, ты бы не применяла по отношению к мужчинам политику выжженной земли.
– Девочки и их папаши.
Райан мучительно поморщился.
– Послушай, с Джиджи такого не произойдет. Она знает, что ты ее любишь. И постепенно все станет на свои места. Только дай ей возможность совершить пару ошибок.
Она глазом не успела моргнуть, как он круто свернул в другую сторону:
– Не стоит вести прицельный огонь по Колину, Шугар Бет. Он так же легко кровоточит, как все мы, не говоря уже о ранах, оставшихся после самоубийства его жены.
– Беспокойся о себе, – буркнула она, придвигая к нему торт. – И больше не используй меня как пешку для решения своих проблем с Уинни.
– По-твоему, я именно это делаю?
– Именно это.
Он подался вперед, глядя ей в глаза:
– А что, если я все еще думаю о тебе?
– Можно поверить, но я бы не придала этому особого значения. Между нами не пробежало ни единой искорки. Все выгорело.
– Но ты по-прежнему красивая женщина.
– А ты – великолепный мужчина. Повзрослевшие Кен и Барби. Мы прекрасно смотримся вместе, но сказать нам друг другу нечего.
Он невольно улыбнулся, и Шугар Бет показалось, что между ними возникло нечто вроде былой непринужденности. И прежде чем эта непринужденность улетучилась, она схватила сумочку и положила перед ним счет.
– Спасибо за ужин. Желаю как можно правдоподобнее объяснить все Уинни.
Райан вошел в дом, показавшийся ему заброшенным и унылым. Никакой жены, встретившей его бокалом вина и улыбкой. Никакой рок-музыки, ревущей наверху.
