хозяина кабинета.
– Такой сильный, что предпочел вернуться сюда и воспользоваться моим гостеприимством? Твой городской дом в пяти минутах ходьбы отсюда, – заметил темный. – Если бы дело было лишь в дожде, ты не стал бы дожидаться меня здесь.
– Верно, – кивнул Мортен. – Была и другая причина.
– Моя кузина? – устало уточнил магистр. – Я уже говорил с Триной, она не хочет разрывать вашу помолвку, не поговорив с тобой лично. И я считаю, она имеет право быть выслушанной тобой. И я настаиваю на этом. После – делайте что хотите.
– Я понял, – серьезно ответил Мортен и добавил: – Но речь пойдет не о ней.
– В таком случае, боюсь, твои вопросы будут не по адресу. – Аркант отставил стакан и чуть вздернул брови, давая понять, что ждет продолжения. И тут же скривился, услышав имя.
– Ани.
– И что ты хочешь от меня? – Раздражения в голосе магистра было столько, словно весь выпускной курс завалил экзамен и ему лично придется договариваться с каждым из членов комиссии, чтобы устроить недомеркам пересдачу. – Тебе не кажется, что задавать вопросы о других девушках брату своей невесты по меньшей мере неэтично?
– Так же неэтично, как и другу лгать мне, заявляя, что он ничего не знает ни об обстоятельствах моего внезапного возвращения к жизни, ни об этой девушке.
– Она – моя ученица. Первокурсница, – отчеканил Аркант, глядя прямо в глаза другу.
– И?..
– И это все, что я могу тебе сказать. Подробности личной жизни адептов не подлежат распространению, и даже для друга я не могу сделать исключение, – заявил магистр.
– Вот как? – Мортен подался вперед, вскинув брови в притворном изумлении. – Ты начал чтить законы? С каких это пор?
– С некоторых, – отмахнулся Аркант, мрачнея. – Тебе не кажется, что ты слишком зациклился на девушке, которую видел раз в жизни.
– Не раз. – Губы Мортена неожиданно растянулись в улыбке.
– Хорошо, дважды, – согласился темный, делая правильный вывод о причинах, заставивших друга промокнуть и вернуться сюда. – Вы встретились в парке?
– Верно, – чуть склонив голову набок, подтвердил гость. – Столкнулись. Если сказать больше – нас столкнули в парке. Не знаю, как эта девушка там оказалась, но меня так долго не хотел отпускать Маленвер, что я, признаться, решил, что он воспылал ко мне глубокими чувствами.
– Он нежно любит каждого своего пациента, пока не вытянет из его головы все тайны.
– Я уже давал ему такую возможность, если помнишь.
– Помню, но кто мешает ему попытаться снова?
– Он не пытался. Хотя ради того, чтобы задержать меня, даже поделился некоторыми наблюдениями и обещал поговорить с его высочеством, чтобы мне позволили посетить Лиер. Я хотел бы взглянуть на их источник.
– Думаешь, он все еще не иссяк?
– То, что случилось с моей памятью, – лучшее подтверждение обратного.
– Светлый может и ошибаться.
– Может. Но я хочу знать наверняка.
– За благословением можешь не заходить, – заметил Аркант, приманивая открытую бутылку и наливая еще полпальца коньяка в стакан. – Когда отправляетесь?
– Как только его высочество определится с составом экспедиции. Судя по тому, что поведал мне Маленвер, многие решили рискнуть, раз уж корона оказалась столь щедрой. Поэтому недостатка рабочих рук не предвидится. Лиер будет восстановлен, и я бы хотел найти источник до того, как доступ туда закроют.
– Рад, что ты нашел себе применение.
Аркант поднялся было, чтобы проводить друга, но тот и не думал покидать объятий гостевого кресла.
– Ани, – напомнил Мортен, отставляя стакан, к которому он, казалось, и не притронулся.
– Я уже все сказал.
– И тебе нечего добавить? – Магистр кивнул. – В таком случае я добавлю. Я долго не мог понять, почему ее лицо кажется мне знакомым. Гадал, где же я мог его видеть. И знаешь, вспомнил.
– И где же? – Темный не скрывал, что не рад неожиданному прозрению друга.
– В Лабиринте. – Аркант нехорошо прищурился, но промолчал, не собираясь ни подсказывать другу, ни наводить того на ложный след. – И ты не скажешь мне, что это невозможно?
– Кому, как не нам, знать, что там возможно абсолютно все.
– Конечно, – усмехнулся Мортен. – Там возможно все. Но не для живых, – закончил он, выразительно глядя на друга.
– Ты не задал вопрос, чтобы я мог на него ответить, – заметил после долгой паузы Аркант. – А я не менталист, чтобы читать твои мысли.
– Что ж, тогда позволь повторить. – Мортен поднялся, вернул стакан на полку и обернулся к собеседнику. – Кто эта девушка? Светлый следит за ней украдкой, ты относишься иначе, чем к остальным, во снах я вижу именно ее лицо, прежде чем проснуться. А она знает обо мне то, чего я никогда ей не говорил.
– Например? – Аркант облизнул пересохшие губы.
– О моей невесте.
– Об этом знают все, кто хоть немного интересовался тобой…
– Но зачем ей интересоваться мной? – перебил его гость. – Если мы незнакомы и впервые столкнулись на пороге этого кабинета. Зачем ей ждать? Чего ей ждать?
Мортен шумно выдохнул, пытаясь успокоиться. Больше всего он не любил подобных ситуаций: своего неведения, отсутствия самой возможности повлиять на собственную жизнь, игру в темную. Нет, с кем-то другим он был бы рад сыграть, но на правах ведущего, а не никчемной пешки. Пока же он чувствовал себя именно ею: пешкой, прихотью богов, выброшенной в ставший ему чуждым мир. Менталист, друг – бывший или настоящий, не разберешь, – стражник, даже бог – все они дергали за невидимые ниточки, заставляя его тщетно искать решение, толкая в разные стороны. Одни – в объятия смерти, другие – к ненавистному будущему.
– Ты просишь меня о недопустимом. – Аркант отвел взгляд. – Большего я не вправе тебе сообщить. Ее воля была вернуть тебя к жизни, а я не бог, чтобы пережить Ее гнев.
– Темнейшей? – Брови сошлись на переносице, выдавая глубокую задумчивость своего хозяина. Он осекся, словно в его голову пришла невозможная, недопустимая мысль, и хрипло выдохнул, не веря самому себе: – Ани… Арли?
К возвращению Доминики комната опустела. Ани не стала дожидаться слуги и, почувствовав стоявшую на ней метку еще в момент перехода в академический парк, скользнула на границу. Пусть она уже и не выглядела такой расстроенной, как часом ранее, Ани не хотела слушать ни утешений, ни вопросов, не желала ощущать на себе сочувственный взгляд слишком много взявшей на себя смертной. А потому она ушла в город. Изменила черты своего лица и бездумно слонялась до самого рассвета, по широкому кругу обходя патрули и охотно выступая из тени перед решившими поживиться золотом работниками ночных гильдий.
Она стояла на набережной, облокотившись о перила, и смотрела вниз на темную, бурлящую воду, когда услышала зов. Встрепенулась, отследив его источник, и шагнула вперед. Со стороны могло показаться, что девушка прошла сквозь ограду и бросилась в бурное течение. Чей-то заполошный крик даже подтвердил эту версию. Вот только бросившаяся к реке служанка так никого и не увидела.
– Показалось, – пробормотала она, стирая выступивший на лбу
