— Ты для них — таракан, — улыбнулся Бенни. — У тебя просто завышенная самооценка. Так это называется у вас на психфаке?
— Почему меня все считают психологом?
— Потому что ты один держишь Школу. Вздрогнули?
— Двоечники… — пробормотал Мастер.
Второй стакан принес еще большее облегчение. Мастер кинул бутылку в мусорный бак, закурил и сделал Бенни приглашающий жест. Теперь уже не спеша они двинулись по пустынной улице в сторону метро.
— Даже машины не ездят, — сказал Бенни, вдруг помрачнев. — Это ты сейчас ничего не чувствуешь. А вот поживи здесь год-другой — почуешь. Осознаешь, что такое душа в пятках. Н-да. Интересную штуку ты мне показал, Мастер. Спасибочки. Расширил мою эрудицию.
— Ты лучше скажи, эрудит, что с этой штукой делать?
— Сбрось на нее бомбу, — посоветовал Бенни на полном серьезе.
— Ну откуда у меня бомба? И потом, город же…
— Городу все равно п…ц, — сказал Бенни меланхолично.
— Думаешь, не справимся?
Бенни помотал головой.
— Не успеете. Тварей будет все больше, и будут они умнеть день ото дня. Я вижу кризис через полгода.
— Доктор мне такого не говорил.
— Доктор — идеалист. И продажная шкура. Одновременно.
— Он просто несчастный человек.
— Он дочку собственную отдал этим… этим. — Бенни задохнулся и сжал кулаки. — Он с ней обошелся, как ты с собакой не стал бы!
— Но это было закономерно, — сказал Мастер спокойно. — Доктора они давно взяли за задницу. И тебя возьмут. Рано или поздно.
— Вот, — Бенни показал, — меня возьмешь!
— Ладно, не гони волну. Ты мне все-таки скажи, что делать с Техцентром?
— Повторяю: сбрось на него бомбу.
— А если без бомбы? Перед взрывом я хочу посмотреть, что там внутри.
— Там несколько сот глубоко зомбированных людей. И десяток хозяев, которые ничуть не лучше, потому что давно сошли с ума. И куча аппаратуры, в которой ты все равно ни х…я не поймешь.
— Интере-есно, — протянул Мастер. — А вот Костенко понимал что-нибудь в аппаратуре?
— Конечно! Он был первый в истории форсированный сенс. Ему не надо было даже понимать — он чувствовал. Как я, наверное, только гораздо лучше.
— Почему же он тогда разрушил подстанцию? Ее ведь можно было перепрограммировать… Развернуть против хозяев. Или времени не хватило?
— Я думаю, — сказал Бенни, — что он любое насилие над личностью ненавидел в принципе. А такое подлое, как психотроника, — в особенности. Времени у него точно не было, но время — не главное. Важен именно принцип.
— Но ведь он понимал, наверное, какая от генераторов может быть польза…
— Наверное, — согласился Бенни. — Но ему-то эти генераторы сломали жизнь. И не ему одному.
— Резонно, — процедил Мастер. — Согласен.
— Если встретишь его, не пугайся.
— Почему?
Бенни усмехнулся и отряхнул ладонью снег с бороды.
— Вы с ним очень похожи внешне. Надо же, я только сейчас это понял! Ну-ка, стой!
Мастер остановился и позволил Бенни внимательно себя рассмотреть.
— Почти как братья, — заключил Бенни. — Правда, ты у нас фотомодель, а он такой… аристократ. Как же я раньше не заметил?
— Не смущай меня, — попросил Мастер. — А когда ты его видел в последний раз?
— Давно, года три назад. Он всегда, когда прилетает, заходит на Базу. К Доктору. Что у них общего, не знаю. — Бенни сморщился. Чувствовалось, что на Доктора у него зуб.
— Прилетает? — Мастер недоуменно поднял брови.
— Ну, не знаю… Он же здесь больше не живет, — Бенни обвел руками пейзаж. — Он где-то там, — палец сенса показал в небо.
Мастер насквозь прокусил сигаретный фильтр.
— А мне Костенко нужен здесь, — сказал он печально.
— Зачем? — удивился Бенни. — Полюбоваться? Вряд ли ты ему настолько интересен. Подумаешь, еще один тип со справкой… Вас таких пятеро, знаешь?
— Знаю. Нет, старина, он мне нужен, чтобы пройти в Техцентр. Ты же туда не сунешься… Вот сука этот Доктор! Уверял, что видел Тима только раз в жизни!
— Я тысячу раз говорил, что Доктору верить нельзя!
— Черт с ним. Трус паршивый. Ох, ну как же мне все-таки в Техцентр просочиться, а?
— Ну, жахни из пушки по воротам. У тебя артиллеристов пол-Школы.
— Да пойми ты, чучело, нет у меня пушки! Гранатомет у меня ржавый — и все! И вообще, что за бред, мать вашу! Что за детский сад! Все должно быть прикрыто официально! — Мастер чувствовал, что говорит лишнее, но остановиться не мог. — Я не хочу потом под суд! Кто охотиться будет, если нам всем пожизненное влепят? Мы вломимся на территорию, преследуя тварей. Темно, ни хрена не видно. Конечно, на нас нападет охрана. Учиним беспорядочную стрельбу… И случайно подожжем здание. А в нем, допустим, взорвется газ.
— Неправдоподобно, — усомнился Бенни. — В Проекте, я думаю, каждый знает, что беспорядочная стрельба — ваше любимое занятие. И разрушений вы производите — мало не покажется. Но так, чтобы чисто случайно разнести в капусту Техцентр… Вам мозги промоют и все до последней буковки узнают. Учти, тебе лично промывать будут вплоть до летального исхода.
— Это всего лишь один из возможных сценариев, — улыбнулся Мастер. — Настоящий план действий знаю только я. А летальный исход меня не пугает. Если Техцентра не станет, я свою задачу на планете Земля считаю выполненной.
— Экий ты… — пробормотал Бенни и глубоко задумался.
С минуту он шагал молча, а потом спросил:
— Мы сейчас не можем вернуться?
— Времени нет, — сказал Мастер, с трудом сдерживая улыбку. — Ребятам пора домой, а без прикрытия я туда не пойду.
— Я один смотаюсь, — заявил Бенни решительно. — Можешь за меня не беспокоиться.
— А если засыпешься? Не стоит.
— Там нет микроволновых сканеров, — отмахнулся Бенни. — А даже если бы и были… Ты знаешь, что такое Эф-сто семнадцать?
— Stealth Fighter. Самолет-невидимка.
— Ну вот, это я. Я так могу ходить не только мимо сканеров. Даже мимо людей. Так может любой сенс с Базы. А я все-таки бригадир. Не бойся.
— Скажи мне еще раз, Бенни, — попросил Мастер. — Только скажи отчетливо. Эта большая страшная «дырка» излучает под землю? Луч уходит вниз?
— Да. Не луч, конечно, но в общем — верно. Она смотрит вниз, понимаешь? Смотрит. И она что-то очень хитрое излучает в стороны. Во все стороны. Я думаю, это излучение — главное. Очень тонкое, мне трудно его даже просто унюхать, не то что понять. Оно в непривычной для меня полосе спектра… Но я научусь. Я хочу начать прямо сейчас. В этом важно разобраться. Это что-то вроде «Программы «Зомби», только на совершенно новом уровне… — Бенни покрутил губами и запустил пятерню под шапку.
— А что же тогда уходит вниз? — спросил Мастер осторожно.
— Отдача, — уверенно ответил сенс. — Просто отдача.
— Значит, отдача…
— Да. Странно, правда? Должна здесь быть взаимосвязь.
— Бенсон, — сказал Мастер серьезно. — Дай-ка я тебя поцелую.
— Что? — спросил Бенни изумленно.
Мастер схватил его за уши и смачно чмокнул в переносицу.
— Иди, родной. Давай. Увидимся, — с этими словами он повернулся к Бенни спиной и начал удаляться беззаботной легкой походкой, сунув руки в карманы.
— Раньше тебя с двухсот грамм так не развозило! — крикнул Бенни уходящей спине. Мастер, не оборачиваясь, сделал ему ручкой и потянул из кармана сигареты. Бенни улыбнулся и бодро зашагал назад. Первый шок прошел. Он уже не боялся. На ходу Бенни напевал и потихоньку окутывал себя плотным коконом, поглощающим множество тонких излучений, о которых рядовой лояльный гражданин не имеет ни малейшего представления.
Прежде чем зайти в метро, Мастер купил в ближайшем магазине фляжку коньяка и тут же высосал из горлышка половину. Взял свежую газету, спустился вниз и удобно расположился на сиденье в торце полупустого вагона. Наслаждаясь прекрасным расположением духа, он за какие-то четыре остановки додавил под свежие новости остальные полфляжки, нимало не стесняясь чужих взглядов. Впервые за последний год Мастер чувствовал себя расслабленным. А дома его ждала любимая собака, и с часу на час должна была приехать не то чтобы любимая, но чертовски близкая женщина.
В этот вечер Мастера не трогало даже присутствие Саймона за стеной.
Часть III. ФЕВРАЛЬ
На альбоме стоял гриф: «Психотроника. Центр. изд. 1989-96». Всего лишь несколько десятков вырезок наклеено на пожелтевшую бумагу страниц. Больше всего публикаций в начале девяностых. И в эти годы под материалами стоят в основном две чередующиеся подписи — О. Зайцев, В. Ларин. Иногда вместе, иногда врозь. По девяносто второй год включительно. А потом будто кнопку нажали — старшие уходят, и появляются совсем молодые ребята. Но они никогда не воспринимали эту тему всерьез…
