– Назад! – выкрикнул Павел, уже понимая, что опоздал. В толпе на тротуаре тоже мелькали белые силуэты, рассыпаясь полумесяцем.
– Головин, руки за голову! Госпожа Анэтахитэ – на колени! Опустите лучемет!
Но Анна не собиралась подчиняться. Она только проронила несколько мягких слов на языке ацтеков и вдруг метнула Павлу свое оружие.
– Они не посмели стрелять в меня!
Интаи сообразили, в чем дело, на мгновение позже землянина.
Этот рывок потребовал от него всех оставшихся сил. Павел почувствовал, как резануло связки правой, когда-то травмированной ноги. Стопа едва не соскользнула с бордюра, и прыжок через капот получился почти неконтролируемым, однако все это не имело значения – главное, что он успел раньше…
Алик был отброшен в сторону, правая рука легла на тонкий стан высокорожденной, теплый ствол лучемета уперся ей в горло.
Ощутив это прикосновение, Анна непроизвольно прижалась к Павлу.
– Она нужна вам живой! – крикнул он, срывая голос. – Назад, или я стреляю!
И воины Золотого бога замерли.
Две секунды такой тишины способны порвать любые нервы. Когда интай с золотой полосой на рукаве, наконец, шагнул вперед, Павел осознал, насколько близок был к тому, чтобы открыть беглый огонь на поражение.
– Зачем нужна тебе священная жертва, белый? – осведомился индеец.
– Кому – жертва, а кому – человек, – процедил Павел. – Бросьте оружие и отойдите назад. Мы уезжаем.
– Она должна быть доставлена в храм, – интай и не собирался выполнять требование. – Предлагаю тебе сделку – жертва в обмен на возможность уйти с миром.
– Не интересует, – с ходу отмел Павел. – На мне все равно висит приговор, любой из ваших грохнет меня при первой встрече. Так что…
– Мы не можем позволить тебе увести ее! – воин почувствовал, что упускает инициативу, и в его голосе послышалось напряжение. – Я не понимаю твоих намерений, но жертва должна быть на церемонии!
– А ничего, если по частям? – осведомился Павел и демонстративно переключил лучемет на разряд.
– Ты снова покушаешься на священный обряд, – уведомил его инка.
– Да, – согласился землянин. – Мне это не впервой.
Он скосил глаза в сторону поднявшегося на ноги Алика и кивнул на машину. Тот без лишних слов распахнул заднюю дверцу и полез внутрь.
– Мы уезжаем, – повторил Павел. – Хотите остановить – стреляйте. Но лучше вспомните, что до церемонии почти четыре часа и вам еще может повезти.
Если противник получает моральное право на отступление, битву можно считать выигранной. Когда Павел, пятясь вместе с Анной, погрузился в машину через пассажирскую дверь, старший инка уже обдумывал доклад своему начальству, объясняющий бездействие группы в этот момент.
– Можешь убрать это, – Анна аккуратно отвела пальчиком ствол направленного в ее горло лучемета. – Они уже не видят.
Ревя раскрученным двигателем, старый, но вполне исправный «Мерседес» миновал перекресток и вынес беглецов на улицу 1905 года в сторону Кутузовского проспекта.
– Приготовьтесь! – провозгласил Алик. – Мы выходим из радиуса их «паузы»!
Предупреждение поступило вовремя, транспортный поток на дороге ожил. Павел едва успел увести срывающуюся в юз машину от столкновения с новеньким «Лексусом» и тут же выжал газ до упора. Покинуть район следовало как можно быстрее.
– Госпожа Анэтахитэ, пристегнитесь! – совет такинэ был не лишен здравого смысла, и высокорожденная, помедлив секунду, все-таки потянулась за ремнем.
– Что ты собираешься делать дальше? – осведомилась она у Павла.
Этот ответ был готов заранее.
– Выбираться из Москвы и залечь где-нибудь на недельку-другую. А когда утихнет первый шум, позвоним твоему папочке.
Анна подумала.
– Не все в этом плане разумно, но первая его часть хотя бы выполнима. Ты, вообще, молодец – неплохо сработано для белого.
– Благодарю… – похвала прошла мимо ушей Павла, все его внимание было занято дорогой.
– Я очень испугалась, когда увидела, что тебя арестовали. Приходить в представительство было ошибкой, лучше бы ты дождался, когда я выйду.
– Что? – Острое чувство, что он снова чего-то недопонимает, напомнило Павлу прежние его вопросы. – Почему я должен был дожидаться?
– Потому что иначе все чуть не сорвалось. Такого безрассудства я не ожидала даже от жителя ствола. Впрочем, после новой твоей выходки, – Анна кивнула на заднее сиденье, – я удивляюсь меньше.
– Стоп, – Павел потряс головой. – Почему ты вообще решила, что я приходил на фабрику за тобой?
– Мне сказал ящер по имени Чщахт. Ты его вряд ли знаешь, но это не важно. Главное, что они очень редко ошибаются… А ведь после гибели сестры я почти смирилась с тем, что сегодня мне придется умереть.
Павел мысленно усмехнулся. Ну да, все правильно, и к тому же очень хорошо вписывается в интригу смарров. Чщахт должен был предупредить девчонку, если планировал ее освобождение. Ящер снова оказался впереди на целых три хода, и это начинало серьезно давить на нервы. Может быть, Градобор был все-таки прав и следовало позволить ацтекам сжечь дочь своего посла?
Павел глубоко вздохнул, и миг ослабления внимания едва не стоил удара в противоподкатный брус огромного самосвала, выехавшего из переулка… Возмущенный сигнал подрезанной в левом ряду иномарки не в счет – слишком быстро он затих позади.
– Как ты узнала, что я смогу быть у метро через десять минут после звонка?
– Очень просто. Если тебе не удалось выкрасть меня с фабрики, значит, следующим шагом должна была стать моя местная квартира. Получить ее адрес для тебя, конечно, не составляло труда, и, скорее всего, ты был уже где-то неподалеку. Ну а для верности у меня было вот это…
Она достала из какого-то потайного кармана прозрачный камешек очень знакомой формы.
– Артефакт ящеров, – кивнул Павел. – Понятно. Чем заряжен?
– Поисковым заклинанием. Одноразовым – к сожалению. Похоже, они все время знали, где ты находишься, хотя почему-то не выдали воинам Ассамблеи.
Павел кивнул еще раз – это не стало для него неожиданностью.
– Ясно, – проговорил он. – Непонятно только, откуда взялись интаи, если ты не собиралась сопротивляться?
Анна пожала плечами.
– Из прокола, ты же видел. Жрецы, конечно, прослушивали мой телефон. Твой спектакль был хорош, но не обманул их. Правда, я надеялась, что за десять минут организовать перехват они все же не успеют.
– Ясно, – повторил Павел. Это был не первый случай переоценки его тактических талантов, но придуманная за землянина ложь снова пошла ему на пользу. Сомнительную, впрочем, – в призы досталась приговоренная к жертвоприношению девчонка, которую разыскивают все доступные жрецам воины Золотого бога.
– Машин в область сейчас немного… – выговорил Павел скорее для самого себя, чем для пассажиров. – Может, и прорвемся.
Индианка взглянула на него с удивлением, для нее этот вопрос был давно решен.
– Мы должны прорваться, – проговорил Алик с заднего сиденья. – Самое трудное уже позади. У нас есть оружие и машина, кроме того, смарры на нашей стороне.
– Помолчи, белый, – Анна проговорила это без злости или раздражения. Просто отмахнулась, словно от мухи. – Оставь право думать и воевать рожденным для этого. А лучемет отдай-ка мне.
Павел поморщился. Вопросы кастовых противоречий не могли не обостриться со временем, и чтобы протянуть в этой компании дней десять-пятнадцать, пресекать разногласия следовало жестко и решительно.
– Этот «белый» рисковал жизнью, вытаскивая меня из-под носа твоего краснокожего папочки, лишь бы тебя не сожгли во имя самого цивилизованного из богов…
Благородная кровь имеет очень низкую температуру кипения, порой достаточно лишь намека на отсутствие преклонения.
– Да как ты смеешь, такинэ! – Высокорожденная сорвалась мгновенно. – В твоем варварском мире белые правят только потому, что Ассамблея не позволяет нам восстановить естественный порядок вещей! И если ты еще раз…
– Отставить! – гаркнул Павел. – Мне плевать на твои амбиции и расовые предрассудки, девочка! Но если ты еще раз откроешь свой рот на эту тему – я разобью тебе твои красивые губки. Ясно?
Индианка действительно открыла рот, но, задохнувшись от возмущения, не вымолвила ни слова. Ответить было выше сил укатэ, но и молчание тоже стало ответом.
– Осторожно! – Алик оказался единственным, кто смотрел в этот момент на дорогу, но изменить режим движения автомобиля он был не в силах.
Павел отреагировал раньше, чем осознал опасность, но скорости человеческой реакции было уже недостаточно. Перестроившаяся из правого ряда белая «семерка» оказалась для «Мерседеса» непреодолимым препятствием, и два массивных тела встретились…
Павел поднял лицо от плотной белой ткани, окутавшей руль. Осмотрелся. Головная боль от контузии придет позже, а потерю устойчивости и тошнотворные спазмы можно преодолеть. Главное – понять степень угрозы.
