Гиперборей все же успел к воротам раньше. Когда Павел снова нажал на газ, широкая створка уже сдвинулась с места, отрезая путь к бегству. Черта с два – слишком медленно! Дизель послушно взревел, срывая машину в карьер. Справа мелькнули выпученные глаза вохровца в будке, слева темный, стелящийся над землей силуэт с клинком в руке… Боковые зеркала с треском сложились о стойку ворот и накатывающуюся створку, улетел вверх снесенный шлагбаум. Что-то чиркнуло по задней половине машины, ударило в багажник, а потом остался только рев мотора и пустой переулок впереди…
Вывернув на Полковую, Павел перевел дух. Разгар рабочего дня – на третьем кольце, конечно, пробки, но в те же пробки попадут и преследователи. Да и не в привычках ассамблейщиков устраивать полицейские погони. Они предпочтут вычислить положение беглецов и тихо послать группу на перехват.
Павел покосился на своего пассажира. Опасного пассажира – вполне может статься, что соотечественника инки вычислят быстрее, чем его самого.
– Выворачивай карманы, – скомандовал землянин и положил на колени руку с оружием стволом в сторону Алика.
– Зачем? – удивился тот и болезненно поморщился – Павел не считал сейчас нужным тормозить перед «лежачими полицейскими».
– Хочу знать, что тебя не засекут.
Алик кивнул и принялся выкладывать содержимое карманов. Телефон и какая-то карта с признаками микрочипа внутри отправились в окно сразу. Носовой платок и простую пластиковую ручку Павел вернул хозяину. Потом повертел в руках «паузу». Серая коробочка оказалась легкой и на удивление прохладной, как будто не принимала в себя человеческое тепло, болтаясь на поясе под свитером. Одна кнопка. Одно окошечко, залитое сплошным зеленым светом. Алик, кажется, говорил что-то про радиус и про таймер?..
– Ты не сможешь управлять, – пассажир с опаской следил за Павлом, словно боялся, что тот выкинет и «паузу». – Нужна специальная настройка на пользователя…
– Уговорил, – Павел сунул прохладную коробочку ему в руки. – Теперь рассказывай.
– Что рассказывать?
– Все. Начиная с того, почему смарры тебе помогают.
– Мне? – от удивления Алик перестал нянчить свои колени. – Я думал, они помогают тебе! Я же служу только орудием…
Павел на миг отвлекся от дороги, посмотрел Алику в глаза. Нет, парень, похоже, не врет. Ругательство само собой сорвалось с языка – в который раз за сегодняшний день ниточка, которую Павел считал путеводной, обрывалась.
Поток машин плавно влился в Сущевку в направлении Савеловской эстакады. Алик помалкивал, и Павел прибавил газу, пытаясь одновременно составить иную линию допроса. Наконец проговорил, не придумав ничего лучше:
– Ну и как, по-твоему, смарры мне помогают?
– Они укрывали тебя от мобильной группы, а когда ты пришел сам – согласились участвовать в трибунале. Они убедили меня спасти тебя от приговора Акарханакана, они дали мне «паузу» и сообщили секрет алтаря… Только я до самого конца трибунала сомневался, правда ли все это. Извини.
– Значит, все это проделали ящеры… Градобору тебя отдали они?
– Градобору? А, гиперборею! Нет, он все время был с ними. У тебя очень сильные союзники, Павел. Я не удивляюсь, что с такой поддержкой ты взялся за это дело…
– Что? – переспросил Павел.
Гиперборей и ящер снова вместе? Впрочем, почему бы и нет – время сговориться у них было… А потом до него дошла вторая половина фразы Смехова.
– Стоп! За какое еще «это дело»?!
– Как за какое?.. – Алик, неуверенно улыбнулся, словно подозревая розыгрыш… – Ты же собираешься спасти Анну…
– Что-о!!! – на стопсигналы идущего впереди такси Павел отреагировал слишком поздно, и торможение получилось почти экстренным. – Ты что несешь, мальчик! Кто тебе внушил эту чушь?!
– Чщахт.
– Ясно. Старый интриган!..
– Откуда ты знаешь, что он старый?
– Да мне начхать, какой он! Только сделать и из меня орудие у него не выйдет!
– Подожди… – до Алика, похоже, начало доходить, что его не разыгрывают… – Так ты не собирался?..
– Нет! Это ваши внутренние дела. Один умный гиперборей сказал мне: «Не нам судить». И он прав, разбирайтесь, как хотите…
– Но Анна!..
– Анна мертва! – отрезал Павел.
– Еще нет, – возразил Алик. – Ты же видел ее, она сейчас на Земле!..
Вот оно в чем дело… Павел вдруг почувствовал себя так, словно только что вынырнул из дерьма. Кругом грязь и интриги, в которых человеческая жизнь ничего не стоит… Не может быть, чтобы смарры не знали о планах Анэтуатхе, если держали Смехова на контроле, – а они держали, иначе откуда у парня кристалл с магией времени? Не может быть, чтобы они не могли помешать девчонке!.. Но у этого такинэ оказывается, есть своя Анна, за которую он готов…
– …Я мог бы войти в очаг вместо нее, но разве нужна Золотому богу душа белого? – Алик продолжал уже не для Павла. Перед ним сейчас был лишь извечный собеседник безответных влюбленных – он сам. – Я согласился помогать ее сестре, только чтобы иногда встречаться с Анэтахитэ на равных… Но что значит грязный белый такинэ для высокорожденной укатэ? Она все равно считала меня лишь рабом Анэтуатхе и замечала только тогда, когда надо было дождаться, пока я уступлю ей дорогу… Случайный взгляд, брошенная вскользь улыбка… Но все равно она была прекрасна…
Проклятие! Пацан уже говорил об этой девочке, будто о мертвой! Чщахт, сволочь, да что же это такое?! Неужели ты и это предвидел?! И неужели нет другого способа сунуть голову в петлю?!
Человеческие нервы имеют предел натяжения. – Павел не замечал, что гнал машину в опасно малом зазоре между отбойником и крайним правым рядом. И водители поспешно подавались влево, уступая дорогу ревущему черному болиду…
Что сделал бы Градобор на его месте? Сказал бы: «Не нам их судить…» и отвернулся? Впрочем, он уже отвернулся, позволив хилому юнцу ударить себя и давая время включить «паузу». Что же вы задумали, братцы? Нет уж, если и играть по вашим правилам, то хотя бы не втемную!..
– Замолчи! – рявкнул он на Смехова и полез за телефонной трубкой. Странно – ее не отобрали перед трибуналом, но в чем-то же должно немножко везти.
Гиперборей ответил сразу, будто ждал этого звонка.
– Павел? Хорошо. Я как раз набирал твой номер…
Слушать объяснения закоренелого интригана было делом неблагодарным.
– Когда вы это задумали? – перебил его землянин, постаравшись, чтобы это прозвучало грубо.
– Что именно, и кто – «мы»?
Нет, все-таки ассамблейщики совершенно непробиваемы…
– Когда вы с ящером задумали эту провокацию и с какой целью? – терпеливо повторил Павел.
– Откуда у тебя такие данные? – показалось, или голос гиперборея стал и вправду напряженным?
– От верблюда! Смехов сказал, что ты и Чщахт брали его вместе, об остальном догадаться несложно.
– Проклятие летней тьмы!.. Павел! Мы ничего не задумывали! Чщахт пришел ко мне за пять минут до того, как я вышел на Смехова, и сказал, что знает, где тот находится. Думаю, он знал это всегда и, увидев, что я тоже подбираюсь к парню, просто воспользовался моментом.
– Чушь! Зачем ему это понадобилось?
– Он сказал, что наш соратник в опасности и нужен свидетель защиты для трибунала. Соратник – это ты.
Павел почувствовал, что сейчас расхохочется взахлеб, до слез, и поспешно нажал на тормоз.
– Градобор, – произнес он проникновенно. – Ты всерьез хочешь, чтобы я поверил в этот лепет? У меня было очень напряженное утро, и, похоже, предстоит такой же вечер. И если вы с ящером собираетесь чего-то добиться от меня, то… То хотя бы не лги мне сейчас!
– Я не лгу, Павел, – голос гиперборея остался спокойным, – ты просто многого не знаешь о смаррах. Понятие «соратник» входит в кодекс чести их воинов. Чщахт – боевой маг, значит, принадлежит к воинской элите. Ты дрался с ним плечом к плечу – значит, соратник. Все сходится. И если ящеру представится случай, он никогда не оставит соратника в беде.
– Что значит – представится случай?
Доверчивость никогда не входила в число недостатков Павла, но по сравнению с ассамблейщиками он постоянно чувствовал себя наивным щенком. Вот и сейчас, несмотря на злость и огромный запас скепсиса, он понял, что опять начинает верить.
– Это значит – если помощь тебе не повредит основной цели интриги. А в данном случае, как я теперь понимаю, она даже является частью плана.
– Тогда, может, объяснишь неразумному, что же это за план такой?
– Не имею ни малейшего представления. Ящеры хорошо поработали, пока они обыгрывают не только тебя и меня, но и…
– Но и всю твою дознавательную коллегию, которую ты уже подключил, – закончил за него Павел.
– Именно так. Одному Чщахту такое не под силу, значит, мы попали под хорошо спланированную и санкционированную старшими самцами гнезд акцию смарров. Это не частная интрига и даже не провокация какого-то ведомства. Это государственная операция, Павел. И это очень серьезно.
