сказать, всю его психологию может только материальная база, техника, применение тракторов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе. Вот что в корне и с громадной быстротой переделало бы мелкого земледельца»[208].
А ведь меньшевики еще в 1917 году предостерегали против преждевременной попытки ввергать отсталую аграрную страну в социализм. Истинные марксисты, говорили меньшевики, понимают, что для этого еще не наступило время, что крестьянская Россия с ее малочисленным пролетариатом еще не созрела для социалистической революции. Энгельс не случайно писал, что нет ничего хуже, чем преждевременная революция, то есть вариант, при котором социалистическая партия приходит к власти до выхода промышленности и демократии на определенный уровень развития. Однако большевики, невзирая на теорию исторического материализма, совершили социалистическую революцию, не выполнив необходимых предварительных условий. Этот пробел должна была восполнить новая экономическая политика. По задумке Ленина, нэп должен был действовать длительный период времени восстановления экономики, в течение которого следовало заложить основу социалистического государства.
Введение нэпа способствовало ослаблению напряженности в России, но не соответствовало требованиям Кронштадта и его сторонников. Да, с дорог убрали заградотряды, отменили принудительную реквизицию продовольствия, дали определенную свободу профсоюзам, но остались государственные хозяйства, и в индустриальном секторе частично восстановили капиталистические отношения. Мало того, вопреки принципам пролетарской демократии крупными предприятиями по-прежнему руководили бывшие директора и технические специалисты, а рабочие остались жертвами «оплачиваемого заработной платой рабства», отстраненными от управления производством.
Ни о какой демократии в военной сфере, естественно, не шло и речи. Вопрос о предоставлении права выбирать судовые комитеты и комиссаров был снят с повестки дня, как и вопрос децентрализации власти и ослабления дисциплины на флоте. Более того, Ленин предложил Троцкому расформировать Балтийский флот, поскольку матросы не заслуживают доверия, а корабли не представляют особой ценности. Однако Троцкий сумел убедить Ленина не делать столь решительных шагов. На флоте была проведена чистка и полная реорганизация. Одновременно ужесточили дисциплину в Красной армии.
Намного важнее, что не было выполнено ни одного политического требования мятежников. Скорее имело место усиление диктаторского правления, поскольку при всех видимых уступках нэп в действительности способствовал укреплению единоличной власти большевиков. В набросках к выступлению на X съезде партии Ленин пишет: «Урок Кронштадта: в политике – дисциплина в партии, усилить борьбу с меньшевиками и социалистами-революционерами; в экономике – удовлетворить по возможности среднее крестьянство»[209].
Народная инициатива была парализована, а свободные Советы так и остались невоплотившейся мечтой. Государство отказалось, как того требовала резолюция «Петропавловска», вернуть свободу слова, печати и собраний и освободить социалистов и анархистов, обвиненных в политических преступлениях. Партии левого крыла не только не вошли в коалиционное правительство, а их активно выживали из страны. В ночь с 17 на 18 марта, когда члены Временного революционного комитета Кронштадта бежали по льду Финского залива в Финляндию, меньшевистское правительство Грузии было вынуждено отплыть из Батуми в Западную Европу.
В Гражданскую войну большевики, позволив существовать просоветским левым партиям, тем не менее не оставляли их своим вниманием, подвергая преследованиям. После Кронштадта даже этому сомнительному их существованию был положен конец: в мае 1921 года Ленин заявил, что место социалистов-оппозиционеров за решеткой или в изгнании, рядом с белогвардейцами.
На меньшевиков, эсеров и анархистов, которых власти обвинили в соучастии в мятеже, обрушилась новая волна репрессий. Более удачливым позволили эмигрировать, но тысячи арестованных во время чекистских облав были сосланы на Крайний Север, в Сибирь и в Среднюю Азию. К концу года политическую оппозицию заставили замолчать; однопартийная система правления могла праздновать окончательную победу. Таким образом, Кронштадтский мятеж, как любое неудавшееся восстание против авторитарного режима, достиг диаметрально противоположных намеченным целей: вместо новой эры народного самоуправления в стране прочно установилась коммунистическая диктатура.
Усиление большевистской власти сопровождалось стремлением покончить с разногласиями внутри партии. Далекий от признания «партийной демократии» Ленин заявил, что следует незамедлительно положить конец фракционности, чтобы режим смог выжить в существующей кризисной ситуации. Пришло время покончить с оппозицией, провозгласил он на X съезде РКП (б).
Ленин использовал Кронштадт в качестве дубинки, с помощью которой вынуждал оппозиционеров подчиниться. Это они, постоянно критикуя политику партии, вдохновили кронштадтцев на мятеж, заставили с оружием в руках пойти против правительства.
Ленинская точка зрения нашла горячую поддержку делегатов съезда, разделявших его страх перед массовым восстанием, которое может лишить их власти. «В настоящее время, – сказал в своем выступлении один из делегатов, – в партии есть три фракции, и на этом съезде мы должны решить, может ли дольше существовать такое положение». Мы не можем идти против генерала Козловского тремя фракциями, заявил он, и партийный съезд должен сказать свое слово.
Делегаты с готовностью согласились с оратором. Они проголосовали за составленную в резких выражениях резолюцию, осуждавшую программу рабочей оппозиции, как «анархо-синдикалистский уклон» от марксизма. Съезд принял и предложенную Лениным специальную резолюцию «О единстве партии», тоже навеянную кронштадтскими событиями. В ней указывалось на вред и недопустимость какой бы то ни было фракционности и предписывалось немедленно распустить все фракции. Резолюция содержала особый 7-й пункт, в котором ЦК партии давались «…полномочия применять в случае(ях) нарушения дисциплины или возрождения или допущения фракционности все меры партийных взысканий вплоть до исключения из партии, а по отношению к членам ЦК перевод их в кандидаты и даже, как крайнюю меру, исключение из партии»[210]. Этот пункт, впервые опубликованный в печати после XIII партконференции РКП (б) (январь 1924 года), сыграл важную роль в борьбе за единство партии.
Вскоре Ленин приказал провести чистку партии «сверху донизу», чтобы исключить нежелательные элементы. К концу лета общее число членов партии сократилось почти на четверть.
На такого чувствительного либертарианца, каким был Александр Беркман, Кронштадт произвел отрезвляющий эффект, и Беркман подверг критическому переосмыслению теорию и практику большевизма. Мятеж, при всей трагичности ситуации, не подвигнул на решительные действия, не сыграл главной роли в выборе дальнейшей государственной политики. С конца Гражданской войны уже наметилось ослабление внешней и внутренней напряженности. Значение Кронштадтского восстания в большей мере заключалось в том, что символизировало глубокий социальный кризис, который Ленин в своем выступлении на IV съезде Коминтерна назвал самым серьезным в советской истории.
Когда наступила эра сталинского тоталитаризма, восстание приобрело новое значение. По правде говоря, за эти семнадцать лет громче зазвучали голоса задушенных в Кронштадте. Какая жалость, что молчание мертвых иногда звучит громче, чем голоса живых, пишет Эмма Гольдман в 1938 году, в разгар большой чистки.
В условиях сталинского террора многие увидели в восстании роковой перекресток истории русской революции, отметивший триумф бюрократических репрессий и окончательное поражение децентрализованной, либертарианской формы социализма.
Это не означает, что советский тоталитаризм начался с подавления Кронштадтского мятежа. «Часто говорят, – замечает Виктор Серж, –
