— Да ему уже поражение сродни издевательству, — хохотнул «сокол», пригубив принесённого Дериглазовым коньяка.
Пока он из всех нас единственный пил и, как подозреваю, по праву. Потому что где-то в начале кона, когда коньяк только открывали и мне тоже был предложен пузатый бокал, Дима посоветовал Стасу «не спаивать девочек помладше». Окей, намёк понят. Вероцкий из нас тут самый старый.
— Я не собираюсь издеваться, — тут же осадила парней я, — но хочу услышать ответы на вопросы.
И повернулась к Тиму. На мгновение мы сцепились взглядами, подопечный прищурился и покачал головой, я кивнула.
— Сейчас? — Он не спрашивал, на какие вопросы, потому что и так знал главный, зато многозначительно обвёл рукой собравшихся.
— А в чём проблема? — Я пожала плечами. — Все свои.
— Не все.
Он кинул косой взгляд на Станислава, который в свою очередь внимательно наблюдал за нами. Соколодоберман одной рукой покачивал бокал с коньяком, а другой обнимал диванную подушку и выглядел максимально спокойным, расслабленным и довольным жизнью. Как сторожевой пёс, знающий, что играющие во дворе детишки всё равно не причинят никакого вреда, поэтому можно и дальше лежать в будке.
— Ты уже один раз соврал и отказался отвечать, — продолжила я, отводя взгляд от Вероцкого. — Теперь от меня так просто не уйти.
— Лада, — многозначительно протянул подопечный.
— Что? — отозвалась я, делая вид, что не поняла намёка.
— Позже. Вечером. Завтра, — бросил Тим, но заметив, как я вздёрнула бровь, простонал: — В любой момент, когда мы останемся наедине.
Стас хмыкнул, отставил бокал в сторону и собрал с пола колоду — в следующем туре была его очередь раздавать. Меня этот ленивый жест сбил с мысли, а последовавшие за ним слова тем более:
— И на какой же вопрос он так не желает отвечать?
— Что за авария была три года назад.
В то же мгновение, что я выпалила ответ, случилось две вещи. Во-первых, Тимка рванул вперёд, подминая меня под себя и пытаясь зажать рот рукой. Во-вторых, Стас вздрогнул, как от удара, и выронил колоду карт. Та разлетелась, застилая всё освобождённое под игру поле.
Ти-ши-на.
Картина маслом: Вероцкий хмурится, почёсывая щеку со шрамом, вокруг разбросаны карты, Фай жалобно мяукает, я валяюсь на ковре, прижатая к полу Тимкой — а подопечный сил не жалел, навалился всем весом, — и сердце колотится быстро-быстро. То ли от внезапности ситуации, то ли от крепко стискивающих меня почти в объятиях рук. Рот закрывать уже было бесполезно, так что Тим сделал то, что посчитал правильным в чрезвычайной ситуации: просто прижал меня к своей груди… и к полу.
— Я же просил. Потом… — прошептал Тим, пристально заглядывая мне в глаза.
И тут тишина спала. В мир снова вернулись звуки, одним из которых стал взволнованный голос Димки:
— Согласен. Лучше потом. Давайте играть дальше, а?
И насмешливое замечание Стаса:
— А зачем откладывать? Мне тоже интересно, как подаст эту историю наш правильный мальчик. Что, Тимыч? Кто старое помянет, тому глаз вон?
— 48-
— Заткнись! — рявкнул Тим, поворачивая голову.
Подниматься и отпускать меня подопечный не собирался, но я видела его профиль. Видела горящий взгляд, складочку меж бровей; ощущала до боли сжавшиеся пальцы, впивающиеся в спину, и напряжённые мышцы. Весь подобранный, весь на взводе. И всё из-за одного вопроса. Вернее, из-за одного ответа, потому что слова Стаса… он всё знает, так? Знает не понаслышке.
— Неужели? Нет-нет, ты давай, поведай, не подводи девушку.
Подопечный рванулся с места, готовясь кинуться на «сокола». Я с трудом смогла его удержать, ухватив за майку, и заставив рухнуть обратно. Охнула, подавившись воздухом, когда эта тушка придавила мне грудную клетку, отрезая возможность дышать, но прошептала:
— Тише, хватит. Всё потом, сейчас успокойся.
Тим ещё раз дёрнулся, но я снова рванула его на себя, ловя насмешливый взгляд Стаса. Пусть смеётся, но не дерётся. Сомневаюсь, что в такой потасовке выиграет обязательно подопечный. Что пацан может противопоставить парню, который работает «с драками»?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чёрт, парни! Да успокойтесь же! — крикнул очнувшийся Дима. — Я хотел, чтобы вы помирились, а не махали кулаками.
— Зря хотел, — отозвался Тим, всё же отцепляя мои руки от майки и подскакивая. — Как с ним можно мириться?
Атмосфера накалялась. Дима настороженно переводил взгляд с Тима на Стаса, бледность была видна даже на загорелой коже. А злобные кот и сокол ощетинились, готовясь в любой момент вцепиться друг другу в глотку. Я не хотела этого, вариант был один…
— Тим! — рявкнула я, заставляя подопечного обернуться. — Выйдем! Сейчас же.
Я не верила, что он пойдёт, до последнего со страхом предвкушала драку, но Тим на секунду прикрыл глаза, сжал кулаки и… кивнул. А потом поднялся и протянул мне руку. Как джентльмен, чтоб его.
— Дим, если ты в курсе проблемы, — бросила я, принимая руку подопечного и с трудом вставая на ноги, — развей тут атмосферу, пока нас не будет.
Дериглазов кивнул. А я молила Бога, пока шла в коридор, так и не отпуская руки Тима, чтобы бравый «сокол» ничего не вякнул в след. Не сказал, что мальчик случается нянечку, не уколол, не дёрнул. Только бы промолчал, только бы промолчал, только бы…
Дверь гостиной закрылась у нас за спинами, и я облегчённо выдохнула. Промолчал! Облегчение накатило волной, вызывая дрожь в ногах. Цепляясь за руку Тимки, я кое-как доплелась до диванчика в передней и рухнула на него. Дышать было тяжело, адреналин быстро таял… Такое мерзкое ощущение, словно это я только что едва не устроила кулачный бой со Стасом и теперь отходила от пережитого шока.
Спустя три глубоких вздоха я осознала, что Тим примерно стоит рядом, бессмысленно глядя в пустоту; ещё через два вообразила, что до сих пор держу его за руку; на шестой вздох я попыталась вырвать пальцы, но подопечный лишь крепче их сжал и пробормотал:
— Я же говорил, от такого гостя ничего хорошего не будет.
— Ну, если прикинуть, что это ты первый попытался на него кинуться… — вымученно улыбнулась я, откидывая голову на спинку дивана. Сил не было. — Что случилось? Что за муха тебя укусила? — не получив ответа добавила: — Я, конечно, и так успела проверить, что ты в принципе иногда отличаешься изрядной жестокостью, но не настолько же.
— Да не отличаюсь я жестокостью, — возмутился Тим. Он перестал сверлись взглядом ближайшую стену и упал на диван рядом со мной. — Он сам виноват. Не Стасик, а настоящий пидо…
— Без матов!
Подопечный закатил глаза и принялся перебирать мои пальцы, прощупывая суставы каждой фаланги. На удивление спокойно, легко и приятно. Можно было бы даже насладиться, если бы: А) это был бы не подопечный; Б) тема разговора не была бы столь важна и опасна. Так что пришлось вздохнуть и добавить:
— Понимаю, что задала вопрос не вовремя, но ты отказывался отвечать без лишнего давления.
— А с давлением всё вообще пошло наперекосяк, да? — усмехнулся он.
Мы замолчали. Лишь тикали часы на лестнице да раздавался тихий шелест дыхания. Но тишина, как и тёмная аура больше не давили.
— Значит, авария? — первым подал голос Тим. — Отлично. Если коротко: когда мне только исполнилось пятнадцать, я оказался не в той компании, не в том месте и не в то время. И попал в серьёзную аварию. Мама слишком этого испугалась, у неё были свои причины, и с тех пор я попал в немилость. Маюсь с няньками, контролирующими каждый шаг. Достаточно?
— Не-а, — честно призналась я. — Подробности мне — это раз. Причём тут Стас — это два.
«Краткий пересказ» Тима только сильнее раззадорил моё любопытство. Значит, это Алевтина обрекла сына на бесконечную череду нянь? Но почему именно после аварии?
— А не стоит ли тебе ради этого выиграть следующий кон? — фыркнул Тим. Кажется, он потихоньку начал отходить.
— А не стоит ли кое-кому перестать наглеть? — улыбнулась в ответ я, поворачивая голову к подопечному и ловя его внимательный взгляд. Оказалось, что всё это время он пристально меня разглядывал. — Честно, Тим. Расскажи. И сам успокоишься, и я пойму, на чьей стороне быть.
