Теперь же все было иначе.
Мысли у него в голове устроили феерическую круговерть. Но, как ни странно, это не доставляло Тому никаких неудобств. В любой момент он мог просто выхватить нужную ему мысль из раскрашенного кислотными цветами радужного потока.
До церкви Святой Троицы можно было добраться более коротким путем. Но Том поехал через Хенли-стрит. Для того, чтобы еще раз взглянуть на разлом.
Зачем?
Точного ответа Том не знал.
Наверное, ему нужно было убедиться, что все происходит на самом деле. Что это не он сошел с ума.
В обычные времена Хенли-стрит была едва ли не самой оживленной улицей города. Тысячи туристов приходили сюда, чтобы взглянуть на небольшой двухэтажный дом, в котором родился Великий Бард.
Сейчас улица была пуста.
Тому вдруг захотелось громко крикнуть. Или даже запеть. Чтобы посмотреть, не выглянет ли кто из окна?
Но то была глупая затея. Звуки голоса могли привлечь оройнов, встречаться с которыми у Тома не было ни малейшего желания. Ему хватило и тех двух на автобусной станции.
Том быстро проехал вдоль пустой Хенли-стрит. На перекрестке свернул на Хай-стрит. Которая через несколько кварталов плавно перетекла в Чепел-стрит.
Везде было одно и то же.
Брошенные, разбитые машины, мусор, вещи, выброшенные из окон, магазинные тележки, набитые чем попало.
Трижды на глаза Тому попадались тела людей. По всей видимости, мертвые. Они лежали на газонах, под окнами домов. В разорванной, окровавленной одежде. Том старался не думать о том, что с ними произошло. Он ведь все равно не мог им помочь.
Вскоре впереди показалась колокольня церкви Святой Троицы. По-осеннему тяжелое, серое небо было будто наколото на остроконечный шпиль, возносящийся над пожелтелыми кронами деревьев старого церковного кладбища.
Том остановился на пересечении Чепел-стрит с Чепел-лейн.
Велосипед он поставил возле невысокой чугунной ограды, отделявшей кладбище от безлюдной улицы.
Пройдя через распахнутые ворота, Том ступил на дорожку, ведущую к главному входу в церковь.
По сторонам тянулись аккуратно подстриженные лужайки. Ухоженные деревья, невысокие, с развесистыми кронами. Фигурно подстриженные кусты. Древние, вросшие в землю могилы. Покосившиеся надгробья с почти нечитаемыми надписями, каменные кельтские кресты.
Многие считают, что кладбище должно навевать скорбь и печаль. Даже если ты никогда не знал людей, чьи имена выбиты на надгробьях, мимо которых ты идешь. Том полагал, что кладбище похоже на место неназначенных встреч. Ведь люди, чьи останки лежат в соседних могилах, при жизни могли даже не знать о существовании друг друга. А здесь вдруг оказались рядом.
Под ногами похрустывала мелкая галька.
Судя по свинцовому цвету затянувших небо облаков, в любую минуту мог полить дождь.
Затяжной и нудный.
Том шел не торопясь.
Время в Игре не регламентировано, значит, и торопиться незачем.
Том пытался придумать алгоритм поиска пакаля.
Заглядывать во все уголки, щели и прочие потайные места было, по меньшей мере, глупо. Таким образом, если не повезет, пакаль можно искать неделю. А то и больше.
Ахав, судя по всему, рассчитывал, что пакаль будет найден к вечеру. Да и Том на это очень надеялся. «Серый» говорил, что нужно искать какие-то подсказки и знаки…
Стоп!
Ярко-красная мысль, внезапно выплывшая из глубины разноцветного потока, заставила Тома замереть на месте.
Ахав говорил, что пакали появляются в непосредственной близости от разлома. Том и сам читал об этом на сайте Центра изучения катастроф. Автор статьи высказывал предположение, что пространственно-временные разломы и пакали каким-то образом связаны между собой.
Разлом находился в самом начали Хенли-стрит. Почему же Ахав отправил его к церкви Святой Троицы?
Странно, что этот вопрос раньше не пришел Тому в голову.
Вероятно, причина в том, что мыслил он теперь не так, как прежде. Принцип радужных тяжей пришел на смену голове-комоду. А значит, и мир воспринимался им теперь иначе. И у него уже имелось несколько – да какое там! – целая куча ответов на этот каверзный вопрос.
Ахав мог быть абсолютно уверен в том, что пакаль находится именно здесь, в церкви Святой Троицы. Он точно это знал, потому и послал Тома сюда. Как здесь оказался пакаль – другой вопрос.
Но это могло оказаться и подставой. Правда, как именно она должна была сработать, Том понятия не имел. Если «серый» хотел увести его подальше от разлома, чтобы он не нашел второй пакаль, он мог просто ничего ему не рассказывать. Ни о пыльце орокусов, ни о других пакалях.
Ахав мог втемную использовать Тома в своей Игре. Как разменную пешку. Чем не вариант? Вот только непонятно, что это была за Игра? Что он должен делать возле церкви Святой Троицы, если пакаля здесь не было и в помине?
Наконец, Ахав мог быть просто плохим игроком! А почему нет? Он не только не знает, где находится второй пакаль, но даже не понимает, что он делает! Он просто закрыл глаза и ткнул пальцем в карту Стратфорда-на-Эйвоне. Палец уперся в церковь Святой Троицы. В таком случае Том попусту теряет здесь время.
Ну хорошо, и что теперь делать?
Вернуться домой и потребовать у «серого» объяснений?..
Между прочим, ему предстояло найти еще четыре пакаля.
Во что превратятся жители города, если он не справится с задачей, Том уже видел.
Снова обсуждать тот же самый вопрос с Ахавом – пустая трата времени. «Серый» не скажет больше, чем хотел или мог сказать.
Можно было долго прикидывать в уме, что там да как. Но при этом совсем не обязательно было оставаться на одном месте.
Прежде всего суть Игры, насколько понял Том, заключалась вовсе не в том, чтобы спрятать пакаль так, чтобы никто не смог его отыскать. Пакали должны были работать. То есть кто-то должен собирать из них различные комбинации. Следовательно, они должны находиться в постоянном движении. Все время переходить из рук в руки. Значит, пакаль, за которым он пришел, должен находиться в таком месте, где его легко заметить. В противном случае поиски пакаля могли затянуться до бесконечности и он, фактически, окажется исключен из Игры.
Войдя в церковь, Том прежде всего осмотрелся.
Думая о пакале, он не забывал и об оройнах, которые могли прятаться в церкви.
На первый взгляд ничего внушающего опасение или же просто подозрительного под высокими стрельчатыми сводами не было. Как и до появления разлома, порядок в церкви был как в музее. Все стояло на своих местах. Окна и витражи не были разбиты. На полу не валялся мусор. Как будто совсем недавно здесь прибрались.
Том повернул налево и медленно пошел между рядами длинных деревянных скамеек для молящихся. На ходу он поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, бросая настороженный взгляд между рядами.
Если бы пакаль лежал на одной из скамеек, Том бы его не пропустил. А если бы между скамейками прятался оройн, Том увидел бы его первым. И на этот раз он заранее придумал, что делать при встрече со злобной тварью. Он обратится в пылающий факел. Вряд ли такое придется оройну по нраву.
Том дошел примерно до середины молельного зала, когда впереди, с той стороны, где находились захоронения известных и уважаемых жителей города, в том числе и Уильяма Шекспира, раздался очень странный звук.
Отрывистый и резкий.
Шрах!..
Том замер в напряженной позе.
Что это могло означать?..
Звук повторился.
Шрах!..
Осторожно, неслышно ступая, Том еще медленнее двинулся вперед.
Шрах!..
Звук вроде казался знакомым. Но, искаженный эхом, он прикидывался чем-то другим: странным и чужим. Любой звук в пустой церкви первым делом внушал опасение.
Шрах!..
Ярко-желтая нитка выдернулась из радужного переплетения мыслей в голове у Тома и заиграла в легком, кружащемся танце.
Не было никакой надобности идти навстречу возможному врагу с поднятым забралом. Достоинство и честь ныне были не в чести. Шанс на выживание имел тот, кто умел оставаться незамеченным и неожиданно нападать.
Том быстро скользнул вдоль левого ряда скамеек.
Оказавшись возле стены, Том приложил к ней ладони. Чтобы почувствовать фактуру светло-серого камня.
Шрах!..
Том прижался к стене всем телом.
И в следующую секунду обратился в нечто, чему и сам не успел придумать название. Он растекся по стене тонким слоем и, как хамелеон, изменил свой цвет в соответствии с общим фоном.
Сделавшись таким образом совершенно невидимым, Том уверенно двинулся вперед.
Шрах!..
Теперь его никто не мог застать врасплох.
Теперь он был охотником.
Добравшись до конца молельного зала, Том переместился на колонну. И, почти не таясь, выглянул из-за нее.
