— Ну что, скидываем? — обратился он к Брайану как ни в чем ни бывало, широко улыбнувшись и ловко перевернув последние две карты между указательным и средним пальцами.
Соперник глянул на свои карты и, посмотрев исподлобья на босса, а затем на меня, довольно оскалился и кивнул.
— Да отвали ты от меня! — попыталась я выбраться из тисков Монтенегро, но вдруг услышала над ухом его шепот.
Такой самодовольный и издевательский…
— Тс-с, Mary, смотри, смотри! Все заебись, принцесса, смотри, говорю…
Я выглянула из-за его шеи и увидела ошарашенное лицо Брайана — проследив за его взглядом, который был направлен к столу, где лежали его побитые карты, я не поверила своим глазам. Видимо, вторая карта мужчины, которую я не смогла запалить, все же оказалась менее удачной, нежели сочетание карт Монтенегро, который, к слову, вновь склонился к моему уху, притягивая ближе.
И вновь я чувствую запах виски, исходящий от его губ.
— Вот видишь, Mary, никому я тебя не проиграл, окей? Вали к остальным, Брайан! — обратился он к проигравшему.
Тот досадно сплюнул себе под ноги и удалился.
— Черт… — прошептала я, все так же ошарашенно смотря на карты.
Я с силой оттолкнула от себя пирата, смотря на того с ненавистью и негодованием. Блять, вся жизнь пролетела у меня перед глазами, а этот мудила еще и смеется.
— Ты ненормальный! Что ты творишь, Ваас?! Ты ловишь кайф, вот так издеваясь надо мной? Причиняя мне боль? Тебе настолько это нравится, да?! Или тебе просто нравится выводить меня из себя, а потом наказывать за то, что я огрызаюсь на тебя? Знаешь что, Ваас, ты просто моральный урод! Просто моральный урод, окей?!
— А ты это только сейчас поняла? — усмехнулся пират, окидывая меня снисходительным взглядом.
Мне не нашлось, что ответить ему, да и стоило ли спорить с этим ублюдком. Он в любом случае будет прав, ведь он здесь гребаный Царь и Бог.
— Убедилась в сотый раз… — с недовольным видом я откинулась обратно на спинку дивана, сложив руки на груди и закинув ногу на ногу.
Любой бы психолог назвал мою позу максимально закрытой и раздраженной, и был бы, сука, прав. Смотреть на мужчину, откинувшегося следом за мной, не было никакого желания. Вот только пират с этим был не согласен — с минуту я чувствовала на себе прожигающий взгляд зеленых глаз, но упорно продолжала игнорировать его, смотря куда угодно, но только не поворачивая голову чуть левее…
Пока Ваасу не надоела эта молчанка — сбоку послышалась возня и уже спустя пару секунд возле своего плеча я обнаружила упавшую на спинку дивана ладонь, и жар на затылке, исходящий от тела мужчины.
— Долго будешь шипеть на меня, а?
Я сомкнула губы, продолжая молчать, и тон пирата заметно помрачнел.
— Я с тобой разговариваю, amiga…
Тяжело вздохнув, я повернулась к Монтенегро, смеряя того все тем же укоризненным взглядом.
— Нет, Ваас, не долго. Я не то, что шипеть — я с тобой вообще разговаривать не собираюсь, — процедила я.
На это пират цокнул, слегка отстраняясь, но даже сквозь новый грохочущий бит я услышала, как тот что-то недовольно пробормотал себе под нос на испанском. Вполне возможно, что ругательства.
— Только не говори, что будешь строить из себя обиженную, Mary. Мне похуй, окей?
— А если бы ты проиграл?! — не выдержала я, повысив голос.
— Я бы не проиграл!
— С чего такая уверенность?!
— Ты блять сама сказала, что я выиграю во всех партиях! Что, будешь отрицать?
— Боже, Ваас…
Мне надоел этот разговор. Бесило просто все: в первую очередь пьяный Ваас, потом бухие в говно люди вокруг, музыка, да вообще вся атмосфера этого места…
— Что тебя не устраивает, bonita?
— Ты завалился ко мне посреди ночи, бухой в хлам, и насильно притащил в клуб твоей ебанутой на голову подружки, которая мне глаза выцарапать хочет! Окей, ладно — я послушно сидела вместе с тобой почти два часа. Даже не возникала! Но ты все равно решил поставить меня в качестве ставки в покер! И ты еще спрашиваешь, чем я недовольна блять?!
— Слушай сюда, Mary…
Ваас вдруг приблизился ко мне и рукой, что лежала на диване за моей спиной, схватил меня за волосы на затылке. И схватил больно, от чего я сдержанно зашипела, вцепившись в его руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В последнее время ты забываешься, принцесса. Что, у овечки голосок прорезался? Я задал вопрос блять! — он сильнее оттянул мои волосы.
— Нет… — процедила я, продолжая смотреть на пирата с нескрываемой ненавистью.
— Значит засунь свой язык себе в задницу, amiga. Иначе я найду ему другое применение, окей?
— Окей!
Ваас оттолкнул меня, отпустив мои волосы и бросив руку обратно на спинку дивана, но не отстранился. А впрочем, больно надо — я сама благополучно отсела подальше.
Вскоре Ваас сказал, что хочет покурить — он поднялся с насиженного места и прошел мимо меня, нарочно задевая своей ногой мое колено. И ладно бы это: этот мудак еще и неаккуратно потрепал меня по волосам, усмехаясь тому, как я недовольно шарахнулась в сторону.
***
Пять минут. Десять. Пятнадцать.
«Он там курит или лясы с кем-то точит? Или, может, рекорд по количеству выкуренных сигарет устанавливает?» — раздраженно размышляла я, нервно барабаня пальцами по коленке и болтая ногой.
Нет, по Монтенегро я не скучала ни сколько. Скорее меня бесила безвыходность ситуации, в которой этот мудак меня снова оставил. Я сидела в одиночестве посреди пьяных и танцующих людей и не могла покинуть это место, даже с целью найти самого Вааса, ибо этот ушлепок десять раз отпинает меня своими берцами по ребрам, если я посмею отойти хоть на шаг.
«Ты пыталась сбежать, amiga! На тебе, на!» — ехидно прописклявила я голос пирата в своей голове и невольно усмехнулась — сразу же поймала на себе взгляд какой-то темноволосой проститутки. Но стоило пирату, об которого она терлась весь вечер, призывно шлепнуть ее по заднице, и девушка скрылась в неоновых бликах вслед за клиентом…
Еще спустя несколько минут я все же решилась свалить отсюда куда подальше. В конце-концов, Ваас насильно притащил меня сюда, и сидеть в ожидании его, как Хатико, меня порядком подзаебало, поэтому я поднялась с насиженного места, слегка размяв затекшие мышцы, и направилась в приблизительную сторону выхода из клуба.
Проходя по небольшому залу, где музыка играла не так громко, я вдруг расслышала в толпе знакомые голоса и столбом встала на месте.
— НЕ НАДО! Пожалуйста!
— Хватит! Не трогай меня!
Осознание пришло очень быстро, и я кинулась пробираться сквозь толпу к барной стойке, откуда доносились голоса — на Карину и Анжелу было больно смотреть. Короткие майки с глубоким декольте были разорваны, у одной даже лямка была с корнем оторвана, оголяя чашечку бюстгалтера. На губе Карины красовался большой синий синяк, такого же цвета были плечи и шея у Анжелы. Напротив пьяных девушек с обеих сторон сидели двое пиратов. Они не давали им выйти из их импровизированной ловушки и продолжали насильно спаивать, несмотря на уже мутные косящиеся глаза армянок. Остальные пираты, сидящие за барной стойкой, периодически оборачивались на громкие выкрики Карины, но в целом, им было насрать, и они возвращались к своим собеседникам.
— Прошу, не надо… Только не сегодня… — заплетающимся голосом молила Анжела, держа руку на груди, пока одному из пиратов не надоело возиться с ней, и он грубо не потянул ее с высокого стула, удерживая за талию.
В это же время, разозлившийся на упертость черноволосой другой пират попытался влить в Карину очередную стопку хер знает чего, грубо держа за горло и смеясь над ее беспомощным охрипшим голосом.
Мне стало противно. Противно от них, от людей вокруг, от их безучастности. Мне было противно даже от себя самой, потому что, к сожалению, я была на той грани понимания, какими грязными и напуганными чувствуют себя Карина и Анжела. Ведь буквально день назад я могла оказаться на их месте…
И тут мой страх сменился раздражением. Лютой ненавистью. Все эти ублюдки вокруг предстали передо мной в образе извращенца Оливера, который был достоин того, чтобы Монтенегро отстрелил ему хуй. Который был достоин не страха перед ним, а только обрушенного на его голову гнева…
