Я забираю у Алека швабру и тру лужу. Осталось немного: убрать со стола, переодеться да себя привести в порядок. Яичный след на шее высыхает и трескается. На щеке лопается пена.
Наступает комфортная тишина. Похоже, Алек с головой ушел в свои мысли, так что, не обращая на него внимания, я напеваю себе под нос его рингтон и вытираю пот. От моей одежды и волос разит яйцом, а у Алека все еще осталась мука на бровях — без улыбки не взглянешь. Даже испачканный он умудряется выглядит отлично. На меня-то, верно, смотреть страшно.
— Райли, — заговаривает парень. — Как у тебя это выходит?
— Что? — Я удивленно натыкаюсь на его взгляд. — Мыть пол?
— Нет. — Горящие глаза прожигают меня — глубже океана, много краше океана. Голос серьезный, волнующий, совсем не в тон моей шутливости. — Просто ты… всегда находишь нужные слова. Понимаешь, как лучше вести себя со мной. Я рассказал тебе об отце, что не хочу общаться с ним и ты… просто приняла это. Не стала предлагать наладить с ним отношения, ничего не выпытывала, не наседала. Просто выслушала. Ты знала, что мне требуется. Как?
Он наклоняется ко мне. Я пожимаю плечами, дыхание перехватывает.
— Не знаю. Наверное, интуиция подсказала, когда лучше остановиться. Порой говорящему нужна поддержка, а порой молчание.
Он медленно забирает у меня швабру и роняет ее на пол.
— Как думаешь, — он притягивает меня за талию, и я слышу его дыхание, — сейчас подходящее время для молчания?
Его губы в сантиметре от моих. Я утопаю в эмоциях. В чувстве наэлектризованности, внутреннем огне.
Я чуть заметно киваю, и Алек оставляет сомнения. Он прижимается губами к моим губам, и приятное знакомое тепло растекается по венам. Мне не хватало его. Целоваться с ним — приятнее некуда. Обвиваю парня за шею, и он крепко прижимает меня к себе. Будто солнце в груди поселяет. Интересно, столь восхитительные чувства от его поцелуев когда-нибудь притупятся?
Бип. Бип. Бип. Бип.
Я растерянно перевожу взгляд на духовку. Вот и брауни подоспел.
Неохотно отрываюсь от Алека, чтобы выключить таймер, руки дрожат. Вздохнув, хватаю полотенце и вынимаю несуразного вида серый брауни. Ставлю охлаждаться на проволочную решетку. Сейчас не до него и вообще до чего-либо. Мы снова поцеловались. Кожа пылает крепче духовки, пульс скачет. И хотя мозг отказывается думать о чем-то, кроме стоящего позади парня, заставить себя обернуться к нему я также не в силах.
Почему он молчит?
Я бессмысленно гляжу куда-то в пространство.
Но вот Алек обхватывает мою руку и разворачивает меня к себе. Пальцами приподнимает мой подбородок, и я заглядываю в насыщенно-кобальтовые глаза.
Алек выдыхает, и в лицо веет его запахом. Неспеша, оценивая мою реакцию, он прикрывает глаза и прижимается лбом к моему.
— Все взаправду? — улыбается парень.
Я издаю легкий смешок.
— Определенно.
Когда бесподобный парень прижимается к тебе лбом и заглядывает в твои глаза, чертовски сложно соображать, скажу вам. В голове кавардак. Что же дальше? Готов ли он к серьезным отношениям? Его глаза закрыты, брови сдвинуты. Что насчет…
— Ты мне нравишься, — произносит он, открыв глаза.
Сердце падает в пятки, и я прилагаю усилия, чтобы сохранить невозмутимость.
— Очень-преочень нравишься. И да, я в курсе, я болван, раз признался только сейчас… просто я не знаю, любовь ли это. В таких делах болваны не шарят. Что вообще такое любовь, как ее показать… я тянул с признанием еще и потому, что знаю: ты можешь найти кого получше — кого-то, кто любил бы тебя как надо. И все-таки, я без ума от тебя. Если есть шанс, что мои чувства взаимны, я верю, у нас все получится. Я бы очень этого хотел.
В его глазах серьезность, и мое сердце разрывается на части.
Уж не знаю как, но мне удается заговорить:
— Я бы тоже этого хотела. Тебя.
Едва до него доходит смысл, на лице распускается самая сногсшибательная улыбка — как ее снести? Не по силам моему ничтожному сердечку. Алек касается моей спины и притягивает к себе, точно магнит. Вмиг расстояние между нами исчезает, и я прикладываю свои губы к его, раздувая пламя. Ощущения ярче прежнего. Может, потому что на этот раз я знаю — все по-настоящему. Может, потому что меня переполняет счастье. Потому что это лютый восторг, когда на твой поцелуй отвечают с той же страстью. Я улыбаюсь сквозь поцелуй, и Алек заключает мое лицо в свои руки, и все идеальнее некуда. Все изумительно, восхитительно идеально.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Долго репетировал речь? — улыбаюсь я. От перенесенного потрясения кровь стучит в висках. Случись мне оказаться с Алеком Уайлдом на настоящем свидание, точно бы заработала болезнь сердца — из больницы бы не вылезала.
— Всего несколько сотен раз.
***
— Любимый фильм? — спрашиваю Алека, перекатывая во рту зеленый скитлз. Я устроилась у него на груди, на мне радужные легинсы и любимая голубая кофта свободного покроя. Сердце все еще радостно трепещет — я в руках обворожительного, милого, задиристого парня. Как мне так повезло? Сегодняшний день — настоящая сказка. Алек крепче обхватывает мою талию.
— Мне нравятся фильмы вроде «Форсажа» и «Темного рыцаря», — отвечает он, вынимая конфетку из пачки на моем колене. Слов не подобрать, как уютно я сейчас себя чувствую — в удобнейшей одежде, на моей талии руки любимого, а на коленях пачка скитлз.
— А какой твой?
— «Темный рыцарь» или «Угнать за 60 секунд», — довольно усмехаюсь. — Любимая еда?
— Стейк, — неосознанно он водит пальцами по моей коже, вызывая мурашки. — Любимая песня?
— «Misfit» группы High Dive Heart, — немного подумав, заключаю я. По правде говоря, у меня что ни день, то новый любимый трек, но эта песня самая-самая. — Любимый цвет?
— Пожалуй, темно-синий. Будешь моей девушкой?
Я замираю.
— Что?
Я переворачиваюсь, чтобы взглянуть на него — в его глазах ни намека на лукавство или дурачество. Он улыбается мне легкой улыбкой, и глаза в тусклом свете загадочно поблескивают. Веснушки на его щеках, что раньше ускользали от глаз, теперь завладевают моим вниманием.
— Ты серьезно? Хочешь, чтобы я стала твоей девушкой? — Брови взлетают ввысь, в животе закипает волнение, когда его улыбка становится шире.
— Ага. Какие-то проблемы?
— Вовсе нет, — делаю безмятежный вид. — Но разве ты не должен для начала покорить меня какой-нибудь пикап-фразочкой? Ну же, Алек, вытаскивай лучшее из своего арсенала.
Алек морщится.
— Хочешь пикап-фразу?
— Только так, — вызывающе улыбаюсь.
Он бессильно вздыхает, но я знаю, он играет. Понятное дело, мое согласие у него уже в кармане. Тем не менее хочу знать его лучшую шутку, а любопытство, как известно, не преступление. Алек разворачивает меня к себе, и я с интересом заглядываю в его взволнованное лицо.
— Детка, ты такая сладкая, что из-за тебя Hershey's Kisses окажутся на грани банкротства. — тянет Алек. — И раз уж заговорили о Hershey's — как насчет поцелуя?
— И это лучшая? Прикалываешься? — Ничего не могу с собой поделать — я не впечатлена. После всех тех юморных шуточек, не может быть, чтобы эта была лучшей.
— Нет, — хмыкает сосед. — Но ты и так огласишься
— Оглашусь?
— А?
— Ты «С» пропустил.
— А, не переживай, к «С» мы перейдем позднее, — ухмыляется Алек.
Бог мой, да я попалась. Чертыхаюсь и толкаю парня в грудь, а он покатывается со смеху. Ну и фигня, как можно было на это купиться.
— Болван. — Я кусаю губу и отворачиваюсь, посмеиваясь.
Алек поддельно удивляется.
— Царевна Несмеяна попалась на мою удочку? Значит ли это, что мы теперь пара?
— Может быть.
— Окей, переформулирую. — Сосед важно цокает языком. — Не хотела бы ты со мной встречаться? «Да» — дыши, «нет» — лизни свой локоть.
Он обнимает меня, на лице нахальная ухмылка. Я вдыхаю всей грудью, и он смеется.
— Значит, с этим разобрались. Похоже, мне уже пора домой. — Он поднимается с кровати и подходит к окну, и я наблюдаю за ним с ноткой ностальгии. Когда-то он точно так же убегал от меня, прихватив лифчик. Лениво отлепляюсь от кровати и тащусь к окну, чтобы попрощаться. Сосед оставляет на моих губах легкий сладкий поцелуй, а затем с ловкостью кошки перепрыгивает через подоконник. Я робко улыбаюсь парню и тянусь закрыть окно.
