Получаю семьдесят копеек сдачи и книжицу с зелёными билетиками, один из которых украшаю затейливым дырчатым узором.
Пока вожусь со всем этим, едва не пропускаю остановку. Мне везёт и знакомый "книголюб" оказывается на месте. Но сразу к нему не подхожу, залипаю возле музыкантов.
Возле бордюра все также расставлены грампластинки фирмы "Мелодия" с разной иностранщиной. Рядом на асфальте стоит полиэтиленовый пакет с изображением "ковбоя Мальборо", вещь невероятной по нем временам крутизны.
В нём хранятся остальные диски, которые не выставили напоказ. Рядом скромная матерчатая коричневая сумка. Из неё при мне достают компакт-кассеты.
Продавцов трое. Два парня в джинсах-клёш, причём в фирме. На одном Ли Купер, на втором Монтана. Волосы до плеч, усики. У одного на плече магнитофон "Романтик".
Прямо попой на бордюре сидит красивая девушка в круглых зеркальных очках как у Леннона, в джинсах и босиком. Хиппует клюшка.
"The lunatic is on the grass…" — мурлыкает из динамика Пинк Флойд.
Рисковые ребята. За эту группу можно из комсомола вылететь или даже с работы.
"Тех, кто слушает Пинк Флойд — гнать поганою метлой!".
Или я во времени путаюсь? Гонения на них начались после Афганистана. А сейчас, может, и нормально всё. Очередные певцы протестуют против империализма и милитаризма.
Дома у меня была неплохая фонотека. За потоком дел не думаю об этом, но сейчас испытываю настоящую ломку без хорошей музыки.
"Книголюб" глядит на мой рюкзак, словно он хороший мальчик, а я Дед Мороз. Мы идём в ту же рюмочную . Вижу, как за соседним столиком торгуются ещё два библиофила.
"Туманность Андромеды" оказывается не самым выгодным вложением.
— Недавно переиздавали, — говорит "книголюб", — много копий гуляет.
Но свои деньги я отбиваю с прибылью. Купил за полтора рубля, отдал за три.
Двухтомник Блока приводит Сергея в восторг. Он выкупает оба по двадцать рублей. Потратив чуть больше десятки, я зарабатываю полтинник. Неплохая норма прибыли.
Заодно прошу бывшего доцента помочь с приобретением алкоголя. Универсальной валюты и подарочного фонда, доступ к которому мне до восемнадцати лет закрыт. Идём до ближайшего гастронома. По пути он рассказывает:
— Серебряный век расхватывают как горячие пирожки. Слышал Вознесенского?
Попробуйте купить Ахматову.
Вам букинисты объяснят,
Что чёрный том её агатовый
Куда дороже, чем агат.
"Книголюб" читает с выражением. Себя он тоже чувствует причастным к великому делу. Несёт печатное слово страждущим.
Киваю с умным видом.
— А что ещё лучше всего берут?
— Детективы советские, Вайнеров, Юлиана Семёнова. Зарубежную фантастику, та вообще бриллиант!
Заходим в винный отдел. Среди рядов с коньяком и бальзамами вижу необычную бутылку с импортной надписью.
—А это что?!
— Это ром, — говорит бывший доцент самым обыденным голосом. — Кубинский. Брать не советую, от него потом на утро башка раскалывается.
Ещё бы, дурила ты провинциальный. Кто ж его чистым пьёт? Его в коктейли надо.
Закупаюсь основательно. Две бутылки рома, две фляжки коньяка, и ещё бутылка водки "Русская". Отдаю её Сергею, тем самым закрепляя нашу дружбу.
— Ты приезжай в любое время! — "книголюб" эмоционально машет руками, — я тебя никогда не обману. Если не застанешь на месте, звони! Сейчас я тебе телефон напишу. Я или тут, или дома. Больше нигде не бываю.
Сергей лезет в карман в поисках блокнота. Эта задержка нас спасает. По улице проносится один из музыкантов. Магнитофон он тащит под мышкой.
— Атас, облава! — кричит он "книголюбу".
Глаза у того в ужасе начинают метаться. Я дёргаю его за рукав.
— Успокойся, блин! Мы просто прохожие. — бормочу ему углом рта.
Сергей трясётся, но идёт ровно. Мы выходим с ним на площадь. Чуть в стороне стоит ментовский УАЗик. Возле него товарищи в форме беседуют с одним из "книголюбов" и с хиппующей тёлкой. Неудобно, наверное, босиком бегать, вот и попалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Разговор идет на повышенных тонах, и при нас их загружают в "собачник", где возят задержанных. Ещё двое служителей закона обшаривают окрестности, заглядывая под лавочки и даже в урны.
Мой деловой партнёр не выдерживает и сворачивает в один из переулков. Рискованный манёвр, но ему везёт и скоро он скрывается за домами.
Боятся мне нечего. У меня на руках ни книжек, ни кассет. Алкоголь есть, но его только покупать нельзя. Про то, что носить в рюкзаке, ничего в законах не сказано. Если что, скажу, что от одной родни для другой везу подарки.
Дохожу до края площади. Здесь ряд невысокого кустарника растёт так плотно, что создаёт живую изгородь. И вот под одним из кустов я вижу тряпичную коричневую сумку. Не замедляя шаг, я подхватываю её и быстро иду прочь.
Друзья! В этой главе оказалось много картинок. Но это далеко не всё, что я хотел бы сюда добавить.
На страничке книги во вкладке "Доп. материалы", вы сможете найти список рок-групп запрещённых в СССР и карикатуру на "Пинк Флойд" в журнале Крокодил (вместе с интервью). А также полную статью про самую передовую фототехнику из 1978 года!
Глава 23
Сумка жжёт руки. Кажется, что каждый взгляд на площади устремлён мне в затылок, а матерчатые ручки натурально нагрелись до красноты. Хочется бросить её. И тут же бежать, не разбирая дороги.
Тяжело жить с мудрыми мозгами и с подростковыми гормонами. Сколько раз я проходил в места, где быть мне не положено, просто делая "морду тяпкой". Уверенность в себе, плюс импровизация, и ты уже на закрытых вечеринках, охраняемых территориях и в частных владениях, где бывают важные для карьеры люди или интересные для съёмок сюжеты.
А здесь — уши горят, по спине мурашки. Йогой, что ли, заняться, чтобы самообладание вырабатывать?
Заставляю себя, наоборот, замедлить шаг. Я иду домой из магазина. Картошку купил. Сумка тяжёлая.
Сворачиваю за угол, и тут же ныряю в один из дворов. Все подъезды открыты. Ни стальных дверей, ни домофонов. Захожу в первую попавшуюся дверь. На первом этаже под лестницей стоит детская коляска и пара велосипедов. Нет, не пристёгнутые на замок и не привязанные цепями. Поразительная беспечность. На стене "Витя+Оля=ЛЮБОВЬ" и тут же "Оля шлюха". Любовный треугольник в двух строчках.
Поднимаюсь на первый лестничный пролёт и только тут заглядываю внутрь. Естественно — кассеты. Много. Если барыги просили за кассету с записью десять рублей, то в сумке их не меньше, чем на пять сотен.
Вытаскиваю одну. Самая популярная, она же единственная марка МК-60, что означает "магнитофонная кассета длительностью в шестьдесят минут". Внутри аккуратные вкладыши с названиями групп и песен, написанные от руки каллиграфическим почерком. "Deep Purple. Machine Head".
Проглядываю ещё несколько. Больше всего зарубежного рока, но есть и попсовые "Абба", "Бони М" и "Арабески".
Сомневаюсь, что за владение подобными записями будут преследовать. Одно дело — на дискотеках крутить, и другое, просто иметь у себя. А вот за незаконную торговлю могут прихватить. Судя по царившей на площади панике, весьма неприятно.
Сумку никто из постовых не видел, но я всё равно волнуюсь. Если в милиции не дураки, то вполне могли пустить своего человека на разведку. Не зря они потом окрестности шмонали. Так что находку лучше не светить. Распускаю завязку верного рюкзака и перегружаю её целиком внутрь. Маскировка — сотый уровень.
