— А что с ним?
— Я точно не знаю. Кирилл не любит об этом рассказывать. Знаю только, что он болеет очень сильно. Его даже заграницу возили, много денег потратили, квартиру продали. Бесполезно.
— Теперь все ясно, — пробормотала принцесса. — Схожу за нашими вещами.
Спрашивать хоть что-то у самого Кирилла было совершенно бессмысленно. Исчезая, пришлый забирал с собой и все воспоминания о нем.
Злата вернулась в класс, коротко ответила Милочке о самочувствии Марии Шереметьевой и предупредила, что на уроки они втроем с Максом Орловым сегодня не придут.
— Пусть Маша мне сегодня позвонит!
— Хорошо, Людмила Семеновна! — улыбнулась принцесса. — Было приятно познакомиться!
— А?
Помахав всем рукой, Злата покинула этот класс навсегда. Больше возвращаться сюда она не собиралась.
Когда принцесса вошла в кабинет медсестры, то застала весьма любопытную картину: Мария лежала на кушетке, а Макс сидел рядом на корточках и держал девушку за руку. Сама светоч мирно спала.
— Кхм, — прокашлялась Злата. Однако вопреки ее ожиданиям, Орлов не только не убрал свою ладонь, но и сжал ее крепче. — Ты ведь ее не обидишь, правда?
— Не обижу.
— Ну, тогда оставляю ее на тебя. А я пошла.
— В класс или домой?
— Не угадал! — подмигнула ему принцесса. — Секрет!
Взгляд Макса говорил: «Иди уже быстрей! Ты мешаешь!»
— Да иду я! — расхохоталась Злата, взяла свои вещи и была такова.
За воротами школы ее ждали Василий, Борис и Марк Антоний. А чуть поодаль от них на снегу сидел большой черный кот. Принцесса кивнула ему, и он ответил ей тем же.
— Как все прошло? — первым слово взял Борис.
— А как ты думаешь?! — Злата задрала подбородок и подмигнула брату.
— Хорошо, — кивнул он. — Дух что-нибудь рассказал?
— Неа.
— Я так и предполагал. — Борис почесал подбородок. — Придется самим выяснять.
Вперед вышел Марк Антоний и заговорил, преимущественно обращаясь к Злате:
— Предлагаю хорошенько это отметить! Я угощаю!
Его идею поддержали принц и его слуга, и последний в особенности, а вот в глазах Василия воодушевления не наблюдалось. Впрочем, у его хозяйки все равно были другие планы.
— Вы идите, — сказала она. — А я не могу — у меня еще дело одно осталось.
— Какое? — спросил Борис. — Ты же знаешь: раз пришлый в своем мире, то и нам пора в свой.
— Дашь мне еще пару дней? — попросила Злата. Она подошла к брату вплотную и умоляюще заглянула в его глаза. — Ну, пожа-а-а-алуйста!
Если следовать протоколу, то никаких задержек и отсрочек быть не должно. И Борис всегда старался следовать букве закона. Однако эта миссия с самого начала пошла по другому сценарию. Он даже умудрился несколько раз пойти против своих собственных правил. Так почему бы не сделать это еще разок?
— Хорошо.
— Что? — Марк Антоний не верил своим глазам и ушам. Самый консервативный и правильный член королевской семьи — и вдруг такое?!
На лице Василия читалось точно такое же недоумение. И только Сергей пребывал в безмятежном неведении. Он не понимал, почему все так удивились словам принца. Однако вдруг осознал, что халявный обед в ресторане или где-нибудь еще только что обломался. Рыжий явно хотел впечатлить сестру начальника, а на остальных он чихать хотел. Ничего, в номере принца еще полхолодильника разных вкусностей осталось. Да и бабушку уже кормить пора, так что не до походов по увеселительным местам — сначала домой.
— Тогда в Котограде отметим? — сделал второй заход Марк Антоний. В ответ ему недружно закивали, и он понял, что его затея провалилась. — Любимая, встретимся во дворце. — Герцог хотел было поцеловать ее в щеку, но при ее брате не решился. — Ваше Высочество.
— Увидимся, герцог Мэйнский.
Марк Антоний еще раз с сожалением глянул на свою невесту и откланялся. Следом за ним ушли и Борис с Сергеем. Со стороны это выглядело очень мило: брутального вида мужик с семенящим рядышком черным котом.
— Вась, — Злата встала рядом с дворецким. — Я вернусь через пару часиков.
— Не скажешь мне?
— Скажу. Когда вернусь.
— Это не опасно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, не волнуйся. — Девушка привстала на цыпочки и поцеловала его в губы.
— Принцесса! — выдохнул он. — Мы же на улице!
— Ну и что! — улыбнулась она. — Нас все равно никто не видит.
Злата расстегнула свое белоснежное пальто и указала на бабушкин кулон. Василий ухмыльнулся и прижал девушку к себе. Жаркий поцелуй стал дворецкому наградой.
Узнать, где снимала квартиру семья Андреевых, оказалось легче легкого. А пробраться туда и того проще. Злату никто не заметил — все еще действовал кулон. Пока мать семейства готовила что-то на кухне, принцесса безошибочно прошла в комнату, где лежал младший братик Кирилла. Места в крохотной спальне было только для его узенькой кровати и еще одного старенького диванчика, на котором по всей видимости спал старший из братьев.
В комнате было темно — шторы здесь никогда не отвешивали, потому что малышу было больно от света. На вид ребенку было не больше трех лет, но с уверенностью сказать было нельзя — слишком тот был тощ. Из-под одеяла торчали худенькие плечи, а ключицы были такими острыми, что, казалось, вот-вот перережут лямки тоненькой маечки. Под глазами мальчика залегли тени, жиденькие волосы разметались по подушке, а сам малыш безучастно смотрел в потолок.
От увиденного у Златы на глаза навернулись слезы, а в груде защемило.
— Пить… — пересохшими губами прошептал мальчик, и принцесса тут же подала ему стакан с трубочкой.
Мальчик даже не удивился тому, что вода взялась из ниоткуда. Сделав всего один глоток, он обессиленно откинулся на подушках.
Злата знала, что помочь ему сможет только она, и пусть она на несколько лет лишится способности плакать, и пусть она несколько лет не сможет исцелять своими слезами других. Зато этот малыш будет жить.
Обратившись кошкой, Злата уселась у изголовья кровати и дала волю своим чувствам. Золотая шерсть ее сияла подобно пламени, а из глаз потоком полились драгоценные слезы. Они попадали прямиком на лоб малыша и растекались по его лицу. Так длилось не меньше получаса, и вскоре принцесса почувствовала, что в ней не осталось ни слезинки. На миг ей показалось, что этого недостаточно, что все усилия были напрасны… Но вдруг мальчик пошевелил рукой, сбросил с себя одеяло и сел на кровати.
— Мама! — позвал он сперва тихо, а потом все громче и громче. — Мама! Мама!
На крик ребенка прибежала рано постаревшая от переживаний женщина в потрепанном переднике.
— Олежик, что случилось? — глаза ее не привыкли к темноте, и она не могла видеть сына.
— Мам, посему так темно? Ключи сет!
— Но…
Злата, все еще невидимая для остальных, нажала кнопку выключателя, и комнату залил яркий свет.
На лице женщины отразился ужас, ведь она знала, какую боль должен был чувствовать сейчас ее младший сын. Однако… Малыш спокойно сидел и улыбался.
— Мама! КУсать хасю!
Женщина прижала руки к лицу и зарыдала. Вмиг она бросилась к ребенку, упала на колени и принялась его обнимать и целовать сквозь слезы.
— Чудо! Чудо-то какое! Олеженька!
— Мам, ну ты сего?
Если бы Злата могла сейчас заплакать, она бы непременно это сделала, но для нее это было невозможно.
— Я здесь больше не нужна, — сказала она сама себе, спрыгнула с кровати и вновь обернулась человеком. Ее ухода никто не заметил, зато на душе у Золотой кошки было необычайно светло и легко.
А дома ее ждали накрытый стол и Василий с чашечкой кофе в руках.
— Заслужила, — сказал он.
— Спорить не буду, — улыбнулась Злата.
Она сняла пальто, сапоги и… упала без чувств. Дворецкий успел ее подхватить, но хрупкий фарфор осколками осыпался на пол, а кофе лужей растекся по ковру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Зачем ты так с собой? — прошептал Василий и поцеловал любимую в лоб. Как врач он прекрасно видел, что девушка истощена и нуждается в отдыхе. Поэтому он на руках отнес ее в ее спальню и прямо в одежде уложил на кровать.
