Проснулась принцесса только на следующий день после обеда. И со зверским аппетитом!
— Докладывай! — велела она дворецкому, за обе щеки уплетая сырный суп с креветками.
Василий принес еду прямо в комнату. На переносном столике-подносе негде было ложку положить — так много парень всего наготовил.
— Его Высочество проверил всех жертв пришлого. Они в полном порядке и ведут себя как обычно. И конечно же ничего не помнят.
— Хорошо, — кивнула Злата. — Борис уже уехал?
— Да. И его новый слуга Сергей с ним. Еще он сказал, что они взяли с собой старую кошку — бабушку Сергея. Ее когда-то выслали в человеческий мир.
Принцесса поперхнулась:
— Чего?! Он вообще понимает, что ему теперь иметь дело с Верховным советом?!
Василий лишь пожал плечами.
— Ладно. — Дальше в ход пошли пирожки с мясом. — Что там еще?
— Герцог Мэйнский говорит, что в школе тоже все хорошо. Никто ничего не помнит.
— Кирилл?
— В школе его сегодня не было. У него в семье что-то важное произошло. Вроде бы что-то хорошее. Злата, ты почему так довольно улыбаешься? Ты приложила к этому руку?
«Не руку, а лапу!» — подумала принцесса.
— Не-ска-жу! — она подмигнула дворецкому. — А Маша?
— Ей разрешили сегодня пропустить уроки. Она, кстати, звонила и спрашивала, можешь ли ты к ней в гости зайти?
— Конечно могу! — Злата рванулась, чтобы встать, но Василий удержал ее за плечи.
— Сначала ты пообедаешь! — он поцеловал ее в носик.
— Кто б спорил!
Ровно через час принцесса была у квартиры Шереметьевых. Дверь открыла Маша.
— Злата! — светоч заключила подругу в объятия.
— С тобой все хорошо?
— Да. Я за тебя волновалась. Мне сон приснился нехороший.
— Да все со мной нормально! Может, впустишь меня?
— А, да… Конечно!
— Элеонора Федоровна дома? — спросила принцесса, вешая пальто в шкаф.
— Нет. Минут двадцать назад ушла в свой клуб.
— Она тебе еще не рассказала о своем ухажере?
— Нет. Но думаю, скоро скажет. Чай?
— А то! — Злата помахала перед подругой бумажным пакетом. — Васька печенье передал.
На кухне появилась современная скатерть, новенький электрический чайник с подсветкой, а на столе лежал каталог с кухонной мебелью.
— Ничего себе! — присвистнула Злата, усаживаясь на табуретку.
— Сама до сих пор удивляюсь.
Печенье как всегда было превосходным, чай — ароматным, а на сердце поселилась грусть.
— Мы еще увидимся?
— Не знаю, Маш. Правда не знаю.
- Злата, — Мария задумчиво водила пальцем по краю блюдечка, — я ведь больше не светоч, так?
— Да. Ты выполнила свою задачу.
— Значит, я тебе больше не нужна?
— Ну что ты! — принцесса подскочила и порывисто обняла девушку. — Мы ведь с тобой подруги!
— Я рада. — Маша положила голову на плечо Златы и закрыла глаза. — Я буду скучать.
— Я тоже.
Верную Чучу достойно похоронили на заднем дворе среди кустов сирени. Рыбка не до конца остыла и вокруг того места, где ее закопали, еще очень долго таял снег.
После похорон девушки вернулись в квартиру Шереметьевых. Печенья хватило еще на одно чаепитие.
— Маш, знаешь, мне кажется, что Макс к тебе неровно дышит.
Щеки бывшего светоча зарделись.
— Мне тоже так показалось.
— А ты? Что чувствуешь ты?
— Не знаю… Но… помнишь, я тебе рассказывала о своих снах? Особенно о том, где я часто бываю с рыцарем, но никогда не вижу его лица? Так вот сегодня ночью я его увидела.
— Макс, да?
— Да.
— Значит, твое сердце уже знает. И… Маш, мне уже пора.
— Я понимаю.
— У меня есть для тебя подарок, — сказала Злата и достала из белого рюкзачка маленькую шкатулку. Внутри на бархатной подкладке оказался кулон с опалом на серебряной цепочке. — Это амулет. Носи его и всегда будешь чувствовать себя уверенной.
О том, что никакой магии в украшении нет, принцесса умолчала. Но ведь это и неважно, так?
— У меня тоже для тебя кое-что есть.
Из своей комнаты Маша принесла свой законченный рисунок, на котором Злата в огненных доспехах сражается со страшным демоном.
— Я повешу это во дворце.
Подруги обнялись в последний раз и распрощались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Больше в мире людей было делать нечего. Срединное королевство было готово вновь встретить свою наследную принцессу.
Глава 24
Несмотря на все опасения бабушка Сергея хорошо перенесла переход между мирами. Старая кошка словно помолодела: шерсть ее стала мягкой и пушистой, а глаза открылись. И пусть она все еще не могла принимать человеческий облик, зато разум ее был ясен.
— Сереженька! Да как такое возможно! Неужто я снова дома?
— Да, бабуль. — Он держал старушку на руках, чтобы той было лучше видно, хоть принц и позаботился о том, чтобы у нее была удобная повозка.
— Добро пожаловать домой, госпожа Леонсия, — принц легонько поклонился ей.
— Да Вы и имя мое настоящее знаете, Ваше Высочество! — поразилась кошка.
— Я догадался. Рад, что не ошибся.
А вот Сергей ничего не понимал. Мало того, что оказался в новом мире, так он, оказывается, не знал, как на самом деле зовут его собственную бабушку! Кроме того, его еще заставили переодеться в обтягивающие черные брюки и широкую белую рубаху. И чем его обычные джинсы и майка так не угодили?! В них по крайней мере было удобно. Ну, хотя бы его не обрядили в такой же клоунский наряд, как у начальника. Белые гольфы, золоченные бриджи, белая рубаха с жабо и золотым бантом под ним. И только пряжки на туфлях выбивались из общего ансамбля — те самые серебряные, что были на принце в мире людей.
— Что уставился? — Принц поправил ремешок на волосах, чтобы тот, не дай Великий Кот, не развязался.
— Ничего, — буркнул Сергей и двинулся за начальником.
Черному коту очень не нравилось ощущать на себе столько взглядов. Ему казалось, что все знают, что он полукровка и смотрят на него свысока. Однако даже если дело обстояло и так, все равно никто и слова не посмел бы сказать, ведь принц официально признал его своим дворецким, хотя до сих пор отказывался подпускать кого-нибудь к себе так близко.
Главный королевский дворец, в котором они сейчас находились, располагался чуть поодаль Котограда — столицы Срединного королевства. Когда-то его построили довольно далеко от города, чтобы королевскую семью не беспокоил шум. Однако за последние столетия Котоград разросся настолько, что уже подступал к дворцовым садам.
Дворец оказался по-настоящему огромным, и Сергей запутался в бесконечных коридорах.
— Как тут красиво! — восхищалась старушка Леонсия. — Почти ничего не изменилось.
— Ты уже была здесь? — тихонько спросил Сергей. Он почему-то думал, что его бабушка жила далеко от столичной жизни. — Расскажи.
— Шш! Тут везде уши.
Борис, идущий впереди, согласно кивнул.
С помпой старшего из принцев не встречали и, если в детстве его это коробило, сейчас же наоборот облегчало жизнь. К сожалению, дворец настоящим домом Борис назвать не мог. Пусть все здесь и было пронизано великолепием, однако все это было бездушным, безжизненным. Ни роскошные ковры, ни витражные окна, ни благоухающие цветы, ни посуда из чистого золота не приносили ни капельки радости и душевного тепла. Лишь младшие братья и сестры смягчали его казалось бы окончательно зачерствевшее сердце.
Сергею тоже было не по себе от всего этого богатства. И только старая кошка Леонсия наслаждалась воспоминаниями о своей довольно бурной юности. Неудивительно, что принц ее узнал. Уйма ее портретов висела по всему дворцу. Когда-то она была знаменитой актрисой, для нее писали пьесы, ей посвящали поэмы. Поговаривали, что даже тогдашний король попал под ее чары. Сама-то Леонсия прекрасно знала, что это было совершенно не так, однако слухи добавили ей еще больше популярности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А сколько было у нее романов! Внуку об этом точно рассказывать не стоит. Он ведь и о том, что она когда-то была здесь звездой пока не знает. Но как же все-таки приятно, когда тебе кланяются, пусть поклоны и предназначаются принцу, а не его спутникам.
