– Еврухерий, Ганьский скончался, – услышал ясновидящий дрожащий голос Федора Федоровича. – Перед смертью просил номер телефона Вараниеву передать. Пиши.
Кемберлихин назвал восемь цифр, после чего сообщил, что последние две Аполлон не успел сказать.
* * *
– Что случилось? – увидев бледное лицо и испуганные глаза Еврухерия, спросил председатель.
Ясновидящий молчал. Пытался что-то сказать, но не мог: губы его дрожали, рот хватал воздух, как у оказавшейся на берегу пойманной рыбы. Вараниев подскочил к нему, схватил за плечи, с силой встряхнул и заорал так, что делавший доклад Шнейдерман запнулся на середине предложения, а по залу прошелся гул. Дар речи частично вернулся к Еврухерию:
– Ганьский умер.
– Что?! Не может быть! Нет, этого не может быть! – повторил Виктор Валентинович, обхватив руками голову. – Кто тебе сообщил?
Макрицын рассказал все, как было.
– Кто тебе сказал, что он умер?
– Кемберлихин Федор Федорович. Друг.
И тут Виктор Валентинович осознал весь трагизм ситуации: ни имени, ни фамилии, ни телефона человека, которого Ганьский посвятил в тайну лечения. Он опустился на одиноко стоящую за кулисами скамейку и задумался.
Закончив выступление, Боб Иванович сразу же подошел к председателю, рядом с которым сидел ошарашенный известием Еврухерий.
Вараниев поднял голову:
– Боб, Ганьский умер. Друг его звонил. Ученый ему телефон врача для Велика диктовал, но не успел номер полностью назвать. У нас есть восемь цифр. Сейчас же езжай домой, садись и начинай звонить. Надо прозвонить девяносто девять номеров. От ноль один до девяносто девять. Дозвониться необходимо по всем без исключения номерам. Сколько займет времени, столько займет – день, два, три… Возьми Еврухерия в помощь. Как разговаривать – сам подумай. Не придумаешь ничего толкового – завтра вместе решать будем. А ты, – обратился он к Макрицыну, – узнай, когда хоронить будут. Надо пойти.
– Да, дань уважения отдать следует, – рассудил Боб Иванович.
– Какая, к черту, дань уважения?! Идти надо, чтобы попытаться хотя бы что-нибудь узнать. Народу на похоронах много будет, может, что-либо и выведаем, – цинично объяснил Вараниев.
– Ты прав, – согласился второй человек в партии, – один справлюсь.
– Если мы не найдем того человека – всe пропало. Все, чему мы посвятили столько лет, на что истратили огромные деньги. Пройдет полгода, и симптомы вернутся. А это ка-та-стро-фа, – медленно и отрешенно произнес председатель.
Первый звонок Шнейдермана оказался в объединенную справочную служб по уничтожению мышей, крыс и квартирных насекомых. Затем было несколько частных номеров. В этих случаях Шнейдерман представлялся сотрудником «Института неразрешимых социальных проблем» и задавал один вопрос: «Скажите, пожалуйста, имеет ли кто-либо из проживающих в квартире отношение к биологии, генетике, биохимии, медицине?» Дважды он получил утвердительные ответы. В одной из квартир проживала бывшая учительница биологии, ныне пенсионерка. В другой на звонок неохотно ответил хриплым голосом мужчина, явно навеселе:
– А чего тут такого? Имею самое прямое – работаю в Институте генетики животноводства.
Шнейдерман вздрогнул и вкрадчивым голосом спросил:
– Знакомы ли вы с трудами Аполлона Юрьевича Ганьского или с ним самим?
Ответа не последовало.
Боб Иванович мобилизовал все свое умение входить в доверие даже к не самым контактным людям. Сначала он сделал комплимент нетрезвому гражданину:
– Сразу вижу, что говорю с человеком умным, – дурак паузу на обдумывание не возьмет!
– А чего тут думать, вспомнить пытаюсь, – услышал второй человек в партии. – Нет, не слыхал о таком. Не доводилось.
– Простите, не могли бы вы в двух словах рассказать о вашей работе? – попросил Боб Иванович.
– А чего тут рассказывать? – последовал ответ. – Электриком я там. Второй год уже.
– Будьте осторожны, чтобы током не убило! – выразил свои пожелания электрику разочарованный Шнейдерман и набрал следующий номер.
Затем еще один… И еще… Ему ответили заведующая библиотекой и диспетчер автопарка, контора по утилизации старых лифтов и мастерская по пошиву ортопедических бюстгальтеров, продуктовый магазин и детский сад… Когда в резерве остались последние четыре номера и шансы на успех казались уже призрачными, второй человек в партии набрал «девяносто шесть». Ответил женский голос:
– Слушаю вас.
– Простите, пожалуйста, – обратился Боб Иванович, – куда я попал?
– Клиника наследственных болезней имени третьего закона Менделя.
Холодный пот прошиб Шнейдермана, слабый электрический разряд пробежал от шеи к ахилловым сухожилиям, в висках застучало.
– Будьте любезны, мадам, подскажите адрес клиники.
– Стрючково-Гороховая, дом девять. Если вы на консультацию, то запись по вторникам с десяти до двенадцати, – вежливо ответила женщина И удостоилась искренней благодарности:
– Спасибо, огромное спасибо!
Утром следующего дня Боб Иванович решил сразу же поехать по адресу и уже на месте попытаться найти того таинственного человека, которому Ганьский передал тайны лечения Велика. Что следует искать именно в той клинике, сомнений у Шнейдермана не возникло.
* * *
В течение нескольких последних лет Макрицын все чаще и чаще попадал в компанию Семена Моисеевича, и надо заметить, вел себя пресловутый обладатель трех паспортов весьма нагло и недружелюбно. Конечно, даже в таком большом городе, каким является Москва, знакомые люди, бывает, встречаются случайно на улице. Но Семен Моисеевич каждый раз странным образом появлялся в квартире Еврухерия или на его выступлениях, причем всегда был одет не по сезону и вычурно.
Самое же удивительное и необъяснимое заключалось в том, что Макрицын совершенно ничего не помнил о странном гражданине.
И только при каждой новой встрече с Семеном Моисеевичем Еврухерий вспоминал события встреч предыдущих. В отсутствие «полуфранцуза-полуеврея» о его существовании Макрицын ничего не знал. На вопросы, которые ясновидящий задавал, навязчивый гражданин отвечал в манере самой что ни на есть возмутительной.
Вопрос. Почему вы в пальто, когда на улице лето?
Ответ. Оно демисезонное.
Вопрос. Как вы попали в мою квартиру?
Ответ. В ДЭЗе ключи выдали.
Вопрос. Что вы тут делаете?
Ответ. Ничего не делаю, отдыхаю. Где прикажете нам, иногородним французам, отдыхать в Москве?
Как-то глубокой ночью Еврухерий позвонил дежурному по ДЭЗу, где ему ответили не в самой вежливой форме. Суть ответа сводилась к тому, что никому ключи от его квартиры дать не могли по причине их отсутствия.
Появлялся господин внезапно, вне всяких графиков и расписаний, то есть никакой последовательности или закономерности в его визитах-встречах не прослеживалось. Они случались в других объемных и временных измерениях, где часы компактно спрессовывались в секунды, где не связанные между собой сюжеты из прошлого и будущего возникали и сливались воедино на многомерном экране настоящего, где одновременно звучащие на разные темы голоса никогда не переходили в гвалт, где разум не мог раскладывать по местам увиденное, а память – выносить воспоминания.
На просьбы покинуть жилище незваный гость каждый раз слащавым голосом замечал, что будь он воспитан в среде не очень культурной, в каком-нибудь племени из болот, к примеру, то в ответ на столь недружественное предложение непременно показал бы Макрицыну фигу. Дважды Еврухерий вызывал милицию, но оба раза к приезду наряда Семен Моисеевич бесследно исчезал, хотя дверь была заперта и ключ лежал у хозяина квартиры в кармане брюк.
* * *
Макрицына потрясла кончина Ганьского. Несмотря на то что с момента конфликта прошло много времени и ничто не говорило в пользу восстановления отношений, где-то в глубине души ясновидящий на это надеялся. Периодически Еврухерий ругал себя за излишнюю жесткость, которую проявил в последнем разговоре с ученым, но сам же себя успокаивал: правда-то на его стороне. А Аполлона ему по-настоящему не хватало: не с кем было поспорить на волновавшие темы.
«Если умер сегодня, то хоронить послезавтра будут», – резонно предположил Макрицын.
Утром следующего дня настроение у него было противное, завтракать не хотелось. С трудом заставив себя умыться, Еврухерий надел на босу ногу неизменные кеды и отправился в бюро похоронных услуг с обнадеживающим названием «Такси в рай», которое уютно расположилось в левом крыле полуподвала районной поликлиники (правое крыло арендовали «Общество здорового образа жизни» и «Клуб долгожителей»).
– Человек умер, – заявил Макрицын охраннику у входа, – хочу венок заказать.
Мгновенно рядом появилась пупсового вида девушка и увлекла посетителя в кабинет.
– Мы оказываем весь комплекс похоронных услуг, – начала она тараторить, – и делаем это качественнее, быстрее и дешевле конкурентов. Воспользовавшись нашими услугами один раз, вы не сможете не стать нашим постоянным клиентом!
