Мальчик неоднократно пытался выяснить причину регулярных инъекций у Ганьского. Наконец ученый объяснил, что возмещает дефицит одного из витаминов. И обнадежил: годам к двадцати организм перерастет эту напасть.
По легенде, придуманной Вараниевым, родители Велика погибли, сражаясь в рядах коммунистических повстанцев за светлое будущее Анголы. Молодой человек осознавал свое непростое происхождение: единственный внук председателя партии, чем постоянно козырял. Дважды он задерживался милицией. Первый раз за избиение проститутки, отказавшейся обслужить бесплатно, второй – «за неадекватное поведение на пляже для голых, выражавшееся в рукоприложениях вопреки желанию посетительниц», как было записано в милицейском протоколе. Оба раза «внука» вытаскивал, благодаря своим связям, из милиции Вараниев.
Среднее образование Велик получил не без труда – желание учиться с годами не пришло. В старших классах отмечалась выраженная закомплексованность по причинам облысения и небольшого дефекта речи (занятия с логопедом не помогли, буква «д» так и не выговаривалась. Ни с кем не дружил, но и не конфликтовал, зато обладал феноменальной способностью натравливать одноклассников друг на друга. За партой сидел один. Авторитетов не имел, кроме Вараниева и Шнейдермана. Нейтрально относился к Восторгайло, зло смеялся над Макрицыным. Велик неплохо рисовал, преимущественно сюжеты политического содержания и обнаженных женщин. Многократные попытки завязать романтические отношения с девушками заканчивались неудачами. Любимыми выражениями были: «Честно жить нельзя – на всех не хватит» и «Все бабы одинаковые, а аренда разная». Был завистлив и злопамятен. Отмечалась явная склонность к интригам. Одним словом, Вождь созревал.
Два человека готовили Велика к той миссии, которой он был обязан своим появлением на свет, – Вараниев и Восторгайло. Виктор Валентинович акцентировал внимание «внука» на его абсолютном сходстве с великим покойником, внушая Велику, что какие-то неизвестные, но беспредельно могущественные силы выбрали его продолжить дело товарища Лемина. Поэтому у Велика не только внешнее сходство с ним, но и те же самые фамилия, имя, отчество.
Восторгайло говорил иначе:
– Молодой человек, никто, кроме вас, не способен поднять массы, объединить их в мощный кулак и опустить его на голову буржуазии. Вам уготована историческая миссия изменить строй, освободить трудового человека от гнета и сделать его счастливым. Народ за вами пойдет!
Велик не испытывал ни малейшего желания кого-то освобождать и делать счастливым, но аргументы Восторгайло (одним из которых был такой: «Народ вас отблагодарит!») действовали.
– Благодарность – вещь хорошая, – рассуждал будущий Вождь, – но по хатам я скрываться не хочу. И по шалашам ошиваться тоже. Раньше, при царском режиме, можно было, теперь время не то – сразу башку проломят, если полезу не туда. И вообще у меня интересы другие: я по бабам, например, хочу гулять. А для этого деньги нужны. И на машине ездить. Значит, опять же деньги нужны…
Восторгайло возражал:
– Глубочайшее заблуждение, молодой человек! Я прожил жизнь и прошу мне поверить: будущим вождям головы не проламывают. Любая женщина сочтет за счастье провести с вами время – ваш выбор будет неограниченным!
– Бесплатно?
– Конечно! Счастье не бывает платным и зависит только от занимаемой должности, – объяснял наставник.
– А как же тогда женщины счастливы будут? – удивлялся Велик.
– Логичный вопрос. Есть «счастье» и есть «женское счастье». Совершенно разные понятия! И вообще вы пользуетесь совсем не теми масштабами. Машина, деньги… У нас, коммунистов, вождь имеет все машины и все деньги! Вам не приходилось слышать песню вождя коммунистической партии: «Все вокруг народное – все вокруг мое»?
– Нет, не слышал такую, – честно отвечал Велик. – Акак же остальные?
– Остальным – вы даете. Их немного, – сообщил Восторгайло.
– Почему же немного? Сто тридцать миллионов! – удивился юный Лемин.
– Остальные – это ваши соратники, – поправил учитель.
– А сто тридцать миллионов? – спросил ученик, при этом действительно не уловивший ход мысли Петра Никаноровича.
Тот терпеливо объяснял, что есть что:
– Это оставшиеся. Им распределяют лишнее.
– А если не хватит на всех? – не унимался Велик.
– Могу вас заверить: на всех определенно не хватит.
– Тогда народ за мной не пойдет, – резонно предположил будущий Вождь. На что получил исчерпывающий ответ:
– Пойдет! Народ всегда идет за теми, кто обещает много.
– Так они потом выступать начнут, – предположил Лемин. Но Восторгайло вновь оказался на высоте:
– Обязательно начнут! Но ничего страшного, мы быстро успокоим недовольных. Есть много способов. Наиболее эффективные, по моему мнению, – профилактика в психиатрической больнице с использованием электрошока в сочетании с дроперидолом, а также содержание в тюрьме за антигосударственную деятельность.
– Какая же тут антигосударственная деятельность, если кому-то, может быть, жрать нечего будет? – резонно задал вопрос Велик.
Восторгайло призадумался. Потом откинулся в кресле, забросил ногу за ногу и пояснил:
– Если продуктов хватать не будет, мы найдем виновных. Просто так не может не хватать продуктов. Если их не хватает, значит, кто-то виноват. Хочу вам, молодой человек, сказать, что объявление виновных действует на народ очень успокаивающе. Более того, народ сам их искать принимается. Очень много виновных было найдено, например, в тридцатые годы. Особенно в тридцать седьмом…
Год назад, неожиданно для Вараниева, Велик категорически заявил, что уже не маленький, а потому к Ганьскому будет ездить самостоятельно. Никакие доводы председателя не смогли переубедить «внука».
– Да я так сроду ни с одной девкой не познакомлюсь! Мне шестнадцать лет, а ты меня все за руку водишь! Какая дура захочет с таким встречаться? – возмущался Велик.
Деваться было некуда. Как результат, последний год юноша посещал Ганьского самостоятельно. Перед тем как это случилось в первый раз, председатель имел долгий разговор с Аполлоном Юрьевичем, призывая ученого не вести с пациентом никаких разговоров о политике. И Ганьский не вел. Большую часть времени, уходившего на общение, ученый слушал рассказы и размышления подростка, отвечал на вопросы. Велик, многократно предупрежденный Вараниевым не говорить о коммунистической партии, ни разу не затронул эту тему. Однако его позиция без труда угадывалась по разговору. Ганьский не придавал серьезного значения словам будущего Вождя, но некоторые высказывания пробуждали в нем ненависть к творению собственных рук.
– Аполлон, как ты считаешь, в нашей стране от всех, кто работает, польза?
– Думаю, не от всех, – ответил ученый. – Например, чрезмерно много чиновников. Когда их количество достигает критической массы, начинается хаос.
– Что такое «хаос»?
Ганьский объяснил.
– Аполлон, а вот от ученых, ото всех польза есть?
– Пожалуй, нет. Даже уверен, что не ото всех, ведь лично знаю бесполезных.
– Хорошо, что знаешь. Когда мы к власти придем, покажешь их нам.
– Зачем? – удивился Аполлон Юрьевич настолько, что шприц, приготовленный для забора крови, вывалился из его рук.
– Понимаешь, Аполлон, когда окажется, что народу жрать нечего, надо же будет виновных отыскать.
– Можно полюбопытствовать, что с ними случится после того, как вы их отыщете? – Ганьский был потрясен словами Велика.
– Мы их посадим или электрошоком в больнице накажем.
Ученому сделалось плохо, закружилась голова. «Сомнений нет, вот она, коммунистическая сущность: несогласных – в больницах электрошоком убеждать или в лагеря сажать, – с горечью подумал Ганьский, – неужели это случится? И я приложил к этому руку!»
– Но ведь если от ученого пользы нет, отсюда не следует, что он виноват в появлении голода, – подавляя эмоции, возразил Аполлон Юрьевич.
– Почему? Если он жрет, а пользы не приносит, значит, жрет чужое!
– И ты будешь определять, есть польза или нет, виноват или не виноват?
– Не я один. С товарищами, – отчеканил будущий Вождь.
– Скажи мне, Велимир, как ты думаешь, а от меня есть польза? – провокационно спросил Ганьский.
– Знаешь, Аполлон, если честно, то черт тебя знает. Дед говорит, что без твоих витаминов мне нельзя. Значит, польза от тебя есть. А поглядеть по-другому, так в аптеках всяких витаминов сколько хочешь. Что, подобрать нужные нельзя?
– Есть такие, что подобрать нельзя.
– Ну, выходит, ты пока полезен, – сделал вывод Велик.
– И на том спасибо, Велимир, – печально произнес Ганьский.
– Аполлон, а что будет, если я перестану к тебе ходить?
– Если ты имеешь в виду, что случится с твоим здоровьем, то упрощенно ситуацию можно описать таким образом: у тебя не хватает того витамина, – с ходу придумывал Ганьский, – который отвечает за состояние кожи. Если мы не будем тебе его вводить, кожа очень быстро станет дряблой, сморщенной, и уже через три или четыре месяца ты будешь похож на старичка. С тобой ни одна, даже самая некрасивая девушка познакомиться не захочет.
