— Главная проблема на данном этапе — дефицит информации, — сказала Сандра, когда подруги уселись. — Мы понятия не имеем, откуда взялась «Прекрасная смерть» и какая организация её распространяет. В то же время ясно — это могущественная и глубоко профессиональная организация, превосходящая по уровню профессионализма службу безопасности Лёда. А значит, она существует давно и настолько законспирирована, что о ней не знала даже высшая иридианская олигархия. Что вы об этом думаете?
— Боюсь, всё это гадание, — сказала Эдна, — нити, зацепившись за которую мы могли бы распутать клубок, не видно. Собственно, смысл нашего разговора в том, чтобы попытаться найти эту нить. Но, к своему стыду, должна сказать — у меня нет никаких соображений.
— Тебе нечего стыдиться, Эдна, — возразила Сандра, — дело в том, что мало самой информации.
Мидори хотела что–то сказать, но промолчала.
Эдна внимательно посмотрела на неё.
— Хорошо, — сказала Мидори, — думаю, нить есть, она в руках Эры.
Эдна и Сандра переглянулись, Мидори смущённо улыбнулась. Дружба Эры и Мидори крепла. И это сказалось на отношениях Мидори с Сандрой и Эдной: они стали более сдержанными и отчуждёнными. Думая об этом, Эдна поражалась, насколько огромную власть имеет эрос даже сейчас. Причём даже во время огромной опасности, нависшей над остатками цивилизации Ириды, а возможно, и не только над ней, женщины оставались женщинами. Преодолев неловкость, Мидори заговорила:
— Эра считает, что необходимо создать роботов–шпионов. Необычных роботов: нано–и виртуальных. В организме каждого из нас масса нанороботов, контролирующих его на клеточном уровне. На «Аристоне» есть оборудование, позволяющее их производить и развивать. Группе Эры ничего не мешает создать нанокультуры. Они, после инфицирования нужных иридиан, будут передавать нам всё, что видит и чувствует их носитель. То же самое и с виртуальными роботами. В компьютерной системе подземелья масса заблокированных файлов, извлечь их очень непросто, если вообще реально с нашим оборудованием. Кроме того, Эра допускает, что компьютерная система подземелья может оказаться больше, чем мы думаем. Нельзя исключить, что в недрах подземелья имеются и другие компьютерные системы, связанные с известной и даже её контролирующие. Выявить их крайне сложно.
Виртуальные роботы, по сути, искусственно созданные саморазмножающиеся компьютерные вирусы. Они в течение нескольких месяцев пронижут всю компьютерную систему. Это позволит эффективно контролировать все социумы подземелья, открытые и скрытые. Правда, для разработки, изготовления и наладки таких программ потребуется минимум полгода, но, боюсь, ничего более действенного предложить не сможет никто.
Разговор неожиданно прервался — прозвенел вызов коммуникатора.
— Корн, — возбуждённо сказал появившийся в эйдо–пластической голограмме Мир Гром, — попрошу вас немедленно зайти ко мне. — И ничего, не объяснив, тут же отключился.
4
После приветствий Мир Гром взволнованно сказал:
— Знаете, Эдна, по натуре я замкнутый человек и много времени приходится быть одному. Порой это утомительно. И любимым занятием для меня давно стали прогулки в самые неожиданные и самые странные места. Достаточно часто после таких прогулок я снимаю мнемограмму. Мнемозапись потом помогает лучше понять себя. Кроме того, к счастью, я в нужный момент сообразил включить обычную эйдопластическую запись и поэтому могу доказать, что произошедшее — не бред больного воображения.
Он включил мнемосенсорную систему, и на экране вспыхнули события, которые, как поняла Эдна, произошли менее часа назад.
Точка зрения при мнемозаписи «скакала» с целью придать большую художественность, облегчающую восприятие. Мнемограф периодически менял точку зрения на происходящее, показывая его то с позиции участника, то с позиции стороннего наблюдателя. Данная мнемограмма начиналась с того, как Мир Гром подходит к стрелоиду. Было хорошо видно, как Мир садится в него, включает двигатели и летит к океану.
Мир полетел над линией прибоя, повторяя её изгибы.
Эдна вскоре поняла, почему он это делает. Гравитационные двигатели совершенно бесшумны, что позволило включить наружные динамики, и шорох прибоя ворвался в стрелоид. Постоянно менялась картина внизу. Кончился огромный пляж, и начались скалы. Бухты, рифы, гряды, вдающиеся в океан, были причудливы и красивы. Волны, с шумом разбивающиеся о камни, притягивали взгляд.
Они были прекрасны, эти волны, бесконечно долго штурмующие горные твердыни. Прекрасной была удивительная музыка прибоя, проникающая в существо человека. На них хотелось смотреть бесконечно, так же можно смотреть ночью на пламя костра и слушать музыку потрескивающих в огне сучьев. «Вода и огонь очень похожи, как это не удивительно», — подумал Мир. Мнемограф отразил эту мысль вербально, его голосом. Мнемограф из всех мыслей отражал только наиболее интересные. При записи мысли и чувства редактировались. Чувства передавались музыкой. Её синтезировал компьютер, используя за основу тысячи записанных в его памяти произведений. Но если разобраться, автором музыки было сознание человека. «Музыка чувств» — люди Давно придумали такую метафору, не подозревая, что она станет реальностью. В области её изучения и развития работала уйма специалистов: как в области науки, так и в области искусства, одним из ведущих была Реа Драма.
Скалы между тем становились всё выше и неприступнее. Уже издали внимание Эдны, как и Мира, что чувствовалось по мнемограмме, привлекла небольшая ровная площадка, на которую можно посадить стрелоид. Отсюда открывался замечательный вид на океан. Мир посадил стрелоид, затерявшийся среди высоких скал, и вышел из него.
С воздуха казалось — до прибоя близко, но впечатление было обманчивым. Миру долго пришлось идти между скалами, пока кромка берега не открылась во всём великолепии. Светило хорошо прогрело скалы. Мир присел и затерялся среди камней. Он долго смотрел на прибой и слушал его шорох, вместе с ним в созерцание погрузилась и Эдна. В такие мгновения мир исчезает, остаются только двое — человек и океан, оба полностью отдаются молчаливому разговору. Но разговор прервался.
Точёная и очень знакомая им обоим женская фигурка показалась из–за ближайшего прихотливого поворота линии прибоя и пошла по ней, приближаясь. Совершенно нагая, она шла, так же полностью отдавшись очарованию тонкой грани между землёй и океаном, воспринимая его не только зрением и слухом, но и телом. Брызги падали на это удивительно совершенное тело, и сбегающая вода только подчёркивала редкую красоту.
Это была Эдна Корн.
Внезапно она остановилась. Из–за скал навстречу ей вышел мужчина, тоже совершенно нагой. Они остановились друг перед другом, несколько мгновений смотрели в глаза, а затем взялись за руки. Так они и стояли на фоне шумящего прибоя. Одухотворённые лица, в глазах умиротворение и нежность… Было понятно, как невероятно долго они шли друг к другу. Они подошли к скале, которая внезапно раскрылась, и вошли внутрь. Огромная каменная плита скрыла их от нескромных глаз, скала вновь приобрела первозданный вид.
Мужчиной был Мир Гром!
Оправившись от первого потрясения, Эдна спросила:
— С какого момента ты включил обычную запись? — Она не заметила, что перешла на ты.
— С того самого как узнал женщину, — печально ответил Мир.
Некоторое время они смотрели обычную запись, точно продублировавшую мнемографическую и позволившую убедиться — Мир не сошёл с ума.
— Что думаешь делать? — вновь спросила Эдна.
— Думаю, нам нужно рассказать об этом всему экипажу, — ответил Мир. — Мы не вправе хранить в тайне подобную жуть.
— Да, — сказала Эдна. — Именно жуть. Мы самонадеянно решили, что уже знаем об Ириде всё, но, похоже, она способна на действительно жуткие сюрпризы. Впрочем, чего ещё ждать от планеты смерти. Как же права Тлацолтеотль — на свете нет ничего страшнее смерти, умеющей прикидываться живой, и самое страшное, если она обретает крылья.
Мир удивлённо взглянул на неё — он не знал о регрессии Эдны в личность Малиналь. Но взволнованная Эдна не заметила его взгляда.
— Слишком много на Ириде необъяснимого, — после некоторого раздумья добавила она. — И здесь, в несчастном социуме, вышедшем из подземелья, и за его пределами.
И вдруг — вновь вдруг! — зазвучал вызов коммуникатора.
— Командир! — В голограмме возник образ дежурного по звездолёту. — А и вы, Корн, здесь. Прошу вас обоих немедленно прибыть в боевую рубку. Только что получено сообщение от одного из наших беспилотных стрелоидов, работающих в межпланетном пространстве. К Ириде приближается неизвестный космический корабль.
Глава X
«Мерцающий»
Последнее утешенье -Последний патрон в обойме.Последняя горькая радость,Что каждый из нас был прав…
В. Крапивин
1
