— Ириш, хлебнем бульончика? — бодро потерев ладони, нарушила тишину Наташка.
— Хлебнем, — благосклонно согласилась я. — Лучше из чашек.
— Сейчас налью, — обрадовалась Надежда, делая попытку вскочить.
— Сиди, — властно притормозила ее за плечо подруга. — Не барыни.
— Там в кастрюльке куриные ножки, — благодарно подсказала домработница. — По одной на каждого, но если больше никто не хочет…
— Пожалуй, я тоже приобщусь, — ожил Костик. Бледное лицо на глазах порозовело. — Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Интересно, где это научились выращивать восьминогих кур?
— В магазине, — подсказала Наталья.
— А почему мне ножку не предложили? — обиделась Джульетта.
Надежда укоризненно покачала головой:
— Так ты ее без предложения чуть раньше съела. Еще когда я тебе первую порцию бульона наливала. Прямо из-под половника руками выхватила. Забыла?
— Кто старое помянет… И вообще, вы пару дней на мне экономили.
Джульетта встала и направилась к холодильнику. Часть пакетов и упаковок с продуктами перекочевала на рабочий стол с пояснением, что зря пропадать им незачем, завтра запасы можно пополнить.
— Если не разъедемся. Правильно я вас поняла, Дмитрий Николаевич? — обратилась она за поддержкой к появившемуся на кухне хирургу Ефимову. — Результаты экспертиз не подтвердили криминала в смерти Валерии и Зинаиды Львовны. А дед заработал то, к чему сознательно всю жизнь стремился. Заранее всем спасибо за компанию и за помощь. Я-то, пожалуй, еще на пару дней задержусь здесь, надо окончательно прийти в себя.
— Да, — радостно подхватила я, — разъедемся-а-а… и забудем эту историю, как страшный сон. Вот только для кое-кого он еще продлится.
— О чем ты, Ириша? — испепеляя меня взглядом, но пытаясь улыбаться, поинтересовался муж. Улыбка вышла фальшивой, и я невольно поморщилась.
— О том, что дело не только в экспертизах, — расцвела я правильной (не искусственной) улыбкой. — Просто объявился наконец Станислав Аркадьевич Полетаев…
Первым не выдержал молчаливого напряжения тонкий стакан с минералкой, который сжимал в руке Колюня. Осколки стекла, расписанного голубыми цветочками, посыпались на стол. Это отвлекло меня от созерцания куриной ножки, которой я старательно помешивала бульон в своей чашке.
— У тебя руки в крови, — тихо проронила я Колюне, растерянно таращившегося на останки стакана.
Джульетта сдавленно взвизгнула, окончательно спугнув оцепенение, овладевшее остальными. Даже господин Ефимов повел себя на первый взгляд неадекватно. Вместо того чтобы броситься на помощь Колюне, он выхватил у меня из-под носа чашку с бульоном и с размаху выплеснул ее содержимое в раковину. Этот лихой закидон сопроводился характерным звяканьем, только тогда я поняла, что в первую очередь муж спасал меня. По свойственной мне рассеянности сжевала бы попавшие непонятным образом в чашку осколки стекла, неосознанно увеличив статистику несчастных случаев в доме Полетаевых. Ужаснувшись возможным последствиям, я принялась торопливо, не ощущая вкуса, обгладывать ножку.
А вокруг в состоянии массового психоза носились люди. Димка, успевший слетать за уже примелькавшейся всем аптечкой, пытался пробить дорогу к пострадавшему. Димке оказывали активное сопротивление. Во-первых, Психея, с напевным чертыханием пытавшаяся ликвидировать у Колюни тонкие ручейки крови чистым кухонным полотенцем. Во-вторых, Надежда, готовая всучить Психее дополнительную их стопку. Затем Наташка, отнимавшая у обоих нестандартные перевязочные средства и вопившая о необходимости срочной дезинфекции ранок. Единственным человеком, решившим проявить благоразумие и держаться спокойно, был Костик, припечатанный к стулу усаженным на него Колюней. По сути Кости и видно-то не было из-за могучей фигуры Колюни. Но большую часть хаоса вносила Джульетта, любым способом старавшаяся пробиться к выходу. Почему-то вместе со стулом. Это прямо-таки взбесило, тем более что сей предмет мебели Джульетта задействовала как холодное оружие, в основном направленное на моего мужа. Он не успевал крехать, отсчитывая полученные удары, и отмахиваться аптечкой. Я просто не знала, как ему помочь. Не иначе как от беспомощности и швырнула в Джульетту подручным средством — обглоданной куриной костью…
Не знаю, что Джулька вообразила, получив точный удар костью в лоб — предполагаемый район третьего глаза. Может, он от этого открылся, дав ей неверную информацию о пулевом ранении? И тут же закрылся, ибо Джулька вместе со стулом потеряли сознание и рухнули на хирурга Ефимова. Пытаясь удержаться под таким натиском, Димка попятился, споткнулся о… Ну, не успела я поджать под себя ноги! Даже Костик обратил внимание на то, что ясновидение не мое хобби. Откуда ж я могла знать ближайшие намерения моего мужа. А он, подцепив яркую блондинку со стулом, полетел с ней именно в моем направлении…
Разбор полета был мучительным. Наташка орала на меня за то, что ноги у меня явно лишние, поскольку я не знаю, где их протянуть. Совсем как Юр Вас. И лично ей непонятно, почему мне приспичило брать с других только отрицательные примеры.
Я сидела, не шелохнувшись, покорно погружаясь в пучину отчаяния. Бросив несчастного Колюню, Психея с Надеждой квохтали над поверженными телами Дмитрия Николаевича и Джульетты, в первую очередь пытаясь освободить их от стула. Дался же он Джульетте! Димка мучительно скрежетал зубами от боли — левая нога непонятным образом попала в перекладину стула и застряла там, вывернувшись неестественным образом. Сам стул примостился на спине Джульетты, обеспечив ей весьма тесный контакт с моим милым доктором.
Я не сразу поняла, почему Димка не ругается. Догадалась, когда он прошамкал слово «асеська». Его в суматохе не разобрал никто, кроме меня. Я робко подсказала «аптечка», но моя подсказка так и повисла в воздухе. Наташка заверила «Димочку», что никакой «осечки» не было, поскольку никто ни в кого не стрелял. Схватившись за подбородок, повториться он не решился. Очевидно, Джульетта при падении основательно боднула Дмитрия Николаевича головой. Хотя и больной, но все еще крепкой. Разговаривать ему мешала боль.
Сама Джульетта быстро пришла в себя. Привыкла, наверное. Сидя на полу по соседству с лежащим Димкой, находилась в состоянии полной прострации. Попыток встать не предпринимала. Со всей очевидностью у нее возобновились приступы головной боли. Правда, короткие. Временами она морщилась и хваталась за голову. Подбородок у Димки тоже крепкий, из разряда волевых. В перерывах между приступами Джульетта глупо улыбалась и «строила глазки» чайнику с блестящей металлической поверхностью, жалуясь ему, что в нее стреляли бронированной частью курицы. Ну, разумеется! Дура с макияжем! Отмечаю это без всякой ревности. Димке не нравятся блондинки даже с внешностью Мерилин Монро.
— Ирка! Похоже, ты ее последнего ума лишила! — ужаснулась Наташка.
— Для этого его надо иметь! — встала на мою защиту Психея, и я благодарно шмыгнула носом. — Куда, спрашивается, эта баба ломилась?
— Она сбежать хотела, — виновато пояснила я. — После моих слов. Пожалуйста, выньте из-под Дмитрия Николаевича аптечку, ему на ней валяться неудобно. Сама я боюсь. Руки трясутся. Вдруг что-нибудь сломаю. Или ему, или в аптечке.
— Каких таких слов? — удивилась Наташка, пропустив мою просьбу мимо ушей.
— Да ну про то, что объявился Станислав Аркадьевич Полетаев.
Произнеся это совсем тихо, я покосилась на Джульетту. Она кокетливо поправляла волосы и беспокойства не проявляла. «Ухандокала бабу! Вконец», — мелькнула очередная тревожная мысль, накрыв меня очередной волной отчаяния.
У остальных, исключая Димку, Джульетту и «забетонированного» Колюней Костика, мои слова вызвали, мягко говоря, странную реакцию. Иными словами — никакой реакции. Женская команда «спасателей» сразу вспомнила про раненого Колюню и ринулась оказывать ему помощь. Психея даже взвыла с досады на свою забывчивость.
Колюня основательно перетрусил и с криком, возвещающим, что на нем уже все зажило и не надо бередить старые раны, принялся активно отмахиваться кулаком, замотанным в пару полотенец и являвшим собой подобие огромной боксерской перчатки. Я беспомощно оглянулась на мужа. В отличие от Колюни он еле слышно мычал и слабо отбивался от рук Джульетты, пытавшейся ласково погладить его по головушке. Ну хоть какое-то, пусть слабое, но сопротивление. Я же говорю, Димке не нравятся блондинки. Тем более крашеные.
На этом я и застопорилась, пораженная до глубины души. Ненадолго. Волна отчаяния отхлынула, на ее место накатил «девятый вал» ярости. Не зря я неумышленно Джульку калечила. Инстинктивная самооборона от соперницы. Хотя какая она мне соперница!
Легко вспорхнув со стула, я мигом отшвырнула Джульетту в сторону. Она уставилась на меня странным, прямо-таки безумным взглядом. Очень неприятным. Не долго думая, я схватила полупустой чайник и всучила его ей в руки. Будем считать, что они заняты. Да и глаза тоже. Пусть корчит рожи своему неотразимому отражению. Все не одна.
