- Кажется, я никогда не кончу эту окаянную работу. Неужели они не могут хоть немного мне помочь? Я просто выбиваюсь из сил, - говорит он мне по телефону.
Через два дня он снова звонит, и голос его звучит уже выше его обычного низкого регистра. Он закончил наконец свою работу. Он переписал всех до одного злосчастных «рецидивистов», отметил их имена, номера карточек и те обстоятельства, которые привели их обратно в сумасшедший дом.
- Теперь дело пойдет, - говорит Джек. - Если они уж однажды поправились от новых лекарств плюс нлз (нежная, любовная забота), то мы не сомневаемся в их вторичном выздоровлении. Мы рассматриваем их как потенциально излечимых. - И в голосе его чувствуется эта вера.
Я попытался было умерить энтузиазм Джека. Это потребует, вероятно, адского труда - снова их вылечить. Джек громко рассмеялся.
- Теперь уж мы научились. Теперь мы быстро налаживаем их поведение внутривенным вливанием лекарств. Затем дня два уравновешиваем их психическое состояние лекарствами через рот и закрепляем их действие нежной любовью и заботой.
Джек Фергюсон - это танк, а не человек.
- А кто будет заниматься этим закреплением, когда они выйдут из больницы? - спросил я.
- Домашние врачи, частные практиканты, общественные работники, - сказал Джек.
Вот уже много месяцев наблюдает он больных, возвращающихся в больницу из-за неправильного пользования лекарствами. Давно уже льется к нему поток писем от родственников, которые рассказывают о состоянии выписанных больных и спрашивают, нужно ли продолжать лечение. Как всякий хороший врач, Джек не любит отвечать на такие вопросы, не посмотрев больного. Но он положительно приходит в ярость оттого, что часть его предписаний идет насмарку из-за отсутствия медицинского наблюдения.
Джек понимает, что связь больницы с домашними врачами - это главное. С каждым выписанным больным идет сопроводительная карта о назначенном ему лечении и указаниями домашнему врачу, как это лечение проводить.
- Если эта система наладится, мы основательно снизим число повторных больных, - говорит Джек. - Девять из десяти, дающих рецидивы, скисают в домашней обстановке из-за отсутствия надлежащего медицинского наблюдения.
Джек уверен, что каждый компетентный врач поймет смысл такого наблюдения. Недостаточно дать больному и его родным пузырек лекарства и уйти, как это часто теперь делается при лечении инфекций антибиотиками. Психотерапевтические средства - это лекарства другого типа. Они не лечат психическую болезнь, ведь инсулин, например, не лечебное средство против диабета.
- Возьмите диабетика, - сказал Джек. - Если он переел, доктор может повысить ему дозу инсулина. Если он недоел, доктор сокращает дозу инсулина. Это такая же качающаяся доска, как при душевных болезнях. Ни один хороший доктор не назначит больному уколы инсулина, не поинтересовавшись его диетой, - продолжает Джек. - То же самое при ненормальном поведении. Хороший доктор не станет накачивать больного новыми лекарствами, не убедившись в том, что больной получает дома надлежащую диету нежной, любовной заботы.
Джек говорит, что большинство врачей поймут это сравнение психической болезни с диабетом.
- Когда психически больной выходит из равновесия и переживает временную депрессию, - объясняет Джек, - то небольшая добавка успокоительного или стимулирующего средства поможет ему выдержать свою внутреннюю бурю.
Затем Джек открывает домашним врачам простой секрет, как держать под контролем состояние выздоровевшего больного. Доктор может объяснить сущность нового лечения самим больным и их домашним.
- Это большое достоинство домашних врачей, что они проявляют интерес к своим больным, как к людям, - говорит Джек. - Они охотно будут работать с пациентами и их семьями, обучая их пользоваться новыми лекарствами, чтобы качающаяся доска поведения всегда была в равновесии.
Перед Джеком ясная перспектива надежды, выросшая из той прозорливости, которую дал ему пережитый собственный опыт безумия.
Для врачей гораздо легче наблюдать выздоровевших психически больных, чем держать под контролем тяжелых сердечных больных с помощью наперстянки или поддерживать ровное состояние у диабетиков инсулином. Почему? Потому, что у сердечников или диабетиков разрушительный процесс может зайти очень далеко, прежде чем сами больные это почувствуют...
Малейшие признаки возврата психической болезни больной сразу чувствует е голове.
Как бы предвидя мой вопрос, Джек улыбнулся и сказал:
- Вы удивляетесь, почему мичиганские врачи уже сейчас не обслуживают выздоровевших психически больных? - он обезоружил меня своим ответом:
На данной стадии нельзя обвинять домашнего Рача, что он этим не занимается. Все это так ново. Но образец - вот он вам налицо. Ведь это как раз то, что они сделали в своей домашней заботе о больном, выписанном из Больницы ветеранов в Индианополисе...
«Я всячески старалась не брыкаться во время шокового лечения, - писала Елена Менцель. - После того как я начала принимать новые лекарства, последние два сеанса электрошока показались мне особенно ужасными».
Елена Менцель была выписана из больницы Траверз-Сити полтора года назад.
«Я кое-как еще сдерживалась на предпоследнем сеансе, но на последнем не выдержала и дико орала», - писала Елена.
Вскоре после того как шоковое лечение было заменено серпазилом, потом риталином, потом комбинацией серпазила с риталином, Елена вышла из своего дикого и страшного мира кошмаров и вернулась к реальной действительности. Потом она была отпущена на попечение своей сестры миссис Доротеи Шеффер, одной из надзирательниц Фергюсона - одной из его 107 «докторов».
«Дома я принимала сначала целую пилюлю, потом половинку, потом четвертинку, затем опять вернулась к половинке, тут мы с сестрой немного поспорили, - писала Елена. - Я чувствовала себя спокойнее на половинке».
Елена объясняет, почему пришлось немного повысить дозу во время рождественских праздников в 1955 году, - сказала Доротея Шеффер. - Предпраздничные хлопоты... подсчеты, сколько потратить на всяких родственников, немного расшатали нам нервы.
Доротея Шеффер рассказывает, что вскоре после возвращения из больницы Елена стала носить с собой маленькую коробочку с пилюлями.
- Когда Елена чувствует в этом потребность, она приходит и говорит мне, что увеличивает дозу серпазила или, наоборот, уменьшает ее.
Елена Менцель стала собственным врачом-психиатром на первой линии.
В записке, написанной для меня в очень разумной форме и прекрасным почерком, она выказывает большую сообразительность.
«Если я забыла принять свою пилюльку, - пишет Елена, - я чувствую как становлюсь болтливой, суматошной, и, как только я это почувствовала, тотчас же принимаю забытую пилюлю! »
Доротея говорит, что теперь она уж не беспокоится насчет лекарств для Елены. Елена очень осторожна с ними.
«Если я забыла принять пилюлю и пошла куда-нибудь, - пишет Елена, - у меня начинается внутреннее волнение и мне трудно оставаться на людях».
Доротея рассказывает, что первое время после возвращения из больницы Елена была несколько расслабленной ленивой. Но потом она словно проснулась и поняла, что не зарабатывает себе на содержание. Доротея пришла домой и увидела, что Елена возится, как крот, выскребая и наващивая полы.
- Видишь, как хорошо стало? - спросила Елена.
Она даже выключила холодильник и вычистила плиту:
«Каждый вечер я откладываю дозу лекарств на следующий день, - пишет Елена. - Я всегда говорю Доротее, когда чувствую, что надо увеличить дозу серпа... А также когда сокращаю дозу».
Доротея вспоминает, как летом 1955 года Елена сама пошла и нанялась на прежнюю работу - обирать вишню.
- Трудно было поверить, что человек может так перемениться, - такая она была веселая и чистенькая.
К сожалению, работа была сезонная.
«Я начала бегать по разным учреждениям в поисках постоянной работы, - пишет Елена. (Она отклонила предложение Доротеи обратиться к общественному работнику больницы с просьбой подыскать ей работу.) - И наконец в начале прошлого лета я устроилась на постоянную работу в прачечную».
- Елена очень гордится, что научилась сама себе делать перманент, - рассказывает Доротея. - Она прекрасно ухаживает за курами и лошадьми в нашей усадьбе. Она копит деньги, чтобы завести кроликов. Она очень любит животных.
- Когда же я получу справку о своем выздоровлении? - Елена неотступно пристает с этим вопросом к Доротее.
- Пока еще рано, Елена. Ты еще не совсем уравновешенна.
Елена очень тщательно подсчитывает расходы на свои нужды и на желательные покупки и копит для этого деньги; она добросовестно расплачивается с долгами и отдает свою долю для оплаты счетов, которые они получают.
