Элара сжала зубы, всё ещё испытывая острую головную боль.
— Эта стерва пытается обыскать моё сознание.
Из Софии вырвалось такое неприличное ругательство, что будь они в других обстоятельствах, Элара бы рассмеялась.
— Ты хорошо держишься.
— Не знаю, как долго я смогу скрывать правду.
— Тебе надо перетерпеть. Джем это скоро наскучит; я видела, как она работает. Её подогревают гнев и ревность.
— Сколько? — зарычала Элара.
— Не знаю. Но обещаю, что это не будет длиться вечно. Ариэт скоро выпустит тебя отсюда. Для своей новой игры.
— Какая привлекательная альтернатива.
София издала смешок.
— А что насчёт тебя, Соф? Если он заберёт меня?
— Обо мне не волнуйся. Я кое-что придумала, на случай, если он это сделает. Обещаю.
Её слова не успокоили мысли Элары, но головная боль была такой сильной, что ей в итоге пришлось поддаться ей и, испытав блаженное облегчение, она снова отключилась.
Следующий день, и бесчисленное количество других, прошли как в тумане, так как Джем приходила к ней, пытаясь сломать её тело и разум.
В последний раз она вошла внутрь камеры с радостью, и начала искажать её воспоминания, доставая из них те крупицы информации, до которых могла дотянуться. Ей нравилось сосредотачиваться на родителях Элары, превращая её счастливые детские воспоминания в кошмары, а предсмертные крики её родителей в слова «это твоя вина». Но Элара продолжала хранить воспоминания об Энцо и о своём убежище в запертой коробке, скрытой в дальнем углу её сознания и закопанной так глубоко, что даже Джем была не в силах её найти. Темнота манила и утешала её каждую ночь, невесомая и приветливая. Это было всё равно, что оказаться в объятиях ночного неба.
Но в один из дней, который оказался хуже, чем предыдущие, молитвы Элары остались не отвеченными. У неё начался жар, раны на её спине воспалились ещё сильнее, кожа стала липкой и горячей. Из-за жара ей стало сложнее удерживать своё сознание, которое Джем постепенно разбирала на части, сантиметр за сантиметром.
Раздался знакомый скрип открывающихся дверей, и она увидела своего отца.
— Нет, нет, нет, нет, — зарыдала она, забиваясь в угол. — Это не по-настоящему, это не по-настоящему, это не по-настоящему.
Она слышала, как за стеной кричит София, но её крик звучал очень далеко, поскольку всё её внимание было обращено на мираж, стоявший перед ней.
— Дорогая, это я, — сказала фигура, и голос короля был таким тёплым, что она начала плакать, глядя ему в лицо.
— Это я, и я просто хотел, чтобы ты знала, — теплота в его взгляде сменилась злостью. — Мы умерли из-за тебя.
Элара судорожно всхлипнула.
— Это не по-настоящему. Ты Джем. Ты не мой отец.
В мгновение ока образ изменился, и теперь перед ней сидела уже её мать. В её глазах отразилась печаль.
— Он прав, дорогая, — произнесла она певучим голосом. — Это сделала с нами ты. Если бы ты не родилась, Звезда не упала бы с неба.
Элара замотала головой, почувствовав холодное прикосновение руки матери к своему лицу. Она снова зарыдала, испытывая неимоверный шок от встречи со своими родителями. Она постоянно повторяла в голове мантру о том, что «это не по-настоящему», что это Звезда Обмана делала то, что у неё хорошо получалось. Но крики её родителей говорили ей о том, что она бесполезна, и лучше бы она умерла. Её разум начал ломаться.
И только присутствие Софии в соседней камере и её железная воля не давали ей полностью скатиться в безумие. Она сжала зубы, сопротивляясь когтям и ножам, царапающим её сознание, и продолжала кропотливо воздвигать стену за стеной из плотных теней внутри своей головы до тех пор, пока Джем разочарованно не завыла.
***
С тех пор, как Джем приходила к ней в последний раз, Элара впала в горячечный бред. Её спина была мокрой от пота или крови — она не могла сказать точно. Её голова свесилась вперёд, а сама она молила о том, чтобы всё это закончилось.
— Элара, — раздался встревоженный голос.
Она резко пришла в себя и начала дико озираться вокруг. Она чуть не потеряла сознание от головной боли, такой сильной, что ей едва удалось раскрыть глаза.
— Элара, — снова произнёс голос.
Прямо перед ней стоял Эли. Брат-близнец Джем. Она выругалась и оттолкнулась от стула, пытаясь отойти от него подальше.
— Стой-стой, — зашипел он и подошёл на шаг ближе. — Я не сделаю тебе больно.
Всё ещё обнаженная грудь Элары приподнялась на холодном воздухе. Она оглядела Эли, и её сознание приготовилось к жестокости, которую продемонстрировала ранее его сестра.
Его пронзительные глаза ничего не выражали. Рукава его чёрной рубашки были закатаны, и на предплечье виднелась татуировка в виде змеи, обвившейся вокруг руки. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, ни единая прядка не выбивалась из его прически.
— Пришёл закончить то, что начала твоя сестра? — проговорила Элара, стараясь отодвинуть от него свой стул.
— Я пришёл, чтобы дать тебе это, — тихо сказал он.
Он засунул руку в карман и достал оттуда мутный флакон.
— Яд? Как предсказуемо. Не смог придумать нормальную пытку?
— Святые небеса. Не зря он говорил мне, что ты остра на язык.
Элара нахмурилась.
— Кто?
Эли обошёл её и осторожно наклонил её вперёд, чтобы осмотреть раны. Она глубоко вдохнула, снова почувствовав прикосновение Звезды. Её окутал тот же самый запах дождя, который она почувствовала на балу, и энергия хитрой и живой магии, которая никогда не замирала.
— Ариэт и моя сестра долбаные садисты, — пробормотал он, и Элара испытала шок, почувствовав прикосновение холодной мази к своей спине.
Эли начал втирать её в раны. Она дёрнулась.
— Что ты делаешь? — зашипела она.
— Не даю тебе умереть от инфекции. Чёрт.
Он остановился.
— У тебя жар.
— Зачем?
— Зачем?
Он удивлённо рассмеялся.
— Да, зачем ты мне помогаешь? Ты Звезда. Какая тебе разница, что со мной произойдёт.
— Потому что должен. Один принц заключил со мной сделку.
Элара замерла. Нет, нет, нет, нет. Каждый знал с детства, что нельзя заключать сделки с дьяволом. Из этого не может выйти ничего хорошего. С каждой Звездой можно было заключить сделку. И если Звезда соглашалась, то смертный мог потребовать исполнения её условий. И тогда у Звезды появлялось перед ним преимущество.
— Он в порядке?
Она услышала, как Эли тихонько рассмеялся, после чего закончил втирать заживляющую мазь ей в спину и достал из кармана чистые хлопковые повязки. Он начал осторожно перевязывать её, стараясь не коснуться её груди и не смотреть на неё.
— В порядке? Он обезумел. Точно лев в клетке. Прости за каламбур.
Элара сжала зубы.
— Он на границе, призвал всех своих должников, чтобы вернуть тебя.
Сердце начало бешено колотиться у неё в груди.
— И мы оба знаем, что из-за магического барьера, который так любезно установил Ариэт, он не может ворваться сюда, как бы этого ни хотел. Барьер не пропускает магию смертных. У него нет не единого шанса.
— А ты не просто так получил своё прозвище. Сладкоречивый. Зачем ты все это делаешь?
Эли закончил с перевязкой и снова встал перед ней. Она заметила искру веселья в его почти чёрных глазах.
— Твоё сознание больше не сможет вынести пыток моей сестры. Позволь мне тебе помочь.
— Что? Хочешь обшарить моё сознание, как змея?
Она демонстративно посмотрела на его татуировку.
— Нет, хочу помочь тебе выстоять до тех пор, пока не придёт помощь. Я должен Лорэнцо, и не смогу уйти отсюда, пока не исполню часть своей сделки.
Элара вздохнула и с опаской посмотрела на него.
— Я не буду рыскать в твоём сознании. Я попытаюсь исправить то, что сделала моя сестра, и укреплю его на случай её визита. Я даю тебе слово.
Когда Звезда давала слово, пути назад не было. То, что было сказано, было сказано, и только это заставило Элару поверить пронырливому богу, стоящему перед ней. Она коротко кивнула, и осторожно откинулась на стуле.
