А следом за ним, раздвигая ветви, на наш огонек вышел классический олимпиец, высокий и прекрасный, как статуя в музее.
У него были золотые волосы, правильное лицо, бронзовое от загара и налитое силой тело и здоровенный топор в правой руке.
Интересно, он прямо с этим топором вместе вызревал? Вот это папаша у него! Надо отдать должное: Офион — не просто бог, он прямо титан! И яйца у него соответствующие.
Единственное, что немного портило впечатление — это янтарная чешуя пониже колен и львиные лапы с когтями вместо ступней.
— Отец?.. — громко, с раскатистым эхом позвал он Офиона.
С другой стороны, изящно переступая стройными и совершенно нечешуйчатыми ножками, вышла обнаженная светловолосая богиня. Зато у нее имелся другой изъян — вместо женского личика Офион наградил ее мордой ягуара.
Оба они, и брат, и сестра, вовсе не были гигантскими или такими уж здоровенными. Тот же демон выглядел как-то массивней и мощней, чем эти ходячие экспонаты Летнего сада.
Но от них исходила особая сила.
Я не мог ее объяснить — точно так же, как не мог не почувствовать. Даже воздух в их присутствии стал плотней и тяжелей обычного.
— Отец! — требовательней, чем брат, и резче окликнула она змея. — Мы здесь, пришли на твой зов!
Я видел, как у Януса из рук вывалилось полено. Довольное выражение исчезло у него с лица.
Та’ки привстал на задних лапах.
Он смотрел то на нас, то на Януса, потом снова на нас — и опять на магистра, словно ожидая от него немедленных указаний.
Офион развернул свои кольца и поднял свою плоскую голову, как кобра. На его золотистой чешуе вдруг проступил и засветился сетчатый орнамент — тонкие изумрудные линии с яркими сапфировыми вкраплениями.
— Мои с-ссславные детки!.. — прошипел змей, лизнув воздух длинным алым языком. — Как хорош-ши! Не так ли, мой с-сславный враг? Пос-сследыши удалис-ссс!..
В этот миг я окончательно понял, что поспешил считать убитых врагов. Вечеринка еще только начиналась.
— Ты звал нас, и мы пришли, — проговорил детка мужского пола, сохраняя прежнее отсутствующее выражение на лице.
Интересно, это какая-то особенная божественная функция — не шевелить физиономией? Чтобы на случайном кадре с кривой челюстью или высунутым языком не оказаться? Или недоразвитие эмоциональной сферы сказывается?
Или, может, паралич лицевых мышц?..
Черт возьми, Янус же говорил, что скороспелые — это значит недоразвитые и безмозглые!
Но эти...
— Чего тебе угодно, отец? — резко и громко спросила богиня.
— Пус-сть с-ссмертные с-сстанут землей. С-сокруш-шите их! — прошипел змей, и шорох его шипения прозвучал, как внезапный порыв ветра в листве.
— Хорошо, — равнодушно отозвался зверолапый.
— Сейчас принесем тебе их головы, — проговорила богиня и ощерила пасть.
Они рванулись на нас все трое разом, оставляя за собой золотистый след.
Мы все невольно отскочили назад, в то время как Азра, напротив, шагнул вперед.
Над ним засияло сразу два конструкта. Воздух вокруг подмастерья стал серым, как если бы он наполнился пеплом. Темное пятно разбежалось в стороны, и внутри этого пятна поднялся ураганный ветер. Он раздувал волосы и одежду Азры, с силой бил в спину. Лицо воина тоже изменилось и потемнело. От глаз исходило холодное белое сияние, жнец в руке хищно блеснул.
Первой в серое пятно ударилась богиня. Попав в ветреный поток, она точно ударилась о стену. Неловко вскинув руки, с трудом устояла на ногах и всем телом легла на ветер, пытаясь двигаться вперед. Азра взмахнул жнецом — но не пытаясь атаковать, а просто перед собой, словно пугая.
— Азраил, не-еет! — донесся до меня испуганный голос Кассандры.
Я увидел, как странно заострилось правое колено Азры, как заплескалась свободней штанина, а на бронзовой коже богини появился странный кровавый узор...
Недоцербер, влетев в пятно следующим, завизжал, как щенок. На глазах шкура сползла с одной из его голов, обнажая розовый череп и неровные зубы. Плоть на широкой груди расползалась клоками. Берн бросился на подмогу Азре.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тот будто боком почуял его движение и обернулся.
Я невольно содрогнулся, увидев лицо товарища. Потому что сейчас он был страшен. Вместо привычных черт передо мной была мертвая восковая маска, наполненная белым сиянием.
Я вдруг понял, что в первый раз вижу силу Азры в ее открытом и очевидном проявлении. И сейчас вокруг него бушевал не просто ветер — это было дыхание смерти. И от прикосновения ее дыхания буквально на глазах разрывалась и умирала живая плоть, сползала с костей, превращаясь в прах.
Маленькое третье начертание вспыхнуло у Азры над плечом, и Берна со всей силы отшвырнуло от серого пятна обратно.
— Не приближайся! — донесся приказ. — Никому не подходить!..
Зверолапый бог чуть замедлил бег, отвлекшись на сестру.
Но ни сочувствия, ни жалости или гнева не отобразилось на его лице. Подхватив поудобней топор, он оттолкнулся посильней от земли — и прыгнул, очутившись прямо рядом со мной и девчонками.
Его оружие взметнулось над головой Ники.
Вложив все силы в руки, я выставил блок, удерживая меч с одной стороны за рукоять, а с другой — за острие клинка.
От удара у меня онемели руки. Кровь хлынула из рассеченой ладони, но тем не менее я его выдержал!
Ника поднырнула под мой локоть и набросилась на божество, как тощая дворовая кошка бросается на ротвейлера, случайно приблизившегося к гнезду с котятами. Лилит со зловещей улыбкой протянула руку вперед. Розовая дымка заструилась от ее ладони. И враг отшатнулся в сторону, испугавшись чего-то несуществующего.
— Жарь гада! — крикнул я всем. И первым на мой призыв отреагировал Берн — в буквальном смысле. Два здоровенных огненных шара влетели в открывшийся бок божества, но не оставили на нем ни отметины. Только зашипели, как упавшие в воду уголья.
Тем временем Ника, воспользовавшись заминкой, ловко вонзила один из своих кинжалов прямо под чешуйчатое колено.
Дин, Шрам, Берн и Ника обступили божество, и, уворачиваясь от его размашистых ударов, принялись атаковать чем придется, пока Ли морочила его иллюзией.
Тем временем пес вырвался из серого пятна Азры. С воем и лаем, роняя по пути куски кровавой плоти, он бросился прочь. Я не понял, как это случилось, только увидел, что Майя метнулась следом, и за ней последовал Бобер.
— Держи урода! — крикнула Майя, поддавая псине мечом на дистанционном управлении. — Рыжий, помоги!
Но Рыжий с Тенью ее не услышали. Они стояли у самой границы серого пятна, в то время как Азра все еще удерживал внутри рычащую и воющую монстрессу. Монстриню. Монстриху, короче! При этом Рыжий, которого я знал как неизменно добродушного и юморного парня, отчаянно и зло матерился.
— Прекращай немедленно!!! — орал он в бешенстве. — Мы дальше справимся, ты слышишь?
— Не справитесь! — хрипел Азра. — Она мощная... Она до сих пор стоит на ногах!
Я подскочил к парням на помощь, позабыв и про боль, и про рану. Правда, я не знал, чем можно помочь и как это сделать. Но интуитивно понимал, что чем дольше Азра держит это пятно, тем хуже для него.
И взглянул на богиню.
Та и правда все еще сопротивлялась дыханию смерти и злобно рычала, но половина ее морды, правое плечо, грудь и рука были изъедены смертью. Белесые кости торчали из плоти, пасть застыла в кривом оскале.
— Паскуда, да ты что же творишь?! — кричал Рыжий. — Ты же сдохнешь!!!
— Не сдохну! Не так быстро, по крайней мере...
И тут я увидел, что с моей стороны к пятну бежит Кассандра — черные волосы разметались на ветру, лицо побелело до синевы, глаза безумно сверкают.
До пятна оставался всего один шаг...
— Азра, ты убьешь Кассандру! — выкрикнул я.
И в это мгновение Кас сделала шаг в пятно...
Серый вихрь прекратился мгновенно. Кассадра рухнула на одно колено — вся ее вторая нога превратилась в сплошную рану.
Ягуароподобная тварь с шипением бросилась на нее — и в этот миг между тварью и девушкой встали мы с Тенью.
