И тут же подумал о коробочке в письменном столе. Контейнере с марсианской фауной. И о том, как трудно было собирать эти образцы. Воспоминания казались вполне настоящими. Да и сама коробочка-уж она-то существует, во всяком случае. А что если ее подложил Макклейн? Если это — одно из тех «доказательств», про которые он так распространялся? «Меня эти воспоминания не убеждают, — подумал Куэйл, — но вот полицию Интерплана они убедили — к крайнему моему сожалению. Интерплановцы считают, что я и вправду летал на Марс, а заодно они думают, что я это частично осознаю».
— Мы не только знаем, что вы летали на Марс, — утвердительно кивнул полицейский в ответ на его мысли, — но и понимаем, что теперь вы помните достаточно, чтобы представлять опасность. И нет никакого смысла вторично чистить вашу сознательную память — мы ее вычистим, а завтра вы заявитесь во «Вспомни, Инкорпорейтед», и все пойдет по новой. А прекратить деятельность Макклейна или сделать с ним что-нибудь мы не можем — наша юрисдикция распространяется только на наших же сотрудников. К тому же Макклейн не совершил никакого преступления. Как, — он окинул Куэйла взглядом, — собственно, и вы. Вы пришли к Макклейну не затем, чтобы восстановить свою память, вас привело в эту фирму то же самое, что и всех остальных, — страсть простого, ведущего скучную жизнь человека к приключениям. К сожалению, — добавил он, — вас трудно назвать простым человеком, а приключений тех вы имели даже чересчур много. Подумать только, человек с такой биографией обращается в фирму «Вспомни»! И вы не могли придумать ничего более опасного для себя — как и для нас. А если так говорить, то и для мистера Макклейна.
— А чем опасно для вас, если я помню о своей поездке — предполагаемой поездке, я совсем еще не готов согласиться, что она и вправду была. Чем я там занимался?
— То, чем вы занимались, — объяснил интерплановский бугай, — не совсем согласуется с общепринятым представлением о нас, как о таких тебе ангелах-хранителях с непорочно белыми крылышками. Вы сделали для нас то, чего мы, считается, никогда не делаем. И вы об этом вскоре вспомните — благодаря наркидрину. Коробка с червями и водорослями лежала себе спокойно в ящике письменного стола, лежала целых шесть месяцев, со времени вашего возвращения. И вы не проявляли к ней ни малейшего интереса. Нам даже в голову не приходило, что она существует, пока вы не подумали о ней по пути из «Вспомни» домой. Вот тут-то мы и помчались сюда, чтобы ее изъять. Ничего не вышло, — добавил он без всякой на то необходимости. — Не успели.
Воспользовавшись тем, что откуда-то появился еще один полицейский и блюстители правопорядка углубились в беседу, Куэйл начал быстро оценивать ситуацию. Теперь он припоминал больше — этот бугаек не врал про наркидрин. Скорее всего, они — Интерплан — и сами им пользуются. Скорее всего? Не скорее всего, а точно. Куэйл видел однажды, как эту дрянь вводили какому-то арестованному ими парню. Это-то где происходило? На Терре? Нет, скорее на Луне, решил он, словно кадры кино просматривая картины, всплывавшие из его нарушенной, но быстро восстанавливавшейся памяти.
А заодно он вспомнил кое-что еще. Он вспомнил, зачем его посылали на Марс, какую работу он там выполнял. Мало удивительного, что ему стерли память.
— Ох, господи, — сказал первый полицейский, прервав беседу с коллегой. Очевидно, он услышал мысли Куэйла. — Теперь ситуация еще хуже. Хуже, собственно, уже и некуда.
Он подошел к Куэйлу, непрерывно держа его на прицеле.
— Нам придется вас убить, — сказал он. — Прямо сейчас.
— А почему именно сейчас? — спросил второй, заметно нервничая. — Почему не отвезти его в нью-йоркский Интерплан, и пусть они там…
— Вот он знает, почему прямо сейчас, — сказал первый. Он тоже нервничал, но, как догадался Куэйл, по совершенно иной причине. Теперь память Куэйла восстановилась полностью. И он хорошо понимал — у полицейского есть все основания нервничать.
— На Марсе, — хрипло сказал он, — я убил человека. Пройдя пятнадцать его телохранителей. Часть из них была вооружена примерно таким же оружием, что и вы.
Он получил подготовку в Интерплане, пять лет из него делали террориста. Профессионального убийцу. Он знал, как обращаться с вооруженными противниками… вроде этих двух олухов. И тот, с затычкой в ухе, знал, что он знает.
Если двигаться достаточно быстро…
Прогремел выстрел. Но Куэйла уже не было на прежнем месте — резко уйдя в сторону, он ребром ладони срубил полицейского с пистолетом. Еще через мгновение Куэйл держал под прицелом второго, пришедшего в полную растерянность, стража закона.
— Мысли мои читал, — сказал Куэйл, слегка задыхаясь. — Знал, что я хочу сделать, — и все равно не успел помешать.
— Не бойся, Сэм, он не выстрелит, — прохрипел, пытаясь придать себе сидячее положение, упавший полицейский. — Я же его слушаю. Он знает, что ему конец, и знает, что мы это знаем тоже. Кончайте ерунду, Куэйл.
Постанывая и морщась от боли, интерплановец кое-как поднялся на дрожащие ноги.
— Оружие, — протянул он руку. — Использовать его вы все равно не можете, а если вернете — обещаю вас не убивать. Ваше дело будет рассмотрено, и решать будет руководство Интерплана, а не я. Не знаю, может быть, вам снова сотрут память. Но теперь вы уже вспомнили то, из-за чего я так торопился вас убить, вернули все прежние свои навыки, и от этого никуда не денешься. Так что, в некотором смысле, причина убивать вас отпала.
Сжимая пистолет, Куэйл выбежал из квартиры, бросился к лифту. «А будете меня преследовать, — думал он, — я вас убью. Так что лучше не надо». Он ткнул кнопку лифта, и двери распахнулись.
Преследования не было. Видимо, эти герои услышали его бешеные, отчаянные мысли и — вполне разумно — решили не рисковать.
Лифт опускался. Он оторвался — на время. А что дальше? Куда теперь?
Наконец первый этаж; через мгновение Куэйл затерялся в толпе пешеходов, переполнявшей транспортные ленты. Сильно, до тошноты болела голова. Слава богу, удалось хоть остаться живым — еще чуть-чуть и пристрелили бы в собственной его квартире.
«И ведь они попробуют снова, — осознал он с тоской. — Когда найдут меня. А найдут меня совсем скоро — по этому самому передатчику в голове».
По иронии судьбы на него теперь обрушилось именно то, о чем он просил фирму «Вспомни». Приключения, опасности, Интерплан в действии, тайное посещение Марса, когда сама жизнь Куэйла висела на волоске, — все то, что он хотел получить в безопасной форме фальшивых воспоминаний, оказалось реальностью.
Уж лучше бы воспоминания.
Сидя на скамейке, Куэйл пустыми, отсутствующими глазами наблюдал за гуляющей по парку стайкой прыгунов — полуптиц, привезенных со спутников Марса и способных к чему-то вроде планирующего полета даже при чудовищном тяготении Земли.
«Может, я и сумею пробраться на Марс, — думал он. — Ну и что толку? Там будет еще хуже, его сразу же обнаружит политическая организация, лидера которой он недавно убил. В результате на хвосте будут висеть и Интерплан, и они. А вы там слышите, как я думаю?» Прямая дорожка в сумасшедший дом — сидя в полном одиночестве, Куэйл прямо кожей ощущал, как они настраивают аппаратуру, прослушивают, записывают, обсуждают услышанное… Зябко поежившись, он встал, глубоко засунул руки в карманы и побрел — бесцельно, куда попало. «Какая разница, куда идти, — подумал он. — Вы же всегда будете со мной. Пока у меня в голове эта штука».
«Давайте договоримся, как разумные люди, — думал он им. — Можете вы снова имплантировать мне фальшивую память? Вроде как в прошлый раз. Что я всегда влачил серое, будничное существование, никогда не летал на Марс. Интерплановскую форму видел только по телевизору, а оружие не знаю за какой конец держать».
— Вам достаточно понятно объяснили: этого мало, — сказал голос внутри головы Куэйла.
Пораженный, он резко остановился.
— Прежде мы связывались с вами именно таким образом, — продолжал голос. — Когда вы были на задании, на Марсе. Мы не делали этого уже много месяцев; правду говоря, мы считали, что никогда больше и не придется. Что вы сейчас делаете?
— Иду, — сказал Куэйл. — Прямиком на тот свет. — «В чем мне любезно помогут ваши сотрудники», — подумал он.
— А почему вы уверены, что этого мало? — спросил он. — Разве методика этой самой фирмы «Вспомни» не работает?
— Вам уже объясняли. Получив набор стандартных, средненьких воспоминаний, вы начнете ощущать беспокойство. И обязательно снова обратитесь во «Вспомни» либо в другое аналогичное заведение. Нам не хочется повторять все еще раз.
— Ну а если, — сказал Куэйл, — после стирания настоящей памяти имплантировать мне что-нибудь более интересное, чем стандартные воспоминания? Такое, чтобы моя жажда приключений была полностью удовлетворена. Что она у меня есть — несомненно, из-за нее-то, скорее всего, вы и взяли меня на работу. Но ведь можно придумать что-нибудь другое, что-нибудь эквивалентное. Я был богатейшим человеком на Терре, а потом раздал все свои деньги на образование и науку. Или я был знаменитым исследователем космоса. Что-нибудь в этом роде — ведь может получиться. Молчание.
