Ну что ж. Проскользнула.
Звук захлопнувшейся двери прозвучал приговором.
В нерешительности замерла почти у самого входа, пока мужчина усаживался в свое кресло.
Повисла пауза.
Жду.
Король хмуро смотрит в столешницу.
Пауза затягивалась.
Тоже решила посмотреть на столешницу. Столешница признаков интересного собеседника не подавала.
Жду.
- Амели, я…, - наконец хрипло заговорил мужчина, - …хочу извиниться.
Чуть не села прямо на пол.
- За что конкретно? – Изумленно выдавила.
Король хмуро на меня глянул.
- Что уж так много поводов было?
Ему честно или как королю?
- Ладно, не отвечайте. - Прочитав ответ в моих глазах, несколько обижено перебил не успевшую открыть рот меня. Вдохнул. – Да, извиниться. Я с самого начала вел себя неподобающее: игнорировал ваши слова и желания, думал лишь о собственных эмоциях, не брал в расчет ваше… занятое сердце. И уж точно не мог подумать, что это сердце занято моим сыном. До меня доходили некоторые слухи, что у Эрика появилось некое увлечение в академии, но я не придавал им значения, успокоенный скучными отчетами Ди Вальта. Стоило задуматься еще тогда, когда он не пожелал никак прокомментировать эти слухи… Но сейчас не об этом. Признаться, увидев весь этот фарс на балу, ваше изумление и отсутствие какой-либо радости или хотя бы удовлетворения, в глубине души я заподозрил, что все это лишь игра, затеянная вашим деканом с целью отвадить меня от вас. Зная этого интригана и стремление Эрика посильнее досадить мне, я решил, что такой вариант вполне возможен. Смутные подозрения особенно окрепли после разговора с вами двумя следующим утром, и я решил лично наведаться в академию, чтобы вывести ваши интриги на чистую воду.
Мужчина ненадолго замолчал.
- Мои подозрения не подтвердились, - казалось, через силу продолжил, - напротив, я получил убедительные доказательства обратного. Потому, Амели, простите меня. Я позволял себе то, что не имел права позволять. И сейчас я… - Мужчина тяжело вдохнул, сжав руки до побелевших костяшек, - ...я готов пообещать, что такого больше не повториться. Какими бы тяжелыми ни были мои отношения с сыном, я не при каких обстоятельствах не стану увиваться за его любящей невестой. Простите, я не верил вам и в этом, но… уже понял, что судить о вас объективно не могу.
Он снова замолчал. На скулах ходили желваки, горящий, злой взгляд по-прежнему был опущен в столешницу.
Я же вообще сейчас не понимала, как реагировать. С одной стороны, вроде бы радостно, что проблема разрешилась сама собой, с другой… Нет, никакой другой стороны нет.
- Думаю, будет лучше, если мы несколько ограничим наше общение, - так и не дождавшись моей реакции, продолжил, – я уже договорился с лордом Хидденом – он с удовольствием возьмет вас в расследование смерти принцессы. Более того, есть основания полагать, что наш убийца та же личность, что как-то связана с убийством того незадачливого артефактора, матери которого посчастливилось встретить вас на королевском суде. Данные об этом расследовании теперь для вас рассекречены. Надеюсь, скучать вам не придется. Однако, учитывайте, что вы по-прежнему остаетесь моей помощницей, все ваши старые проекты остаются на вас. Просто новых добавляться не будет. И да, в дальнейшем именно вы станете связующим звеном между мной и следователями.
- Это же абсолютный уровень доступа… - неверяще прошептала.
- Да.
Снова повисло молчание. Кажется, он чего-то ждал.
А я… Я вот одного не могла понять, какого дьявола он тогда утащил меня от Эрика, да еще и таким варварским способом?!
Собственно, об этом, только в более обтекаемой форме, и спросила напряженного мужчину.
Тот сразу вскинул на меня горящий взгляд.
- А вы думали, я оставлю вас там с этим недоростком, который даже приблизительно не понимает, какой опасности вас подверг?!
- Мне кажется, или, м-м-м, «ограничение общения» выглядит несколько не так? – Невинно поинтересовалась.
Он продолжал зло смотреть на меня.
- Идите уже, стажерка, - глухо выдавил, - подальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ну, идите, так идите.
Пошла.
- Амели, - окликнул король у самого выхода, - вряд ли мой сын смог бы сделать выбор лучше.
Молча закрыла за собой дверь.
Глава 9
Следующие две недели практики пролетели незаметно. После того памятного разговора с королем, жизнь стала немного проще, наконец, войдя в более-менее стабильную колею.
В кабинете принца поработать мне так и не удалось – лорд Хидден, впечатленный моим выступлением на совете, отнесся к моему назначению не со скепсисом, как я того боялась, а наоборот, с пугающим энтузиазмом. Кажется, во всех начальниках в глубине души сидит воспитатель, иначе я не знаю, чем объяснить его искреннее участие в становлении меня как следователя. Конечно, до короля в плане объема задач ему все равно еще было далеко, но мое тайное желание хотя бы немного выдохнуть вдали от требовательных темно-фиолетовых глаз, к сожалению, не слишком сбылось.
Теперь я сидела в общем помещении, выделенном под нужды расследования наравне со всеми остальными его участниками. Лорд Хидден считал, что стены отдельных кабинетов строят такие же стены в общении коллектива, а потому сидели мы здесь всем составом – от самых высоких чинов до самых низких. Плотно, шумно, но дружно. И надо признать, что-то в этой тактике было, но так как я была стажером, а значит, кем-то вроде помощника всех вокруг, посадили меня в самый центр многоголосной гвардии. После тихого кабинета короля, который категорически не любил шум, было до того непривычно, что к вечеру всерьез начинала болеть голова.
Но в целом мне нравилось. Появились интересные знакомства, общение, более широкий круг учителей и помощников. По идее, для стажерки самое оно. Но в тайне даже от себя, нет-нет да тосковала по просторному, залитому солнцем кабинету.
С Эриком у нас тоже не то чтобы наладилось, но отношения стали теплее и спокойнее. Я без утайки рассказала ему обо всем, что сказал мне король, и хотя поначалу принц не поверил, честное выполнение обещания королем все же убедило жениха в искренности слов отца. Однако до конца он не доверял ни ему, ни, что огорчало сильнее всего, мне, запрещая любые темы, связанные с монархом и крайне остро реагируя при любом его, даже косвенном, упоминании. Впрочем, до этого я действительно порой вела себя двусмысленно, прежде всего, перед самой собой, а потому ни в коем случае не обижалась на любимого, терпеливо снося все его всплески ревности и негатива.
Любить – значит, принимать таким, какой есть. Это правило когда-то вбили в мою голову очень четко.
К тому же я верила, что со временем все станет как прежде – король действительно старался ко мне не подходить, ограничивая общение даже там, где это было неуместно. В частности, над нововведениями в процесс делопроизводства Первого королевства (которое король отдал мне на эксперименты) пришлось работать практически одной, страдая от постоянных отговорок королевских секретарей о занятости и полной недоступности своего начальника. Я злилась, кусала губы, один раз даже расплакалась от бессилия, совершенно не представляя, как решать все возникающие вопросы и проблемы без привычных детальных консультаций и шутливых, но полезных комментариев короля.
Лариса, большое спасибо за награду, сразу появляется непреодолимое желание идти пилить продочку))) Но все-таки предупреждаю, что время больших прод пока закончилось, возвращаемся в привычный режим))
А потому в один из поздних июльских вечеров, сидя над просмотренным уже вдоль и поперек грядущим докладом, я твердо решила, что добьюсь аудиенции короля, чего бы мне это не стоило. Хотя, вообще-то, думать о том, чего это будет стоить, не хотелось ну никак.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Эй, Ами. - Раздался совсем рядом осторожный голос с нотками сочувствия и заботы.
Подняла уставший взгляд на принца. - Милая, я, конечно, понимаю, что у тебя тут практика и все такое, но ты время видела? Еще чуть-чуть и уходить смысла уже не будет.
