его убила, — добавила она. — Как вспомню этот сеанс, даже дурно становится… И как мы с Германом высидели эти три с лишним часа! Мне казалось, еще никогда в жизни время не тянулось так медленно, как на этой картине…
— Кстати, — как бы между прочим заметил Виктор, — я вот, Галя, тоже хотел бы с тобой хоть раз в кино сходить… Конечно, на интересную картину, — уточнил он.
— А в Москве сейчас идет хоть одна интересная картина? — недоверчиво спросила Галина.
— Как ни странно, идет, — сказал Виктор. — Как минимум одна. «Соблазненная и покинутая». Итальянский фильм.
— И ты уверен, что он хороший? — с недоверием спросила Галина.
— Не сомневаюсь, — кивнул Виктор. — Это Джерми снимал. Который снял «Развод по-итальянски». Ты ведь видела?
— Да, это как раз было неплохо, — согласилась Галина. — Раз Джерми, то и Герману, наверно, было бы интересно…
Виктор сделал обиженное лицо и с чувством произнес:
— Галя, но все-таки это я тебя пригласил… Может, хоть раз в жизни сходишь со мной на хорошую картину?
Галина ненадолго задумалась, а потом махнула рукой:
— Ладно, пожалуй, можем сходить… А если картина и впрямь окажется хорошей, я потом с Германом еще раз посмотрю.
— Вот и чудесно! — обрадовался Виктор.
— Только… — замялась Галина. — Как бы нам так пойти на сеанс, чтобы Герман ничего не узнал?
— Хм, дай подумать, — молвил Виктор. — Ага, знаю! — поднял он вверх указательный палец. — Когда, ты говоришь, он Мумунина-то пойдет убивать?
— Скоро, — растерянно произнесла Галина. — Надо будет узнать…
— Ну вот, узнай, — сказал Виктор. — И в то время как он отправится вершить справедливость, мы с тобой пойдем смотреть картину.
— Отлично придумано, — радостно заключила Галина.
22
Вскоре после этой предварительной договоренности Виктор, как нарочно, столкнулся на «Мосфильме» с Мумуниным.
«Вероятно, я вижу его в последний раз», — подумал Виктор. Ему стало немного жаль коллегу, и он решил сказать Мумунину что-нибудь приятное.
— Пересмотрел я тут твоих «Людей и зверей», — наконец вымолвил Виктор. — И вижу, что картина — поистине гениальная. Феллини, как говорится, и рядом не стоял…
— Согласен, — серьезно сказал Мумунин. — Вот увидишь, еще на нашем с тобой веку меня обязательно занесут, что называется, в анналы. А Феллини забудут лет через пять. Лично у меня сомнений на этот счет нет.
— И у меня нет, — согласился Виктор. — Но вот ты говоришь: «на нашем с тобой веку», — осторожно заметил он. — А ведь никто не может знать, сколько этот век продлится…
— Я могу, — заявил Мумунин. — Насколько я себя знаю, годков еще восемьдесят я запросто протяну.
«Еще? — с удивлением подумал Виктор. — Да тебе ведь сейчас уже под шестьдесят!»
Вслух же сказал:
— Уверен, что так и будет.
— Насчет меня, — сказал Мумунин, — ты можешь быть уверен. У меня в роду сплошные долгожители. Да и меня бог здоровьем не обидел. Ты вот пощупай, какие у меня бицепсы. — Он напряг согнутую руку.
Виктор с опаской потрогал двумя пальцами его мышцу.
— Крепкие, — уважительно произнес он.
— Не то слово, — поддержал Мумунин. — Я, если хочешь знать, одним ударом быка с ног валю.
— Значит, на дороге тебе лучше не попадаться, — заключил Виктор.
— То есть не переступать мне дорогу! — уточнил Мумунин. — Всякий, кто переступит мне дорогу, сильно пожалеет. Ну, а попадаться мне можно — я не против… Вот ты же попадаешься — и ничего…
— Потому что я тебя уважаю, — сказал Виктор.
— Вот, это хорошо, — закивал Мумунин. — Когда достойного человека уважают, это ему приятно, — загадочно высказался он.
«Может, Графову не удастся его убить? — подумал Виктор. — Я бы, разумеется, только обрадовался… Но что делать? Не предупреждать же об этом Мумунина…»
— А вот если бы на тебя вдруг… напали? — несмело спросил он вслух.
— Так постоянно нападают, — пожал плечами Мумунин. — На худсоветах тех же. Но справедливость всегда остается на моей стороне — в этом я уже убедился.
— Нет, — сказал Виктор, — я имел в виду не нападение коллег, а, скажем, бандитское.
— Ну, и такое со мной бывало, — немедленно ответил Мумунин. — И лицо мне угрожали расквасить, и ножом меня пытались пырнуть, и ноги вырвать… Да только дохлый это номер! — усмехнулся он. — Мне все эти преступные намерения — как мертвому припарка.
— Хорошо, если так, — вяло согласился Виктор.
— За меня, Витя, не беспокойся, — заверил Мумунин. — Я вот сейчас новую картину замыслил, и никто не помешает мне завершить ее до конца. Картина, парень, получится блеск! — пообещал режиссер. — Заранее могу заявить, что ты такого еще не видел на наших экранах, не говоря уже о мировых…
— Жду не дождусь, — вздохнул Виктор.
— Не горюй, брат, долго ждать не придется, — подбодрил его Мумунин. — Через годок-другой выйдет. Люди по три раза это будут смотреть, даром что там опять две серии… Я вообще решил, что режиссеру такого калибра, как я, меньше чем на две серии замахиваться не стоит… Это пусть разные хучраи по одной серии снимают, — усмехнулся он. Но тут же осекся и уже другим тоном добавил: — Хотя Хучрай-то наш несчастный вообще больше ничегошеньки не состряпает…
23
Не прошло и четверти часа после этого разговора, как Виктора настигла словно выскочившая из-под земли Галина.
— Ой, Витя, хорошо, что я тебя нашла. Это случится завтра, — вполголоса произнесла она.
— Понимаю, — кивнул Виктор. — И во сколько?
— Когда будет кончаться вечерняя смена на «Мосфильме», — сказала Галина.
«Стало быть, Графов хочет убить Мумунина прямо здесь? — подумал Виктор. — Что ж, думаю, этот номер у него и впрямь не пройдет».
— Отлично, — ответил он Галине, скрывая волнение. — А наша картина как раз в девять вечера начинается…
— А где именно? — спросила актриса.
— В «Спутнике».
— Так далеко… — протянула Галина.
— Ближе нигде нету, — развел руками Виктор. — Этот фильм уже сходит с экранов…
— Ну хорошо, договорились, — кивнула Галина. — Значит, встречаемся завтра в «Спутнике» без четверти девять.
— Я очень буду ждать тебя, — сказал Виктор с чувством.
Галина кивнула, мило улыбнулась ему напоследок и, не прощаясь, упорхнула.
Этим же вечером Виктор отыскал жившего в одном с ним дворе мужика по кличке Штопор. Все знали, что Штопор — бывший домушник, полжизни проведший в тюрьме. Однако в последнее время он считался вроде как «завязавшим». Но Виктор решил, что без труда уговорит его на один вечер вернуться к своему прежнему ремеслу.
Штопор ошивался у продуктового магазина. Виктор подошел к нему и прошептал:
— Есть конфиденциальный разговор.
— Какой-какой? — переспросил Штопор.
— Секретный, — пояснил Виктор.
— А-а, — протянул Штопор. — Тогда бери «Столичную».
Раскошелившись на бутылку «Столичной», Виктор пришел вместе со Штопором в его комнатушку.
Закрыв за собой дверь, Штопор первым
