- Всего лишь по законам разумного и правильного питания, - возразила я, показывая, чтобы он ополоснул и другую руку. – Теперь привстаньте, пожалуйста. Потру вам спину.
Де Морвиль поставил локти на колени, и я от души потёрла ему спину, тем более что струпьев на спине не было.
- Теперь ноги, - скомандовала я, но герцог отобрал у меня мочалку.
- С ногами справлюсь сам, - сказал он. – А вы не ответили.
- На самом деле, не знаю, что отвечать, - призналась я, глядя, как он трёт икры, щиколотки и ступни. – Мне кажется, это так естественно – помочь тому, кто нуждается в помощи. И так интересно…
- Помогать нуждающимся? – быстро и резко спросил он. – Вы так добры, что жалеете каждого?
Ну вот, опять он о жалости. Хотя, человеку с проблемами давно пора было научиться с благодарностью принимать помощь и не вставать в штыки всякий раз, когда появится намёк на жалость. Как будто в жалости есть что-то позорное.
- Нет, вы неправильно поняли, - покачала я головой. – Это всё так интересно – изучать законы жизни, менять жизнь других к лучшему… Да и свою собственную жизнь, милорд, тоже неплохо изменить в лучшую сторону. Неужели, вы думаете, что я стала бы проводить на вас опыты, не испробовав сначала средства на себе?
- Мылись тыквой? – в голосе его я уловила весёлые нотки и обрадовалась этому, как девчонка.
- И это тоже, - подтвердила я с воодушевлением. – Самый главный принцип врача – прежде чем лечить, испробуй на себе. И масло карите я тоже пробовала. Оно очень вкусное, похоже на сливочное масло с перетёртыми орехами, и очень долго хранится даже несолёным. Его можно добавлять в пищу, а если пользоваться вместо крема, то кожа становится нежной-нежной.
Герцог обернулся через плечо и скользнул по моему лицу взглядом. Это было приятно. Наверняка, он оценивал результат действия масла ши и нашёл его приемлемым, потому что еле заметно улыбнулся, отворачиваясь.
- Но ещё интереснее, - продолжала я, - искать новые методы лечения. Например, при помощи питания.
- Питания? – недоверчиво спросил герцог. – Разве это возможно?
- Разве лекарства – не та же самая еда? – ответила я вопросом на вопрос.
- Согласен, - признал он после недолгих размышлений, пока орудовал люффой, намыливая другую ногу. – Но всё же… - и он замолчал.
- Всё же?.. – подсказала я.
- Разве это – занятие для такой девушки как вы? – он ополоснул мочалку, отжал её и повесил на край ванны, а сам вытянулся в полный рост, опустившись в воду до подбородка. – Ладно – лечение. Это благородное занятие, даже наша королева посещает лечебницы по пятницам, чтобы ухаживать за больными. Но кухня? Это совсем не подходит для красивой и изящной девушки. Вы должны любить поэзию, вышивание, рисовать акварельные миниатюры в альбомах.
- Да-да-да, - подхватила я. – Танцевать, щебетать, флиртовать и так далее. Я это всё люблю, милорд…
- Флиртовать? – он посмотрел на меня из-под ресниц.
- И в этом нет ничего плохого, - строго сказала я. – В разумных переделах, конечно. Я люблю рисовать миниатюрки, люблю почитать стихи при полной луне… Но почему вы считаете кулинарию чем-то низким и неблагородным? Человек отличается от животного лишь тремя вещами. Разумной речью, - я оттопырила большой палец, - одеждой, - выставила указательный, - и умением готовить свою пищу, а не поедать в первозданном виде, - тут я выставила средний палец и потрясла ими перед лицом де Морвиля. – Так что оставьте свою спесь, ваша светлость, и признайте, что кухня – это благородно, возвышенно и занимает в вашей жизни роль гораздо более важную, чем стихи.
- Признаю, - повторил он и опять улыбнулся. – Вы ещё и красноречивы, как учитель риторики. Сколько у вас талантов!
- Это вы ещё не видели, - сказала я скромно, - как я умею… - и вовремя остановилась, чтобы не произнести слово «танцевать».
Нет, недаром герцог де Морвиль стал королевским маршалом. Ещё немного – и я выболтала бы ему опасную тайну. Что он прячет в своём доме государственную преступницу. Осторожнее, Сесилия. Ты слишком расслабилась. И совсем забыла, что брат короля – это не юноша, пасущий овечек на лужку.
- Как вы себя чувствуете? – поторопилась я перевести тему разговора.
- В воде всегда легче, - сказал он. – Но потом возникает чувство сухости и… - он замялся.
- И зуд? – догадалась я.
- Да, - признался он.
- Сейчас мы будем бороться с этим, - заверила я его. – Пока выйду в спальню, а вы заканчивайте купаться, выбирайтесь из ванны, раздевайтесь – и в постель.
- Понимаю, что вы шутите, - произнёс герцог после секундной заминки, - но мне хотелось бы знать…
- Что же? – мысленно я «поздравила» себя за такой перевод темы.
Похоже, сейчас мне придётся всё-таки объясниться.
- Хотелось бы знать, вы шутите так со всеми мужчинами? – герцог посмотрел на меня исподлобья.
В этот момент он показался мне большим обиженным мальчишкой, которого без вины лишили сладкого. Мне стало и смешно, и грустно, и в свою очередь захотелось сказать ему что-нибудь хорошее, нежное, ободряющее…
- Нет, шучу не со всеми, - заверила я его и добавила: - Только с теми, кто умён, и у кого есть чувство юмора.
- У меня, значит, есть, по-вашему, - пробормотал де Морвиль.
- По-моему, у вас есть намного больше, - не смогла я удержаться от улыбки. – Мы совсем недолго знакомы, но я чувствую себя рядом с вами очень спокойно. Вы из тех людей, кто сразу располагает к себе. Дружески располагает, я имею в виду. Пусть так будет и дальше.
- Пусть я буду и дальше располагать? – герцог закрыл глаза и вытянулся в ванне.
- Надеюсь, что вы не обманете моё доверие, – я отбросила улыбочки и заговорила серьёзно. – Искренне надеюсь на вашу порядочность, милорд, и на здравый смысл. Уверена, у вас есть и то, и другое. Иначе я не осмелилась бы помогать вам… настолько интимно, - я посчитала, что высказалась предельно ясно и напомнила о лечении, собирая в корзинку свои баночки и скляночки: - Теперь я вас оставлю, но чтобы через пять минут вы были в постели. Я намерена сделать вам масляные притирания, пока кожа не начала сохнуть.
Оставив герцога в ванной комнате, я вышла в спальню и плотно закрыла дверь, невольно посмотрев на стол, где прятался злополучный сундучок. Может, я успею…
Но уже послышался плеск воды – это герцог выбрался из ванны.
Решив не рисковать, я расстелила постель, с удовольствием погладив новые шёлковые простыни, и только успела взбить подушки и расправить одеяло, как появился де Морвиль. Волосы у него влажно вились, на нём были сухие подштанники длиной до колен, но было заметно, что ему не по себе.
- Дайте, посмотрю на вас, - я обошла его кругом, разглядывая состояние кожи, потом встала перед ним и попросила: - А теперь наклонитесь ко мне, будьте добры.
- Зачем? – перепросил герцог почти шёпотом, но послушно наклонился.
- Ой, ну не целовать же я вас собираюсь, - вздохнула я, заставляя его опустить голову пониже и запуская пальцы в белые пряди.
Волосы были мягкими, густыми, удивительно приятными на ощупь. Я позволила себе потратить немного больше времени, чем требовалось на осмотр, и герцог не смог не промолчать.
- Ищете здравый смысл? – поинтересовался он.
- Говорила же, что у вас чудесное чувство юмора, - сказала я, отпуская его. – Но я просто убедилась, что кожное раздражение у вас лишь на руках и немного на груди. В волосистой части головы ничего нет, - тут я замялась и посмотрела на подштанники герцога.
Он всё правильно понял, и сказал:
- На самом деле, язвы везде. И на спине и… на прочих частях тела. Но в последнее время мне стало намного легче.
- Вот как? С чем это связано? – бросилась я расспрашивать, чтобы поскорее сгладить неловкость. – Может быть, вы пьёте какое-то новое лекарство?
- Это всегда так, - ответил он быстро. Иногда полегче, потом снова плохо. Мне лечь? – он указал на постель.
- Конечно, - кивнула я. – Укладывайтесь на живот, я начну лечение.
