нашей старой доброй «трешке», купить машину и раз в год возить их в отпуск на моря. По первости я на такую непреклонную позицию отца и матери обижался. Мол, что я, не в состоянии что ли с лихвой отплатить им за те годы, что пришлось ужимать себя во всем, только бы смочь оплатить сыну дорогостоящие тренировки? А хоккейная амуниция? Вы видели, сколько стоит качественная форма? Космических сумм, которые в свое время приходилось собирать буквально по полгода.
Но становясь старше, я стал все больше понимать их нежелание «сидеть у кого-то на шее». Тем более у собственного ребенка. Когда у тебя есть финансовая возможность, ты можешь сделать своим родителям жизнь чуточку легче и проще. Помочь, когда требуется эта помощь. Привнести в нее ярких красок и новых впечатлений. Но ты не обязан полностью взваливать их жизнь на собственные плечи. Добро, оно должно идти от сердца. Но никак не из корыстных побуждений.
Так, о чем мы там говорили?
А, «кубики», точняк.
Посмеиваясь, я приземляю свою пятую точку в уголок, у холодильника, куда со своими габаритами уже едва помещаюсь, и с улыбкой наблюдаю, как мать суетится у плиты. Активно работая челюстями, бубню с набитым ртом:
— И воофще, чевовека надо не фа кубики люфить, ма.
— Арсений, тебя волки что ли воспитывали? — закатывает глаза родильница, оглядываясь.
— Сорян, — затыкаюсь, делая глоток чая, прогревающего до самой кончиков ушей.
Почему же сразу волки? Обезьяны. Точнее одна, конкретная, вредная Обезьянка.
Болтать с едой во рту — это во мне влияние Марты сказывается.
И воровать еду из чужих тарелок, кстати, тоже.
— Так кто ж спорит-то, — продолжает матушка, — что любить надо не за внешние данные. Но не зря же говорят: встречают по одежке, а провожают по уму. Иногда, пока под килограммами жира найдешь за что еще, кроме кубиков, любить, все детородное отсохнуть успевает.
Я фыркаю в кружку, едва не пуская чай носом. Закашливаюсь. Мне же не одному кажется, что вопрос наличия у меня детей стал для матери уже не просто «идеей фикс», а прям-таки смыслом жизни? Это у всех парней так? Или только мне несказанно «повезло»?
— Кстати, о внуках, которых ты мне обещал! — резко меняется матушкин тон.
— Что? — включаю дурака. — С ними что-то не так?
— А что, есть такая вероятность?
— Ты у меня сейчас это серьезно спрашиваешь?
— Вы же регулярно проходите все эти ваши медицинские комиссии. Арсений, — присаживается напротив меня с кружкой чая мама, — если у тебя есть какие-то проблемы, ты просто обязан мне рассказать. Я же мать!
Вы тоже представили, да, какой бы это был занимательный разговор?
Хвала богам, нет, проблем в этом плане не имеем. Хоть завтра иди и пачками «стругай».
— Спокойно, ма, все с твоими потенциальными внуками физически в полном порядке.
— А психологически? — щурит свои голубые глаза ма.
Я нервно растираю ладонью затылок. Вздыхаю. Делаю еще один глоток чая. Стараясь отпить побольше и заткнуть свой рот на подольше, ибо желание обсудить с мамой произошедшее сегодня с Мартой — просто запредельное. Оно буквально вертится на кончике языка и, в оконцовке, слетает на выдохе быстрее, чем я этот самый язык успеваю прикусить:
— А психологически: потенциальная мать твоих потенциальных внуков меня сегодня совсем не потенциально бортанула. Да, полагаю, в этом плане у меня есть некоторые проблемки.
Ну вот, сказал…
Фуф!
Вроде жизнь не остановилась.
Фонари за окном светят.
Часы на стене преступно громко тикают.
И сердце все еще бьется.
Мать, правда, огромными глазами по пять копеек смотрит на меня. Явно пытается оценить: насколько все серьезно, если я какую-то женщину рискнул в разговоре с ней назвать «потенциальной матерью внуков». И, не сразу, но, видимо, приходит к мнению, что более чем. Ибо за все тридцать пять лет я рассказывал ей что-то о своей женщине всего лишь раз. Потому и действует дальше предельно осторожно. Как божий одуванчик лапки свои на столе складывает и улыбается, с истинно женским кокетством хлопает ресницами, интересуясь:
— Сенечка, а подробности будут?
Я хитро щурюсь, бросая взгляд на вероломно спрятанную от меня тарелку со стряпней, нагло заявляя:
— Меняю подробности на еще один пирожок.
— Сеня, — цокает Ирина Гиоргиевна. — Шалопай! — ворчит, но без лишних раздумий подскакивает со стула и водружает у меня перед носом огромное блюдо пышных красавчиков, от которых еще тянется тепло раскаленной сковородки. — Ешь. Не мне же потом доктора будут уши надирать, когда у тебя одышка появится!
— Я тоже люблю тебя, мам, — улыбаюсь, хватая пирожок, пока матушка не передумала. Откусив, наслаждаюсь минутной заминкой, прикидывая: с чего лучше начать и чем свой рассказ закончить. Желательно так, чтобы мамин мир не перевернулся с ног на голову, когда она узнает, что в двадцать первом веке люди бывает трахаются просто так. По дружбе. Не имея мыслей и желания заделать детей. Ну, изначально не имея, как оказалось.
Нет, то есть, я все еще не уверен, что хочу от Царицы детей!
Или…
Проклятье. Это я что, настолько на ней встрял?
Ох, пздц, тебе, Арсений.
— Короче, мам, у нас с ней все очень сложно, — в конце концов решаю зайти издалека.
Глава 33
Марта
Вечер был долгий. Мы со Стаськой много болтали. Немного ревели. Но преимущественно, конечно, ржали, как кони! А что еще ждать от двух сумасшедших, которые знают друг друга больше десяти лет? От души горланили песни, перебрав всю «классику» одиноких брошенок, и даже устроили в лофт-студии настоящий танцпол, топая как стадо бизонов. Наш «девичник» вышел настолько насыщенным на события, что с непривычки, ближе к полуночи, мои веки начали жить самостоятельной жизнью: поочередно закрывая то левый, то правый глаз. А зевота одолела такая, что впору было свернуть себе челюсть.
На очередном таком опасном «трюке» Аська не выдержала. Выхватила у меня телефон и полезла в приложение такси. По крайней мере, я так думала. Но уже через минуту гаджет вернулся в мою сумочку, а машину подруга вызвала со своего. Что это был за «финт», моя нетрезвая голова так и не допетрила.
Да и ладно! Главное, что карета класса «комфорт» была подана к крыльцу уже через считанные минуты.
— Детка, помнишь? — слегка захмелевшим голосом спрашивает Аська. — Без глупостей! — дает последнее наставление мне «в путь», придерживая дверь такси.
— Я само воплощение благоразумия, — посылаю подруге пьяненький воздушный поцелуй, плюхаясь в салон с изящностью и грацией пьяного бегемота.
Аська начинает ржать.
Я морщусь.
Оу-у-уч!
Сидя
