в кресле, в студии, я даже близко не догадывалась, насколько игристое ударило в голову. Она кружится под воздействием пузырьков «Моёт», создавая ощущение, будто какая-то бессовестная тварь запихнула меня в барабан стиральной машинки и поставила на отжим не меньше восьмисот оборотов. В теле слабость. Душа замирает, как хочет быстрее в кровать и отрубиться до похмельного утра. И только заднице все неймется! Я прямо чувствую, как она зудит от желания выкинуть что-нибудь эдакое. Спонтанное и фееричное! Но… хорошо знающая моих тараканов Стася заглядывает в салон и командует:
— Извозчик! Проследи, чтобы эта фея зашла в дом и уже оттуда не выпорхнула. Окей?
— Окей, — посмеивается молодой парень, бросающий на подругу откровенные взгляды. — Еще приказы будут?
— Проводить до кровати и убаюкать? — заламывает бровь Станислава, хитро глянув на меня.
Ч…что?
Это на что она сейчас…?
— Дурочка, что ли? Я в состоянии сама дойти! И убаюкать себя тоже, кстати. Мы выпили то всего две ма-а-аленьких бутылочки!
— Три с половиной, вообще-то. Ладно, «до кровати» отставить. Просто довези до дома в целости и сохранности и, возможно, я сохраню у себя твой номерок, красавчик, — подмигивает водителю подруга, покачивая телефон в руке. — На созвоне, детка! — весело бросает уже мне и закрывает дверь, гордо выписывая бедрами восьмерки, скрывается в здании.
Да уж, меня с этих «трех с половиной» явно развезло сильнее, чем Станиславу.
Она даже на ногах стоит тверже.
Огонь-баба!
— Поехали, — бросаю я.
Такси плавно трогается с места, выезжая на центральный проспект.
Я оглядываюсь. Мыслительные процессы после шампанского откровенно замедлились. Ощущение, что вместе с машиной «тронулась» и я. Мы же… мне кажется или мы едем не в ту сторону?
— А, послушайте… — начинаю и затыкаюсь.
Погодите.
Прямо за светофором мы должны были свернуть направо!
Или… все же налево?
Ничего не понимаю.
Впрочем, по хрену! Машина набирает разгон по пустой улице, и круговерть у меня перед глазами начинает тоже разгоняться. Так активно, что становится тошно. Огоньки ночного города и лампочки от приборной панели сливаются в одно разноцветное безобразие. Тут уже не до споров. Я усаживаюсь обратно на обе полужопицы и зажмуриваюсь.
Верю в Асю. Всеми фибрами своей души — верю! По сравнению со мной подруга была достаточно трезва, чтобы забить в приложение такси правильный адрес. Мой домашний, а не какого-нибудь там Васи Пупкина.
Блин, как же трещит голова…
Растираю пальцами виски.
Это все Бессонов виноват! Это из-за него я так наклюкалась!
Обижено шмыгаю носом.
— С вами все впорядке? — доносится, сквозь вату в ушах.
— Мхм.
— Может притормозить?
— Нет-нет.
— Воды?
— Все отлично. Просто едем дальше, — едва двигая заплетающимся языком, отмахиваюсь от водителя, начиная раздражаться.
Благо, повторять мальчику дважды не надо. Сердобольный отстает. Я же, удобней устраиваюсь на сиденье, сползая копчиком на самый край, и сама не замечаю, как проваливаюсь в забытье. Не то, которое сладкое. А в тревожную полудрему, из которой выныриваю, как по щелчку, когда машина останавливается.
По ощущениям прошло не больше пяти минут.
Но… как это? Мы что, уже приехали?
Открываю глаза.
Быстро…
— Девушка, может, вас проводить? — предлагает водитель.
Я отмахиваюсь.
Что я, немощная совсем, что ли? Сама справлюсь.
Сгребаю с сиденья сумочку и на нетвердых ногах выношу свою пьяную тушку из машины. Двигаясь все так же изящно, как корова на роликах. В глазах все мутно — тушь размазалась. И щиплет их нещадно от режущего света фонаря над подъездной дверью. Света, от которого я пытаюсь прикрыться своим клатчем, который ни хрена не прикрывает. Это что за гребаный маяк?!
— Зараза! — выругиваюсь.
Зачем его вообще сюда повесили? Еще вчера ведь не было!
До подъезда бреду практически на ощупь. Видимости гордый нУль. Как итог: больно врезаюсь коленкой в непонятно откуда взявшуюся на пути урну, едва ее не переворачивая.
Ауч-ч-ч-черт!
Сгибаюсь пополам от боли. Ударяюсь так, что слезы брызжут из глаз.
Ай-ай-ай, как боли-и-ит!
Шиплю и ощупываю место «столкновения» с долбаной бетонной штукой, ртом хватая воздух.
Дырка.
Не в колене, слава богу, а на штанах. Я порвала любимые джинсы…
Ну вот!
Ну что за день!
Утром меня бросили, днем прокатили на эмоциональных качелях, вечером напоили, а ночью вот — еще и больно приложили. Причем не только по ноге, но и по кошельку, потому что стоили эти джинсы не просто дорого, а до хрена!
Где Вселенская справедливость?
Почему если что-то идет по звезде, то обязательно по всем фронтам?
Так нечестно!
Впору сесть жопкой в ближайшую лужу и завыть белугой.
Хнык…
Но, на мое счастье, достойной лужи рядом не находится. Приходится отставить «выть» и собраться с духом.
Шмыгнув носом, я смахиваю со щек слезы и теперь уже совсем неуверенно ковыляю в подъезд. Без задней мысли пересекаю, прихрамывая на одну ноги, светлый холл, с непонятно откуда взявшейся на стенах серой плиткой и высокими вазами с искусственными зелеными вениками по углам.
Вызываю лифт.
Да, будь я менее пьяна и более сосредоточена на обстановке вокруг, то, естественно сообразила бы, что ни фига это не мой дом! Откуда в старой многоэтажке у черта на рогах взяться трем современным грузовым лифтам и мраморной мозаике на полу?
Но все мои рецепторы и все мое внимание в данный момент стеклось в одну болезненно пульсирующую точку на коленке, которую я разодрала до крови, поэтому к нюансам мой мозг был абсолютно глух.
Я даже не сообразила нажать на кнопку нужного мне этажа, когда зашла в кабину лифта. Раскорячившись в позе неуклюжего фламинго (а в моем состоянии, скорее, вхламинго), пыталась дуть на рану. Задирая колено к носу, благополучно поехала на тот этаж, который заботливо жмякнула вышедшая из лифта элегантная тетечка, одетая совершенно не по сезону — в легкий хлопковый костюм.
Ой, а она не простудится?
Ого, кажется, она со мной еще и поздоровалась?
А… кто это?
Провожая мутным взглядом коротко стриженый блондинистый затылок, я делаю вывод, что у нас в доме появились новые жильцы.
Ага, Фомина, и дом привезли с собой совершенно новый! Сразу премиум-класса!
Браво.
Ладно, подумаю об этом утром…
Нет, и все-таки, алкоголь — зло!
Пока лифт резво и бесшумно бежал наверх, моя память заботливо отформатировала «диск», стирая последние пару минут жизни. И когда кабина пиликнула, сообщая о прибытии на этаж, а дверцы приветливо разъехались, я выползла из стальной коробки без лишних сомнений, полагая, что поднялась на свой — родной — седьмой.
Совершенно не складывая в уме, что, выходя из лифта в моем доме, к своей квартире мне
