— Мне тоже так показалось, — согласился Максилла. — Разделение флота. Думаю, что они просто не хотели рисковать своими тяжелыми кораблями.
— Даже догадываюсь почему, — пробормотала Биквин, всматриваясь в бурлящее неистовство на главном дисплее.
— Забудь о тех, что отошли. Следуй за ведущей группой, — сказал я.
— Я бы советовал… — начал Максилла.
— Сделай это!
При помощи навигационных сервиторов он выверил курс «Иссина» и отправился по следу двигателей меньшей группы, углубляясь внутрь системы.
— Там! Там, смотри! — внезапно закричал Тобиус, подрегулировав дублирующий дисплей, чтобы увеличить и улучшить изображение.
Несмотря на расстояние, нам удалось рассмотреть пробитый корпус имперского крейсера, дрейфующего в ореоле медленно рассеивающейся энергии.
— Определенно, это один из кораблей Эструма. Пробило метеоритным дождем. Они оказались в беде в тот же миг, как вошли в систему.
«Иссин» снова содрогнулся.
— А что насчет нас? — спросил я.
Максилла посоветовался с Бетанкором. Судно еще раз сильно тряхнуло, и основное освещение на мгновение погасло.
— Нам необходимо убежище, — искренне произнес Максилла.
Судя по показаниям сбитых, работающих в чрезмерно тяжелых условиях датчиков «Иссина», система включала в себя пятнадцать планет и миллионы обломков того, что некогда было планетами. След двигателей нашей «дичи» вел к третьей по величине планете. Это был паршивый, изрытый, полуразрушенный шар с жалкими остатками окружающей его синеватой атмосферы. Северное полушарие покрывали чудовищные воронки — следствие падения метеоритов. Некоторые удары оказались столь сильными, что прорвали даже мантию и обнажили бледно-красное ядро, из-за чего планета стала напоминать проломленный череп. Прямо на наших глазах над выжженными континентами растекались пятна рассеянного света, когда по поверхности били новые метеориты.
Мы продирались сквозь содрогающуюся ткань пространства, мимо кровавых лун и кудрявых пылевых облаков. Нас задело широким потоком пылающей звездной материи, сбивая корабль с курса и кидая в его щиты серебристые глыбы из камня и льда.
— Это безумие! — закричал Фишиг. — Они не могли лететь сюда! Это верная смерть!
Максилла посмотрел на меня, как будто надеясь, что я соглашусь с исполнителем и прерву полет ради спасения «Иссина».
— Уверен относительно их следов?
Максилла, вцепившись в подлокотники, сглотнул и кивнул.
— Спускайся вниз и ищи на теле планеты любое укрытие, какое она может нам предоставить. Прежде чем убираться отсюда, мы должны хотя бы убедиться, что они мертвы.
Спуск занял двадцать минут, ни одна из которых не гарантировала наступления следующей. Я собирался воспользоваться этим временем, чтобы заставить Ловинка или астропатов Максиллы проверить, приближается ли оперативная группа с Гудрун, отправившаяся но моему запросу, чтобы встретиться с нами здесь.
Но это оказалось невозможно. Пространственные помехи заглушали астропатические сигналы.
Я выругался.
Мы круто спускались к темной стороне израненной планеты. Под нами, на испещренной кратерами земле, распускались огненные цветы, а в океанах бушевали аммиачные бури. Полет оставался трудным и неприятным, несмотря на то что теперь между нами и бьющимся в конвульсиях солнцем оказалась планета. Через секунду после начала спуска мы увидели останки еще одного расколотого и уничтоженного корабля из флота Эструма. Мир смерти. Система смерти.
— Наши враги, должно быть, совершили ошибку, — сказал Эмос, держась за край пульта, чтобы сохранять равновесие. — Не может здесь быть сарути. Если они когда-либо и населяли эту систему, то должны были давно покинуть ее.
— И тем не менее, — возразил я, — передовая группа флота еретиков продолжает свой путь с великим упорством и целеустремленностью.
«Иссин» продолжал спуск, подходя к телу планеты ближе, чем когда-либо. От атмосферы оставались только жалкие остатки, и Максилла смог подойти почти вплотную к неровной поверхности, двигаясь едва ли не в десяти километрах над голыми камнями. Мимо нас промчался табун метеоритов.
— А это еще что? — спросил я.
Максилла подрегулировал сенсоры и разрешение дисплея. Перед нами в коре планеты открывался зев огромной раны, в тысячу километров шириной. Глубокий разлом обрамлялся скалистым отвалом.
— Датчики не могут определить. Подобное могло образоваться от столкновения с метеором?
— Возможно, если метеор шел по касательной, — сказал Эмос.
— Они прошли мимо или внутрь? — спросил я.
— Внутрь? — недоверчиво переспросил Максилла.
— Внутрь! Они отправились внутрь?
Эмос заглянул через сервитора на показания сенсоров:
— След двигателей здесь угасает и пропадает. Либо они просто испарились в этом месте, либо действительно отправились внутрь.
Я посмотрел на Максиллу. «Иссин» еще раз дернулся, угодив в гравитационную яму, и на мостике опять на секунду погас свет.
— Это судно предназначено для полетов в межзвездном пространстве, — мягко ответил кораблевладелец, — но никак не для посадки на планету.
— Знаю, — ответил я. — Но то же самое можно сказать и про их корабли. Им известно больше нашего, и они отправились внутрь.
Покачивая головой, Максилла направил «Иссин» в огромную рану на теле планеты.
Разлом внутри был темным и безграничным, если верить сенсорам, хотя, на мой взгляд, сенсоры стали просто бесполезны. Далеко внизу под нами тьму разгоняло тусклое красное свечение. Дикая тряска прекратилась, но корпус все равно продолжал громко жаловаться на перегрузки.
Нам показалось, что мимо нас пронеслась какая-то конструкция, а за ней вторая и третья. Четвертая успела отразиться на дисплее прежде, чем мы проскочили под ней: угловатые ворота и арка, восемьдесят километров в поперечнике. За ней на нашем пути вырастало все больше и больше таких же, словно мы летели внутри чьей-то огромной грудной клетки.
— Восьмиугольники, — произнес Эмос.
— И к тому же неправильные, — добавил я.
Среди арок-ребер не было ни одной идентичной пары, но все они демонстрировали схожую форму и отсутствие симметрии, что немедленно заставило подумать о сарути.
— Они не могут быть естественного происхождения, — сказал Максилла.
Мы проходили сквозь циклопические ворота. Их было там многие дюжины.
— Источник света прямо по курсу, — объявил сервитор.
В череде восьмиугольных арок далеко впереди появилось тускло-зеленое, туманное свечение.
— Продолжаем? — спросил Максилла. Я кивнул:
— Отправь на поверхность сигнальный дрон.
Через мгновение на дисплее заднего вида показался маленький дрон-сервитор, пробивающийся по широкому туннелю обратно к поверхности и помигивающий сигнальными огоньками.
Мы прошли мимо последней арки. Корабль снова затрясло.
А потом мы влетели прямо в свет, мягкий, бледный, зеленый свет.
Казалось, что вокруг нет ничего. Только туманный зеленый свет и ковер тонких облаков под нами.
Тряска прекратилась. Корабль остановился.
Атмосфера в этом месте — логика не хотела вспоминать, что мы находимся под корой планеты, — была разреженной и недвижной и скорее всего представляла собой аммиачный газ. Никому из нас не удавалось понять, откуда исходит люминесценция и почему «Иссин» мягко встал на гравитационный якорь в этой безмятежной тишине. Как и говорил уже Максилла, наше судно не предназначалось для трансатмосферных полетов, и его невозможно было стабилизировать в такой близости от поверхности без риска получить серьезные повреждения.
Но, судя по показаниям систем, «Иссин» чувствовал себя вполне счастливым, после того как выдержал суровый звездный шторм КСХ-1288 и добрался до этой безопасной гавани.
Ущерб следовало признать незначительным, из строя вышли всего две бортовые системы. Многие сенсоры словно ослепли и передавали только странное, мертвое эхо. На судне остановились все хронометры, кроме двух, пошедших в обратную сторону.
Бетанкор и Максилла изучили искаженные показания приборов и пришли к выводу, что за облачным покровом лежит некая твердь. По приблизительным оценкам, она находилась в шести километрах под нами, хотя в этом странном, туманном месте оказалось трудно сказать что-нибудь с определенностью.
Если еретики Гло и отправились сюда, то не оставили никаких следов. Но если учесть, в каком ужасном состоянии находились наши сенсоры, их корабли могли поджидать прямо за облачной грядой.
Вскоре наш боевой катер отделился от «Иссина» и спустился в облака. Все мы оделись в вакуумные костюмы, позаимствованные из запасников Максиллы. Ловинк, Фишиг, Эмос и я неуклюже шаркали по кают-компании, привыкая к ним.
