вели Ромку, приложил ухо к двери и замер. Мне было чертовски любопытно, что же он такого слышит, и я даже спросил, только ответа так и не дождался. Ну, видимо, что-то таки слышал, потому что через какое-то время предупреждающе поднял палец вверх, а потом открыл дверь и быстро отступил в сторону.
— Сам дойду, — бросил я своим сопровождающим, вознамерившимся уже толкать меня к двери, и без особых проблем освободился от захвата. Надо будет, кстати, показать этот фокус Ромке — пригодится. Потом непринужденной походкой прошел в дверь. Хотел сам ее за собой и закрыть, да не успел — захлопнули с той стороны. Ну и ладно.
Мда… Комнатушка с ведущими из нее тремя дверями намекала на возможность выбора, но что-то мне подсказывало, что его-то по сути и нет.
«Дядя, ты там?» позвал я невидимого собеседника, который не подавал голоса с прошлой ночи.
«Куда ж я денусь?» — ворчливо отозвался он, — «Только с лабиринтом троллей я тебе не помощник: я про него и не слышал никогда»
«Ну хоть идеи есть?»
«Одна: какую бы дверь ты ни выбрал, лабиринт не перехитришь.»
«Обнадеживает, ” хмыкнул я и решительно толкнул левую.
Ночь, звезды, шорох прибоя… Я потряс головой, пытаясь отогнать наваждение, протер глаза — ничего не поменялось. Я стоял на широкой полосе песка, казавшегося совершенно белым в свете полной луны, прямо передо мной раскинулось море, по едва колышущейся поверхности которого к моим ногам пролегла серебристая дорожка. С небес на меня с любопытством смотрела зеленоватая, подпоясанная парой колец луна, живо напомнившая мне Каинос.
«Это Соника, — пояснил дядя, — магии в ней поменьше, чем в Каиносе, зато всплески не раз в пять лет, а каждый месяц — ну, ты слова Алвы помнишь.»
«Не забыл еще, ” буркнул я, „Понять бы еще, как меня сюда занесло…“
«У троллей спросишь, когда выберешься, ” — хмыкнул он. — „Иди, лабиринт ищи.“
«Зачем искать неприятности?» — вопросил я риторически, — «Они сами тебя отыщут.»
Дядя фыркнул, но комментировать не стал.
Что ж, будем искать лабиринт. Но сначала убедимся, что все это не иллюзия. Я подошел к кромке прибоя, присел и опустил руку в воду — теплая, мокрая, соленая. В последнем я убедился, лизнув палец. Понятно, в общем. По воде я ходить не умею, значит, придется по берегу.
Плеснув в лицо соленой водички, я поднялся на ноги, обернулся… Скалу, возвышающуюся над пляжем, я ни с чем не спутаю. Остров Демона, ушедший под воду десять лет назад. Троллям о нем узнать было не откуда. Значит, магия места играет с моим подсознанием, вытаскивая из него образы и материализуя таким вот образом. Но почему именно это место?
В гору, тем более по темноте, лезть не хотелось, так что я решил прогуляться вдоль берега. Стоило пройти несколько шагов, как песок под ногами зашевелился, заворочался, и сам по себе начал формировать стены, высотой примерно мне по пояс. Я остановился, наблюдая за происходящим. Массы песка переползали, росли, выравнивались — так, словно надо всем этим трудилась бригада невидимых строителей. Минут через пять все успокоилось, и я смог разглядеть результат: пляж превратился в тот самый, обещанный Уйхом лабиринт, который растянулся от воды до нависающих над пляжем скал.
Что ж, значит, придется прогуляться. Я вынул из ножен Гелистворт, проговорил формулу направления… С кончика меча соскочила яркая искра и зависла перед глазами. Странно, раньше это работало иначе. Искра мигнула и поплыла вперед, я поспешил следом.
Лабиринт петлял, делал неожиданные повороты, но неумолимо приближал меня к скале. Почему нельзя было вести по прямой, раз уж все равно все самое интересное ждет меня там? Ну, разве что целью сего действа было вымотать меня посильнее. Это они просчитались, для бешеной собаки семь верст — не крюк. Логично было бы ожидать, что лабиринт будет полон опасностей, но — нет. Даже не интересно.
Я шел, поглядывал на луну, которая, как бы ни петлял лабиринт, неизменно оказывалась в поле моего зрения, и почему-то мысленно возвращался к другой луне, другому испытанию, другому миру…
«Разрушитель, сын Безликого… сын Безликого… сын Безликого…», «предназначение…», «Моргана не разрушит Паутину…»
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, сжал рукоять Гелисворта так, что сапфиры впились в ладонь, ускорил шаг. Откуда-то раздался то ли смех, то ли плач, над головой захлопали крылья — я отмахнулся мечом, хоть и сам не понял от чего.
Снова крылья невидимых птиц, порыв ветра рвет волосы… Искра погасла, а я со всех ног рванул вперед, совершенно не задумываясь о направлении. Что там пели менестрели об Арчи Бесстрашном? Ну-ну. Я бежал, петлял как заяц, напрочь игнорируя раздававшиеся в голове крики дяди. Бежал, пока прямо посреди лабиринта не выросла чья-то фигура.
Человек выбросил вперед руку и властно скомандовал:
— Стой!
Не знаю почему, но я подчинился, затормозив в полуметре от него. Сердце колотилось, грозясь выпрыгнуть из груди, и я никак не мог понять, что же меня так сильно напугало. Крылья, кстати, больше не хлопали, да и ветер стих.
— Наведенным страхам противиться гораздо сложнее, чем своим собственным, — сказал Пожиратель Снов: похожий на меня как брат близнец, все в тех же ослепительно-белых одеждах.
Я лишь кивнул, пытаясь выровнять дыхание.
— Это твоих рук дело? — спросил наконец.
Он рассмеялся.
— Скорее, твоих. Я давно мертв, забыл?
— Я уже ни в чем не уверен.
— Меня зовут Гарри, — представился он. — Я — брат Юрхека.
— Что, еще один? — не удержался я, вспомнив Мерлина.
Пожиратель криво усмехнулся.
— Папаша шерстил все, что шевелится, так что это даже удивительно, что я — его единственный бастард. Но ты ведь здесь не затем, чтоб слушать, как тяжело жилось полудемону с кровью Мастера.
— Похоже, ты лучше меня знаешь, зачем я здесь.
Он снова усмехнулся — нехорошо так усмехнулся — и подбросил на ладони шарик, размером с мячик для пинг-понга, переливающийся оттенками синего.
— Это — твои сны, Арчи. Здесь, с этой стороны реальности, я не имею прошлой силы, поэтому не мог лишить тебя всех сновидений. Впрочем, я не планировал сводить тебя с ума, всего-лишь избавить от навязчивых кошмаров. Но сейчас… — он выдержал паузу, — прости.
— За что? — не понял я, но меч на всякий случай выставил перед собой.
— Лабиринт говорит, ты должен пройти через это, — сказал он и бросил в
