скучными рассказами о флоре и фауне упомянутых королевств. Родина Блейка соответствовала всем стереотипам об адской дыре.
Я почувствовала легкое головокружение, когда встала из-за стола после долгого чтения. Моя новая цветочная лампа от «Тиффани» доставляла мне массу удовольствия. Все-таки интерьер Блейка наводил меня на глупые мысли.
Я потянулась и оглянулась на новую кровать с балдахином. Черный каркас с цветочными завитками был великолепен, а свежее покрывало соблазняло и манило меня, но до этого…
Я постучала в дверь принца-консорта.
– Блейк?
– Да, моя невеста?
Я толкнула дверь. Блейк врос в свой диван и читал книгу, обложка которой показалась мне до жути знакомой: это был путеводитель по местным ядовитым растениями.
Я потерла запястье.
– Просто хотела пожелать спокойной ночи.
Меня не волновало, как чувствует себя Вальпурга после того, как я высказала свое мнение. Вот и пусть засыпает с осознанием того, что серьезно меня разозлила.
Однако с Блейком дела обстояли иначе.
– Полагаю, ты уже получила новую кровать?
Днем пара очень талантливых людей заменили разбитое стекло в окне и в кратчайшие сроки собрали мою новую кровать. Я не спрашивала, но это наверняка были люди, заключившие сделку с вампиршей. Они даже не поинтересовались, почему предыдущая кровать превратилась в кучку пепла, а на битом стекле висело несколько клочков одежды.
– Да, она довольно симпатичная. Кроме того, я хотела вернуть тебе пиджак.
Блейк отложил книгу и подошел ко мне.
– Предлагаю обмен. – Он забрал пиджак и вручил мне плюшевую моль. – Но я даю ее на время. Не навсегда! – Блейк улыбнулся. – Вдруг она поможет тебе быстрее привыкнуть к новой постели. Возможно, тебе продолжат сниться мотыльки и скелеты.
На самом деле я была немного влюблена в игрушку.
– У нее есть имя?
– Нора.
Я усмехнулась:
– Серьезно? Даешь имена плюшевым игрушкам?
– Нет, не даю, – отмахнулся он. Как глупо, что он уже себя выдал. – Если снова захочешь поспать в моей постели, – изящно сменил он тему, – дай знать, ладно?
«Мечтать не вредно».
– Благодарю.
Глава 20. Bryonia Alba. Переступень белый
Я отлично спала в своей новой кровати со взятой напрокат мягкой игрушкой. Ровно две одинокие ночи, которые прошли под аккомпанемент «Нетфликса» и мармеладок. На самом деле я привыкла к одиночеству, но мои мысли против воли снова и снова возвращались к ночи и утру с Блейком. Должна признаться, мне нравилось его присутствие.
К сожалению, это не отменяло того факта, что он был демоном.
Третий вечер я тоже провела в королевских покоях в одиночестве, изучая новые книги, присланные Ишитой. Большинство работ о сородичах Блейка были бы вдвое меньше, если бы не тысячи упоминаний о том, как опасны демоны. Теперь я знала бесчисленное множество оскорблений, которые могла обрушить на голову Блейка, как только он окажется рядом и снова будет называть меня своей невестой.
– Я и сама знаю, что демоны – зло. Мой демон даже подарил мне кольцо! – сказала я, подняв пальцы к потолку. Зеленый камень сверкал как листья переступня белого, росшего в моей комнате. – Ты правда считаешь, что кольцо красивое, Гизела?
Переступень белый благожелательно протянул мне темно-зеленые ягоды. Я предположила, что этим он хотел сказать: «Да, а теперь ешь, пока снова не начала рассказывать о своем демоне». Я сорвала себе вечернюю закуску. Потом быстро сняла кольцо, положила его в шкатулку и снова спрятала в комод. Позапрошлым вечером я заснула прямо с кольцом на пальце, но успела снять его до того, как Вальпурга увидела его на моей руке и совершенно неверно истолковала ситуацию.
– У меня почти нет красивых украшений, – объясняла я сложные мотивы неразумному растению. – Это не значит, что я собираюсь стать его настоящей невестой – или даже девушкой. Не смеши меня, Гизела. Как только договор закончится, я отправлю Блейка обратно в ту адскую дыру, из которой он выполз.
Гизела молчала.
Я вздохнула и снова погрузилась в чтение книги. Она была написана в начале двадцатого века, а ее автором числилась ведьма по имени Вероника, специализировавшаяся на демонах и фейри. Лексикон был совершенно исчерпывающим и невероятно информативным, но ужасно скучным.
Единственное новое открытие, которое я смогла раздобыть, состояло в том, что демоны могли сами определять, как долго будут держать человеческие души в аду. Например, Блейк мог заключить сделку с человеком и удерживать его душу в течение ста, двухсот или даже тысячи лет. Чем дольше период, тем больше сил демон получал взамен. Однако период заключения сделки должен быть объявлен сразу, и поэтому мало кто соглашался на порабощение на целое тысячелетие. Чистилище, в котором пленили души, было полно мучений и…
Я скучающе зевнула.
Пролистала двадцать страниц вперед, затем тридцать назад. Оберон, дикая охота, Маб, Высшие фейри, Левиафан, чистилище – я знала все эти термины и личностей еще со школьных времен.
Я как раз собиралась захлопнуть книгу и закончить на сегодня, когда зацепилась за короткое слово:
Невесты (см. раздел «Гранат»).
Я пролистала много страниц только для того, чтобы наткнуться на скудное: «Плод ада; дар невестам».
– Бесполезно! – выпалила я и раз и навсегда закрыла книгу.
То, что Блейк подарил мне кольцо, еще не делало меня его невестой. Я до сих пор не знала, что это значит для меня. Может, меня ждет просто какое-то человеческое жертвоприношение.
Да, это похоже на демонов.
На самом деле меня не должно волновать, кем были эти зловещие невесты. Важно лишь то, кто убил королеву Сибиллу, а этот вопрос все еще оставался открытым.
– Ах Гизела… – сказала я, глядя на переступень. – Я понятия не имею, как выяснить это, ну хоть что-нибудь. Блейк – единственный подозреваемый, но это, очевидно, не его рук дело. Он не имеет к этому никакого отношения. Или… нет, Блейк не мог этого сделать. Он сказал, что не лжет мне.
По крайней мере, мне хотелось в это верить. Я надеялась, что он, хоть и был демоном, отнимавшим души у людей, не убивал мою предшественницу. Надеялась, что забота, которую он проявлял по отношению ко мне, была настоящей, а не наигранной. Мне хотелось верить, что Блейк не был моим врагом.
Тем не менее я видела, с каким лицом он подходил к кровати прежней королевы. Он ненавидел ее. Всем своим естеством. До этих пор он был единственным, кто так явно
