времена года. Существуют только дневные и ночные циклы, причем они… – Он замолчал. – Это надо видеть.
– И ты рассказываешь мне все это просто так? Без каких-либо скрытых мотивов? Ничего не требуя взамен?
– Скажем так: твое теплое тело на мне и твои глаза, следящие за моими губами, сами по себе утоляют мою чрезмерную жадность.
По моим губам скользнула сонная усмешка, прежде чем я положила руку ему на грудь и зарылась пальцами в его черные волосы.
Вот она я, самая могущественная из всех ведьма, обнимаюсь в постели со своим заклятым врагом. Но смотреть на его растерянное выражение лица было слишком приятно, чтобы упускать такой момент. О том, что его холодное тело согревает меня изнутри, я подумала лишь мельком.
– Расскажи еще, – снова попросила я, прикрыв глаза.
– Ад состоит из девяти кругов, семь из которых – круги первородных князей. – Он нарисовал круги на моей спине для наглядности. – Круги и округи подчиняются одному из князей ада. Снаружи правит Люцифер, гордость и отец всех вампиров. За ним следует смертный грех «гнев», Сатана, сотворивший оборотней. Третий круг состоит из моря Левиафана и его созданий, олицетворяющих зависть. Потом идет похоть, Асмодей, – неудивительно, что именно он создал инкубов. В пятом круге восседает Вельзевул, обжора и повелитель химер. А в шестом…
– Твой дом, – заключила я.
– Да. И нет, – вздохнул он. – Все сложно. Я там родился, и я – принц ада по происхождению, но не стал бы называть это место своим домом.
– А что ты называешь своим домом?
– Хм… Сначала я сам должен это выяснить. Ты меня отвлекла. Есть еще один круг, последний, и им правит Бельфегор. Его грех – лень, и он повелевает ночными марами.
Я зевнула.
– Остаются еще два круга.
– Точно. Чистилище, которое окружает весь ад, как защитная стена. Там находятся души всех, кто заключил с нами сделку, пока они через определенное время не искупят вину…
Все, что он говорил дальше, я пропустила мимо ушей.
Лежать в постели с Блейком было… иначе. Он не излучал тепла, присущего человеческому телу, да и мне не хватало знакомого звука дыхания живого партнера. Но он держал меня в объятиях, ласкал мою неядовитую кожу. Как будто ему было плевать на то, что мой поцелуй может причинить ему невыразимую боль. Нет. Он почти бросал этому вызов.
Глупый, глупый демон.
Глупая, глупая ведьма.
Когда на следующий день Вальпурга вошла в мои королевские покои, я едва почувствовала, как Блейк растворяется в воздухе. Он держал меня в объятиях всю ночь, и внезапное отсутствие его тела мгновенно вырвало меня из сна.
Вальпурга распахнула шторы, чтобы свет рассеял тени в моей спальне. Она поступала так каждое утро, и обычно я вздрагивала и стонала, как только тусклый утренний свет падал на меня. Но не сегодня. Сегодня я удивила Вальпургу своим счастливым выражением лица.
– В чем дело? Почему ты так улыбаешься?
– Я хорошо провела ночь и видела приятный сон.
Глава 21. Daphne Mezereum. Волчеягодник обыкновенный
Могущественная ведьма сидела на своем впечатляющем троне в окружении своих верных, но очень ядовитых растений, и вырезала тыквы для Хэллоуина.
Блейк, прислонившись спиной к моему трону, делал то же самое. Видимо, у него неплохо получалось, потому что в отличие от меня он не ругался каждые пятнадцать минут. Даже ядовитые растения в комнате были поражены тем, что я знала так много отборных ругательств. Сегодня я оказывала плохое влияние на своих зеленых подданных.
Ха. Пожалуй, это преуменьшение века. Я совсем недавно обнималась с Блейком полуголой. Я была воплощением плохого примера для подражания!
Но…
Половина вырезанного лица тыквы прищурилась, когда я остановилась.
Но я могла себе это позволить! Ко мне давно никто не прикасался. Настолько давно, что я почти забыла, как приятно чувствовать прикосновение кожи к коже.
И хотя тело Блейка было холодным и мертвым, под моими пальцами оно ощущалось чудесно. Благодаря этому я узнала, что Блейк куда более живой, чем я думала.
По правде говоря, это было слишком хорошо, чтобы быть чем-то фальшивым. Но гораздо хуже было то, что я желала большего. Я по-прежнему чувствовала его желание на своей коже, вкус собственного желания на языке. Тоска была поистине коварным и долгоживущим ядом.
А я ведь обожала яды. Если честно, именно этот коварный привкус нравился мне больше всего на свете. Этот запретный плод, который могла получить только я. Часть меня ненавидела себя за то, что я относилась к демону как к любовнику. И это было…
Я представила, как Блейк целует мою шею, пока его тело крепко и требовательно прижимается к моему. И… он… он…
Я прикоснулась дрожащими пальцами ко рту, скользнула по губам. Каково это, когда тебя целуют? Неужели я действительно об этом забыла? Кровь так сильно стучала в ушах, что я даже не расслышала Блейка.
– Ты меня слышала, Вишенка?
– Ч-что?
– Дай мне маленькую пилу на минутку.
– Вот! – почти прокричала я и едва не ударила Блейка маленьким металлическим инструментом по лицу.
Ядовитые растения трясли листьями, поражаясь моей глупости.
Ну хоть Вальпурга не видит, как у ее королевы краснеют щеки из-за того, что демон на мгновение коснулся кончиков ее пальцев, а у нее из-за этого в голове зародились непристойные мысли.
С тех пор как мы «поругались», Вальпурга стала реже попадаться мне на глаза. Вот уже несколько дней тронный зал принадлежал только мне и Блейку, который редко от меня отходил. А еще тысяче ядовитых растений. Недавно в тронном зале расцвел даже волчеягодник обыкновенный, внося разнообразие в ковер из ядовитых растений. Многочисленные розовые и фиолетовые цветки придавали помещению атмосферу вечной весны. Здесь было тепло и свежо пахло цветочным лугом.
– Итак… – начал Блейк, и я тут же навострила уши. – Ты любишь Хэллоуин? Или Самхейн? Извини, никак не запомню все эти ведьмовские праздники.
– Я люблю Хэллоуин и чту Самайн, – поправила его мягким голосом. – Плюсы первого – в получении сладостей. Хэллоуин ведь праздник дарения, а те, кто никому ничего не дарит, получают месть в виде розыгрышей.
– Дай угадаю, ты бродила по окрестностям, одетая как ведьма, и кричала «Конфеты или жизнь»?
– Я просто кричала «конфеты», чтобы не допустить недоразумений. И да, я действительно всегда была ведьмой и лишь однажды оделась как Ядовитый Плющ. Амари тогда была Харли Квинн.
– А что может предложить Самайн?
– В Самайн заканчивается ведьминский год, потому что завершается сезон плодородного урожая и начинается зима, – объяснила я демону. – Мы
