понравится, я смогу доесть его.
– Договорились, Вишенка.
Когда Блейк вел себя так требовательно, мне хотелось ответить ему тем же.
– Не мог бы ты помочь с платьем? – спросила я, указывая на молнию на спине.
Я жаждала его прикосновений. Могла же девушка притвориться, что не способна снять платье самостоятельно? Хоть один раз я могла потребовать этого от него. Никто никогда не узнает. Это будет моя маленькая грязная тайна.
Нас, ведьм, учили не поворачиваться спиной к демонам. И вот она я, ведьма, стояла спиной к демону и с тоской ждала, когда он снимет с меня платье.
– Неужели у тебя в гардеробе хранятся только такие восхитительные кружевные платья? – спросил Блейк возле моего уха.
Несколько холодных пальцев рисовали круги на моем бедре, именно там, где обнаженная кожа была прикрыта прозрачной тканью.
– Да. Тебя это беспокоит?
– Как раз напротив.
Разочарование распространилось по всему телу, когда Блейк отошел от меня, и мне пришлось самой снимать платье. Когда оно соскользнуло к моим ногам, мои фантазии были уже где-то на десять шагов впереди.
– А ты одежду снять не хочешь? – невинно спросила я. – Все-таки лежать в постели в костюме неудобно. Как тебе известно, я ничего не имею против наготы.
Блейк снова плюхнулся на кровать и скинул пиджак. Однако его пальцы задержались на первой пуговице рубашки. Не то чтобы я все время смотрела на него…
– Может быть, ты тоже хочешь помочь мне?
Я громко фыркнула и рассмеялась над его распутным предложением.
– Что, прости?
Блейк улыбнулся, и тогда я поняла, что он видит меня насквозь.
– В прошлый раз ты прекрасно справилась с платьем сама.
– Значит, ты заметил?
– Демоны – хорошие наблюдатели, – съязвил он. – Мы должны быть такими, иначе поиск душ был бы слишком слож…
Блейк замолчал, когда я оседлала его и начала расстегивать рубашку.
– Тебя это беспокоит?
– Нет, – выдохнул он, но это прозвучало весьма неубедительно для живого создания, которому не нужно дышать. – Можешь спокойно продолжать.
– А ты не хочешь тоже прикоснуться ко мне? – поинтересовалась я, поерзав у него на коленях. В тот момент, когда мои пальцы коснулись его обнаженной кожи, я просто отбросила все мысленные отговорки. Это было как с ядом: мне хотелось большего. Гораздо, гораздо большего.
– Да.
– Только не целуй, – наказала я, приложив палец к его губам. – Я не хочу поступать так с тобой.
– О, я уверен, что оно того стоит.
Я закатила глаза от его легкомысленности.
– Никаких поцелуев, – повторила я с настойчивостью в голосе. – Но… но я жажду прикосновений.
Вся моя смелость растворилась в мгновение ока. Я неловко заправила несколько прядей за ухо. Теперь я скучала по своим длинным волосам, за которыми мне всегда так чудесно удавалось прятать лицо.
– Я… Прошло много времени с тех пор, как кто-то осмеливался прикоснуться ко мне. Хотя моя кожа даже не ядовита. Только когда потею, но я очень редко потею. Еще один побочный эффект от яда.
Блейк невозмутимо положил руки мне на бедра.
– Тогда все остальные идиоты. Иногда нужно просто отбросить все сомнения и действовать. Иначе потом будешь сожалеть, что ничего не предпринял.
Я задумалась над его словами, но тут он дернул меня за ноги и прижал к своей груди. Не прошло и секунды, как он начал покрывать мое тело дразнящими поцелуями. Этот чертов демон всегда делал именно то, чего не должен был. Но в этот раз я, как самая справедливая королева, проявлю к нему снисхождение.
– Как ощущается?
Мне даже пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не застонать вслух. Пусть он и был демоном, но одно только ощущение касаний другого живого существа было таким успокаивающим и… да, возбуждающим.
Что же, я слишком долго продержалась, не размышляя о сексе с Блейком всерьез, но на этом все закончится. Никаких поцелуев, никакого секса, никакой опасности для Блейка. Возможно, мы можем еще немного пообжиматься.
Он провел рукой по моим коротким белым волосам. И с ухмылкой на лице он сказал:
– Ты столь же прекрасна, как и твои ядовитые растения.
Тело Блейка, может, и было ледяным, но его слова пробудили внутри меня огонь, который полностью уничтожил его демонический холод.
– Что ты имеешь в виду?
– Чем ядовитее, тем красивее. Так уж устроена природа, верно? Чем более ядовито растение, тем более оно привлекательно для остальных живых существ.
Если он продолжит так прикасаться ко мне, я точно поцелую его. Но если я поцелую его, то только сильно отравлю. А я не должна этого допустить, хотя все внутри меня кричало об этом.
Я обвила руками его шею и приблизилась к его лицу. Раз уж мне нельзя целовать его, я хотела просто насладиться ощущением близости с ним. Я заслужила это, особенно если буду помолвлена с ним следующие несколько месяцев.
Никто никогда не узнает об этом. Только мы с Блейком будем в курсе того, что произошло между нами ночью.
– Можно я так и буду спать?
– Моей темной королеве позволено все.
На какое-то время я позволила холоду Блейка и его запаху успокоить меня. Впервые с тех пор, как ступила в этот замок, я обрела покой – благодаря объятиям моего врага.
– Ита-а-а-ак, – протянула я, постукивая кончиками пальцев по его неподвижной груди. – Значит, ад не такое уж и плохое место. Ты ведь только вернулся оттуда, не так ли? А что вообще такое ад?
Блейк убрал мою руку со своей груди. Я была уверена, что своей жадностью до прикосновений злоупотребила его терпением, но вместо этого он переплел наши пальцы.
К счастью, Блейк заговорил, потому что его маленький жест полностью лишил меня дара речи.
– Ад, он… не такой красочный, как мир фейри. Но что еще может быть таким красочным, как их царство?
– Я никогда не была в потустороннем мире. А ты?
Он кивнул, бросив на меня взгляд исподлобья.
– Часто. Я знаю несколько фейри.
– Полагаю, женщин?
– Да, но не только их, – подтвердил он. – Я как и ты. Я никогда не делал различий между людьми.
– Как мило, но ты отходишь от темы.
Блейк вздохнул.
– Это трудно описать, особенно если ты никогда раньше не видел это место. С одной стороны, все кажется холодным и грубым, потому что бо́льшая часть ада создана из темного адского камня, но там приятно тепло. Лишь в аду гранатовые деревья цветут кроваво-красным и могучим цветом.
– Расскажи еще, – попросила я Блейка, хоть и чувствовала, что веки тяжелеют с каждой секундой и я не смогу долго бодрствовать.
– Там нет такого понятия, как
