– И что бы это изменило? Ровным счетом ничего. Пошли скорее, очень холодно.
– А как же Юля?
– Ну, в такое время в клинике уже, кроме сторожей, никого нет. Если мы с тобой туда вдвоем ввалимся, это покажется подозрительным. Поэтому надо продумать план действий. – Ангелина отперла массивную дубовую дверь с маленьким декоративным окошечком и привинченным над ним изящным металлическим колокольчиком. Колокольчик мелодично зазвенел.
Катя шагнула внутрь дома и словно попала в другую – сказочную – реальность. Здесь было тепло, просторный холл утопал в ярком свете. На плиточном полу была небрежно брошена шкура зебры, стены пестрели мозаикой с африканским орнаментом. Подле кованой скамейки с плетеным из ротанга сиденьем примостился крокодил с разверзнутой пастью, которая служила подставкой для зонтиков.
Выложенный сине-белой марокканской плиткой арочный свод, охраняемый каменными черепахами – символом мудрости и долголетия, – вел в полукруглую гостиную с мозаичными колоннами. Некое подобие атриума, из которого выходили несколько дверей.
– Боже, какая красота! – ахнула Катя и наклонилась, чтобы расстегнуть молнию на сапогах.
– Не парься, – заявила Люка, – проходи прямо так, в обуви.
Катя, стараясь не наступить на несчастную зебру, проследовала за хозяйкой. Не удержавшись, погладила рукой прохладную поверхность плоской черепашьей головы.
– Нравится? – улыбнулась Люка. – Это мне из Индии привезли. Тяжесть невероятная. Одна штука килограммов на сто тянет.
Раздвинув кучу раскрашенных вручную парусиновых подушек, Катя устроилась на низком кожаном диване. Люка тем временем разожгла камин, вышла в одну из дверей и вернулась с бутылкой мартини.
– У меня такое предложение. – Ангелина налила вино в широкий бокал и протянула его Кате: – Ты пока посиди, выпей, расслабься. А то ты вон какая напряженная. А я сгоняю в клинику на разведку. Все-таки я местная, примелькалась тут. К тому же смогу объективно оценить обстановку.
– Но ты же не знаешь Юлю в лицо.
– Ха! – фыркнула Ангелина, подбросив дров в разгоревшийся огонь. – А ты думаешь, что она стоит на крыльце и ждет, когда мы за ней придем? Да если эта твоя артистка не ошиблась и Юля действительно находится в клинике, то ее наверняка держат взаперти.
– Ты так считаешь? – недоверчиво покачала головой Катя. Так и не пригубив мартини, она поставила бокал на приземистый деревянный стол, загроможденный всевозможными фигурками и статуэтками.
– А как иначе? А ты считаешь, что она добровольно сидит там и не высовывается? Ну тогда она как минимум ограбила банк, как максимум – кого-то убила.
– Господи, что у тебя за фантазии!
– А что? Идеальное место для того, чтобы скрыться от правосудия. У твоей подруги не было с этим проблем?
– Нет, конечно нет.
– Ну, тогда ее держат там насильно.
– Но почему? Зачем?
– Увы, на эти вопросы я тебе ответить не могу.
– Прости, я и не ждала от тебя ответов, – рассеянно протянула Катя. – Это так, мысли вслух.
– Чего не пьешь? Вкусно, между прочим. Я сейчас туда-обратно и к тебе присоединюсь. И тогда решим, как действовать дальше.
– Спасибо тебе, – с искренней благодарностью произнесла Катя и снова взяла бокал в руки. – Ты так много для меня делаешь.
– Ерунда, – усмехнулась Ангелина. – Мне самой интересно, чем все закончится.
Она выскользнула из гостиной. Хлопнула дверь, и потянуло холодом. Катя вздохнула. На душе у нее было тревожно. Она поднесла бокал к губам, сделала маленький глоток. Но нет, пить не хотелось. И на месте не сиделось. Катя рывком поднялась с дивана и прошлась по комнате.
Здесь все было удивительно и непривычно. Диковинные африканские маски, неровной формы камин, выложенный необработанным камнем, старинный сундук с ржавым замком, высокие глиняные кувшины. Катя обошла гостиную по периметру, спустилась вниз по трем ступенькам и оказалась в оранжерее – стеклянной пристройке, заставленной кадками с экзотическими растениями. Настоящие джунгли.
Душный влажный воздух, напоенный ароматом цветущих орхидей, одурманил Катю. Даже голова закружилась.
– Потрясающе, – прошептала она и посмотрела вверх. Наваждение тут же растаяло, стоило вместо звездного неба увидеть заваленный снегом прозрачный купол. Катя вернулась в атриум, подошла к камину, в котором весело потрескивал огонь. Протянула ладони к пламени. Тепло моментально влилось в пальцы и по рукам перекочевало в сердце, растопило ледяной ком, застрявший внутри.
Огонь действовал умиротворяюще. Гипнотически. Казалось, поскольку именно он уничтожил близких для Кати людей, она должна была бы его бояться и ненавидеть. Но резвящиеся языки пламени выглядели вполне безобидно.
Внезапно Кате стало невыносимо жарко. Обжигающая волна ударила в голову, перед глазами заплясали кроваво-красные точки. Ноги налились свинцом и отказывались повиноваться. Катя с трудом добралась до дивана и рухнула в подушки. Какое-то странное состояние. Обволакивающее и расслабляющее. Так Катя ощущала себя после приема валиума.
Посидев неподвижно несколько минут, она почувствовала себя лучше. В мозгу прояснилось, зрение восстановилось. Наверное, надышалась цветочных запахов в оранжерее. Аллергическая реакция. Может быть, в период цветения какие-то из растений выделяют ядовитые испарения? Надо бы не забыть сказать об этом Люке.
Неожиданно Катино внимание привлекла стопка альбомов, сваленная грудой на столе. Катя взяла в руки верхний альбом и замерла. Под ним лежала старинная тетрадь в потертом плюшевом переплете и с резной застежкой на боку. С замиранием сердца Катя открыла тетрадь.
«Журнал девочки-ангела» – было начертано от руки на титульном листе. Катя отчего-то занервничала, во рту пересохло. Она схватила бокал с мартини и сделала большой глоток. Ей было неловко за то, что она влезла в чужой дневник. Но Катя оправдывала себя тем, что Люка сама учила ее переносить все проблемы на бумагу. Но как это сделать, она не знала. И сейчас представилась возможность понять. Жаль, конечно, что Катя не спросила разрешения у хозяйки, но почему-то она была уверена, что подруга не обидится.
В любом случае она обязательно поставит Люку в известность о своем поступке.
На первой странице Катя обнаружила знакомые по Люкиным рассказам заповеди счастья.
«Достижения» – значилось на следующей. А потом шли сплошь фотографии совершенно незнакомых Кате людей. Молодой мужчина, девушка с длинными светлыми волосами, странно похожая на Юлю Дроздовскую. Катя подумала, что могла бы показать Ангелине эту фотографию. Ей так было бы проще искать Юлю. Далее Катя увидела пожилую женщину с полным добродушным лицом... Под каждым снимком стояла дата. Катя послюнявила палец и перевернула страницу.
Стоп! Это еще что такое? Катю прошиб холодный пот, тетрадь стала очень тяжелой.
С очередного снимка на нее смотрела Марина, Костина сестра. Фотография съехала немного в сторону – клей еще не до конца просох. Катя машинально отметила, что на листе стоит сегодняшнее число.
Ей стало не по себе. Что это значит? Ангелина знакома с Мариной? Откуда?
Прежде чем двинуться дальше, Катя залпом допила мартини. И тут же почувствовала сильное головокружение. И что она так разнервничалась? Ведь давно известно – мир тесен. Поэтому ничего удивительного в том, что Маринина фотография присутствует в Ангелинином альбоме, нет и быть не может.
Дальше шли «Потери». Родители, мать и отец. Потом Катя наткнулась на непонятного человека с редкими волосами, узкими, как щель, губами и прозрачными глазами. Очень неприятного человека, пугающе неприятного. Кате стало неуютно, словно она посмотрела в лицо самой смерти. Она поскорее перевернула страницу.
И вдруг... Вдруг...
Катя не поверила собственным глазам. Изображение было нечетким, расплывчатым, или это у Кати что-то случилось со зрением. Но ошибки быть не могло. Своего мужа она узнала бы из тысячи, из миллиона.
Это был Костя... Причем не тот, которого Катя запомнила на всю жизнь. Другой, постаревший, с отсутствующим взглядом и глубокими морщинами вокруг рта, но Костя...
Тетрадь выпала из Катиных рук. Ее охватило странное оцепенение. Кастаньеты отбивали в мозгу дробь в ритме фламенко – надо скорее бежать из этого дома, скорее, скорее...
Она вскочила с дивана и побежала.
Она бежала и бежала, все быстрее и быстрее, до тех пор, пока не осознала, что так и продолжает сидеть на том же самом месте.
Внезапно окружающее пространство закрутилось вихрем, потом стало сужаться, словно его засасывало в трубу. Оно все уменьшалось и уменьшалось и превратилось наконец в мерцающую огненную точку. И все. И мир погрузился во мрак.
Глава 44
Дверь квартиры была заперта изнутри на щеколду. «Странно», – подумала Наталья и нажала на клавишу звонка.
– Ох, Тусенька, это ты! Я не ждал тебя так рано! – фальшиво-приподнятым тоном воскликнул муж. В глаза он при этом не смотрел, а рубашка его была подозрительно криво застегнута.
