А князь поначалу ещё не соглашался. Говорит: «Я тебе заплатил определённую сумму за определённую площадь. Ты землю решил не отдавать, значит я эту площадь возьму в другом месте, а землю можешь и себе оставить». Когда мы уходили с деньгами и бумагами на землю, пол там весь был мокрый и красный.
— Да уж, — выдохнул я, впечатлённый приключениями моих старших родственников. — А потом что было?
— А потом мы поехали в эту… Майму, что ли? Жарко там ещё, — начал вспоминать Тарас. — Сериал ещё есть такой. Полиция Маймы, что ли?
— Майма — это город в Алтайской губернии, Тарас, — сказал я, — может быть, Майами?
— А ну вот, да, Майами, — подтвердил тот, — купались там, а девки местные там голыми загорают. С Яром там только мы были, так князю с сыновьями пришлось на яхте в море выходить, чтобы отдохнуть от их домогательств спокойно. Ну и мне, конечно, внимание оказывали…
Тарас задумался вспоминая, кажется, голых и загорелых флоридских девок.
— Одного не пойму, — сказал вдруг он.
— Ну? — спросил я.
— Посмотреть и потрогать их, конечно, приятно, но кто, а главное, зачем потом на них женится? — задумчиво поскрёб затылок Тарас. — Ладно, я с Яром, ко мне они сами лезут. А вот другой какой мужик, американский, ему же ещё небось добиваться её надо? После того как она голой задницей перед целым пляжем вертела? И не только вертела… Глупость какая-то.
— Да, точно, — согласился я. — Глупость и есть.
История с Фарго была чем-то вроде небольшой семейной легенды. Все, включая слуг знали, что там что-то произошло. Такое, что самому князю пришлось туда отправиться, чтобы разобраться. Но детали не рассказывались. И вот я, дожив бок о бок с Тарасом до восемнадцати лет, узнаю, что он там был и принимал участие. Вот так новости.
— Хорошо, Тарас, — сказал я, — ужинать я не буду, а буду я спать.
Я поднялся к себе, разделся и, быстро смыв с себя морскую соль, завалился спать.
Снился мне неприметный господин, агент Его Величества, который пытал меня, проверяя, есть ли у меня Яр. Во сне я встретил его в Парящем дворце во время моей смены и, имея на этот раз силу, решил с ним поквитаться за пытку. Однако он постоянно использовал какие-то неожиданные приёмы с Яром, снова и снова уходя от моих атак и атакуя в ответ. Я проснулся около двух часов ночи с ощущением проигранного боя.
Пятница
02:20
Я сел на кровати и задумался. Не пора ли мне начать тренироваться с Яром, раз уж он у меня периодически появляется? Но для этого нужно нанимать инструктора, а все инструкторы — это официально зарегистрированные чиновники, которые обязаны сдавать отчётность о своих учениках.
То есть, о том, что у меня есть Яр, стало бы известно неприметному господину, который может опять заинтересоваться смертью Гуриели. Само по себе это небольшая проблема. Проблема в том, что я не знаю, как отнёсся бы мой дед к тому, что мой резервуар Яра пополняется нестабильно и непредсказуемо. Всё это сулило большие хлопоты и беспокойства, чего я совершенно не любил.
Может быть, есть какие-нибудь нелегальные учителя? Среди бандитов, как я знаю по своему опыту, тоже встречаются люди, обладающие Яром. Например, усач Фануччи, преступный авторитет, с которым я столкнулся на улице Пиратского, был таким. Но, опять же, он был очевидным самоучкой.
Более того, его главенствующее положение в этом районе обеспечивалось тем, что он был единственным из всего местного преступного мира, кто обладал Яром. И тем не менее, он проиграл битву мне, человеку совершенно неопытному. Значит, культура использования Яра у преступников развита слабо.
Так и не придя ни к какому выводу, я решил снова улечься. Только я закрыл глаза, как «ладошка» подала сигнал о входящем вызове. От неожиданности я подскочил на кровати. Я схватил трубку и увидел, что это номер фрейлины Елизаветы Георгиевны Аматуни. Девушка, вероятно, не могла уснуть и решила поболтать.
— Привет, Лиза, — ответил я как можно мягче, хотя на самом деле я был раздражён резким звонком телефона.
— Матвей, мне страшно! — услышал я голос фрейлины. — К нам приехал князь Гуриели со своими людьми. Они сейчас внизу разговаривают с моим отцом и братом.
— Они вам угрожают? — спросил я, помня о взрывном нраве покойного княжича: я предполагал, что его отец, князь Гуриели, едва ли обладает более сдержанным характером.
— Я не знаю, о чём они говорят, — тихо ответила Лиза, — но это связанно со смертью княжича в Парящем дворце.
— Может быть, вызвать полицию? — предложил я.
— А что сделает полиция? — ответила вопросом фрейлина, — пока ничего не происходит, а потом, если начнёт происходить, может быть уже поздно вызывать.
— Хорошо, — я принял решение, — я сейчас буду, позвоню, как буду приближаться.
— Спасибо, Матвей, — услышал я и сбросил вызов.
Тихо, чтобы не проснулся Тарас, я отыскал в гардеробе свой второй беговой костюм, так как первый костюм находился где-то внизу у Тараса: он забрал его на стирку.
Одевшись, пристегнув защиту и надев маску, я прокрался на крышу и привычно уже взлетел. Полёты над ночным Константинополем начали становиться моим рутинным занятием. Мне это нравилось.
Полёт занял у меня минут десять. Когда я увидел вдали дом князя Аматуни, то достал телефон из нагрудного кармана и позвонил фрейлине:
— Лиза, я рядом, — сказал я, — включи и выключи два раза свет, чтобы я понял, где ты.
— Сейчас, — ответила она, — видишь?
Я ничего не видел, значит, её окна выходили на другую сторону.
— Пока нет, — сказал я, — я перезвоню тебе, когда буду с твоей стороны дома.
Я приблизился к дому. Внизу виднелось три тёмных силуэта машин. Судя по всему, на них и приехал князь Гуриели со своими людьми. Горящие огни большого четырёхэтажного особняка Аматуни создавали прекрасную иллюминацию. Для моей цели, а именно скрытного проникновения, конечно, было бы лучше, если бы было темно.
Я подлетел к окну второго этажа и заглянул. Внутри я увидел большую лестницу, спускающуюся в просторный холл на первом этаже. В холле горячо жестикулировали несколько черноголовых мужчин. Кто из них отец моей Елизаветы, а кто князь Гуриели, я мог только предполагать.
Чёткого плана у меня не было. Я прислушался к себе. Яра было ещё много, хотя я потратил заметное количество на полёт. Я снова вытащил «ладошку» и позвонил фрейлине. Динамик в нём был весьма громким, и в ночной тишине её голос прозвучал довольно громко:
— Матвей! — я быстро убавил звук, оглядываясь по сторонам. Кажется, никто
