Жизнь сводила меня с очень разными людьми. Например, с генералом реестровых украинских казаков. Который, в свободное от генеральства время, руководил дуркой для попаданцев в РФ.
Мда… Последний оборот придётся разбирать по частям. Не по «частям речи», а по «частям сути».
Как это принято в некоторых грамматиках, компьютерных и человеческих — начнём с конца.
РФ — не только Российская Федерация, ещё — Республика Финляндия.
«Попаданец» — человек, который попался. Например, на преступлении.
«Дурка» — психиатрическая лечебница. Если кто-то думает, что сажать попаданцев в дурку называется: «исключительно советская психиатрия» — вы ошибаетесь.
Для особо взволновавшихся об моём здоровье уточняю: мы обсуждали вопросы из моего профессионального поля. А не из сферы специфических интересов казака-психиатра. Но я иногда любопытствовал.
Додавливая первую литровку «Хортицы», осмелился задать вопрос:
— Э… А почему говорят, что финская медицина — лучшая в мире?
Суть ответа, услышанного после очередной, принятой на грудь, полташки, звучала, примерно, так:
— Потому что туземцы — тупые, ленивые, малообразованные, безынициативные люди.
— ??!!
— Да хрена тут понимать! Оборудование, лекарства, методики — во всём мире одинаковые! Бери да делай! Главное — ближе к тексту. К тексту инструкции. Отсебятины — не надо. Наши… умные, образованные, энергичные, инициативные… вовсюда суют свои «пять копеек». Потом патологоанатому приходится объяснять и рассказывать. А туземцы аккуратно исполняют по шагам. Сказано — «шить» — будут шить, сказано — «резать» — будут резать!
Заметим: «делать из дерьма конфетку», превращать недостатки в достоинства и преимущества — не только наше национальное свойство. Вот из «тупости» сделали «аккуратность».
Странно мне: климат у финнов ещё хуже, а работают хорошо, «как немцы». Так, может, дело не в погоде?
«Дело было не в резине — Раздолбай сидел в кабине».
Три разницы видны сразу: протестантизм вместо православия, хуторянство вместо общины, арендаторы вместо крепостных.
Тут я увидел, кроме трёх перечисленных разниц, что внимательно и безотрывно смотрю в глаза князь-волку. В абсолютно бесстыжие рыжие глаза. Наверное, так выглядят дырки для подглядывания в пещи огненной. «Для подглядывания» — за пламенем адовым. Которое в этих дырках просвечивает и подманивает. «Благими намерениями вымощена дорога в преисподнюю». Замануха на сковородку.
Он уловил, что я вынырнул из «пучины тяжких дум». Странный огонь в глазах, отдающий оттенками пламени тяжёлых углеводородов, смягчился, отступил куда-то вглубь, как-то растаял, перелился в обычный жёлто-зелёный. Волчьи глаза потеряли вселенскую глубину. Князь-волк шумно вздохнул. И облизал меня. Шарахнул мокрым языком по всему лицу.
Ну, спасибо! Теперь придётся вставать, умываться. Заодно и водички попить — сушняк начинается. И забыть всякие… умопостроения.
Ага. Забыть. Я уже говорил: из одних и тех же посылок приходишь к одним и тем же результатам. Лишь бы «ходило» не ломалось. Поэтому: запомнить накрепко и убрать подальше.
Потому что — не по росту, не по сеньке шапка, не по зубам кусок. Не дело ублюдку отставного сотника о таких делах даже и думать. Сплошное суемудрие и бесполезное духа томление.
Да вот только я — не боярский сын. А не жмёт ли мне принятая на себя личина, а не трещит ли в плечах — бояричев кафтан?
И что ж это за преисподняя смотрела только что на меня из глаз князь-волка?
Ещё всё шло хорошо, ещё наваливалась и ежедневно развлекала куча новых проблем, ещё казалось, что самое главное — дожить. Хотя уже и не до вечера, но тоже недалеко вперёд — до урожая, до Рождества. Но всё чаще ловил я себя на мыслях, явно выходивших за границы компетентности провинциального боярина. Разные разности, «упавшие на свалку», вытягивались оттуда «молотилкой», тасовались, состыковывались и складывались. Ещё не в планы — только в ощущения намерений. То одна, то другая моя задумка натыкались на ограничения, на непреодолимые препятствия. То снизу — по доступным ресурсам, то сверху — по размеру дольки свободы, оставленной мне здешней святорусской властью. Всё было хорошо, но что-то уже смотрело на меня огненными глазами.
Перед тем, как в сентябре запустили молотилку с мельницей, остро встал вопрос: кому быть мельником?
Чтоб было понятнее: в обозримой «Святой Руси» мельников — нет. Совсем.
Я не могу сказать человеку: будешь работать как вон тот. Или: съезди в волость, посмотри — там похожая хрень крутиться.
А уж оператор молотильного агрегата… — отсутствует в этом мире как класс. Как сказал один простуженный: «дуль целых, дуль десятых».
Ещё хуже: народ нового на слух не воспринимает, все привыкли работать не по учебнику, а по образцу. Поскольку учебников здесь вообще нет. И я, между нами говоря, сам ничего толком сказать не могу: есть куча важных мелочей, которые либо мне неизвестны — да не работал я на водяных мельницах! — либо вообще непредсказуемы: влажность зерна при обмолоте, наполненность болота при осенних дождях…
Короче: «прыжок во мрак на арматуру». Но кого-то надо выбрать. Причём, должен быть не дурак: не просто делать, как я сказал, а самому соображать и, сохраняя главные цели, менять подробности по своему усмотрению. И не угробить установку! Где я вторую такую найду…
Мало — выучить человека, набить в него знаний. Мало выучить его — хотеть учиться, загружать в себя знания. Такие люди на Руси есть. Вон, Феодосий Печерский: «…попросил он, чтобы отдали его учителю, дабы божественным книгам учился, и достиг этого». Правда, такие у нас — в ранге святых и преподобных.
Но мне нужно больше: человек, способный учиться сам. Способный добывать объективную новизну из личного опыта. Формулировать, хотя бы самому себе, закономерности и правила, о которых никто ему не сообщал. Наглядно, устно, книжно… не суть. Суть: «иди и смотри». Смотри, думай, делай. Выделяй, запоминай, находи связи, делай выводы, формируй гипотезы, изменяй начальные условия, проверяй, создавай умозаключения, прогнозируй и реализуй…
Это — ересь. Потому что предполагает, что люди вокруг тебя — глупы. Все! Потому что они — не знают того, что только что узнал ты. Возможно, где-то в мире, есть сокрытые и просветлённые мудрецы, которым сия мудрость известна. И ты им, великим, древним и сокровенным, вдруг становишься равным. Потому что узнал такую же премудрость.
Святое Писание, в котором — это ж все знают! — содержится вся мудрость мира, не содержит инструкции по применению соломотряса. А у тебя — есть! Знание, которого нет даже у царя Соломона!
Вот люди вокруг тебя. Умные, опытные, старшие… Ты привык относиться к ним с уважением, прислушиваться к их словам, следовать их советам… Забудь. Забудь вбитое в тебя с младенчества, «впитанное с молоком матери» безусловное доверие к старшинству, к вековому опыту, к дедам-прадедам… Никто из них не знает, как правильно обшмыгивать колос. Вообще, где-то, как-то, в чём-то… — они, может быть, и правы, но вот здесь конкретно… Только ты. Единственный на весь обозримый мир. Ни поп, ни боярин, ни дед старый, ни Ванька лысый… никто не есть истина. Кроме тебя.
Это — тяжело. И это — радость.
Есть три основных способа познания мира.
«Что было — то и будет, и нет ничего нового под луной» — отправляет к предкам. «Спроси у старших, найди в древних книгах»… Это хорошо для англичан, для итальянцев. Для дикарей, живущих на развалинах древней высокоразвитой цивилизации. «Святая Русь» — корней не имеет. Чистая восходящая линия без многометрового культурного слоя мусора погибшей цивилизации в основании. Мусора, копаясь в котором можно постоянно восклицать в восторге:
— О! Какая штучка! Совсем как у нас. О! Даже лучше! О! Так нет же ничего нового под луной!
Не мой случай: никогда прежде «под луной» не было молотилки. Хоть весь греко-римский или индо-китайский мусор перекопай — соломотряса с шасталкой… увы.
Принцип религиозный: «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется», понимаемый как ожидание божественного откровения по исследуемой теме — универсален, глобален и… непригоден.
«Правильно заданный вопрос — половина ответа» — международная исследовательская мудрость. Если вы не можете сформулировать вопрос — что же вы «ищете», куда «толцыте»? Какую хрень вы «обрящете», когда «отверзется»?
А если вы можете правильно спросить — вы равны богу. Ибо за ним остаётся только вторая половина ответа.
Человечество задаёт ГБ преимущественно неправильные вопросы:
— ГБ, осень кусать хоцецса. Где бы хаванины надыбать?
И ГБ регулярно, рутинно отвечает:
— Рыбка — в пруду, бананы — в саду, колосья — в полях, водица — в ключах, а голова… Ну вот опять убежали, не дослушали.
