Ее голос становится громче, а в глазах мольба.
— Останься.
Я дышу глубже, сопротивляясь желанию поцеловать ее. Я не в силах отказать ей.
— Если ты так хочешь…
Я сижу на кровати довольно долго, следя за тем, как ее дыхание становится более глубоким и ровным, и она проваливается в сон. Что, Черт возьми, я делаю? Не смог свалиться в Бездну… потому что теперь у меня есть своя собственная, в которую я лечу… Я не призван. Но это лишь вопрос времени. И когда за мной придут, все будет кончено. Сколько у меня дней? Часов? В любом случае, их будет недостаточно. И независимо от результата, помечу я ее или нет, остаться с ней я не смогу. Внутри у меня все сопротивляется даже мысли о том, что мне вновь придется покинуть Фрэнни.
Я наклоняюсь и целую ее. Затем освобождаю свою руку. Пытаюсь… Она тут же открывает глаза и крепче меня удерживает.
— И куда, позволь узнать, ты собрался? — Она все еще не до конца проснулась, но паника в голосе болезненно очевидна.
Я даже не пытаюсь бороться. Если ей нужно, чтобы я остался, у меня не хватит сил заставить себя уйти.
Я улыбаюсь ей.
— Никуда, если ты не хочешь прогнать меня.
Сначала она улыбается мне в ответ, но затем выражение ее лица меняется. В сапфировых глазах растерянность, которая оставляет отпечаток на каждой черточке ее прекрасного лица, когда она вспоминает, что ненавидит меня.
— Я не могу тебе доверять. Ты как Джекил и Хайд, — говорит она, все еще крепко удерживая меня за руку.
Я просто качаю головой, чувствуя, как подскакивает мое серное сердце. Игра окончена, я проиграл… окончательно и бесповоротно. Потому что я люблю ее. Но не могу быть с ней.
Я встаю. Мне необходимо уйти от нее, прежде чем я причиню ей боль… снова. На этот раз она меня отпускает.
— Ты права, — говорю я. — Ты не можешь мне доверять.
ФрэнниЯ пытаюсь прийти в себя, сидя на краю кровати и по-прежнему чувствуя себя неуверенно. Я смотрю, как Люк идет к моей двери, и понимаю, что мне нужно отпустить его. Но остатки здравого смысла сменяются основной потребностью: я должна быть с ним.
— Подожди! Не уходи.
Он оборачивает в проеме двери.
— Фрэнни, ты совершаешь большую ошибку. Тебе действительно будет лучше, если я уйду.
Я все еще дрожу, потому что обрывки воспоминаний дразнят меня. Я помню, как бежала, собираясь накричать на Люка… но это был не он. После этого в голове все размыто.
— Что это был за парень?
Он опирается на дверной косяк, смотря на меня.
— Его зовут Белиас. Он опасен.
— Зачем он здесь? Что ему нужно?
Люк просто смотрит на меня и качает головой.
— Он похож на тебя, — говорю я, когда становится ясно, что он не собирается отвечать.
— Да. Там, откуда мы… Мы там все похожи.
Я поднимаю глаза, ловя его взгляд.
— Кстати, где это? Ты всегда меняешь тему разговора, когда я спрашиваю.
Он смотрит мне в глаза какое-то время, словно бы обдумывая свой ответ.
В итоге, я закатываю глаза.
— Раз ты думаешь над ответом так долго, могу поспорить, все, что скажешь, будет полной фигней. Просто забудь об этом.
Он вновь поворачивается, чтобы выйти через дверь.
— Прости, но ты не поверишь, если я тебе скажу, — бросает он через плечо из коридора.
— А ты попробуй.
Он поворачивается и вновь шагает в комнату. На его лице написана такая же растерянность, какую я видела раньше. Люк открывает рот, чтобы сказать нечто важное, но тут же закрывает его. Он качает головой.
Я смотрю на него, уверенная, что ответы прямо здесь, лежат на поверхности, но я не вижу их. Может, я просто невнимательно смотрю? Он вновь открывает рот, его взгляд направлен в пол, плечи ссутулены.
— Мне действительно нужно идти.
Мое сердце подскакивает. Я знаю, что должна позволить ему… Но есть еще кое-что, что мне необходимо знать.
— А что насчет той «кузины»? В твоей кровати? Она твоя девушка «там, откуда ты»?
Он поднимает взгляд и настороженно смотрит на меня, прежде чем ответить:
— Нет. На самом деле, она девушка Белиаса. Авайра.
Я не могу контролировать ревность в своем голосе.
— Как мило, что он поделился.
— Это не так, Фрэнни, — быстро говорит он. — Они здесь для того, чтобы… — Он резко останавливается, глаза не отрываются от моих. — Она… ничего.
Он опускает голову и снова качает ей, и я боюсь, что он собирается уйти. Я воздерживаюсь от следующего замечания, касающегося того, что размер бюстгальтера Таинственной девушки, вероятно, больше ее IQ.
— Таким образом, если это не так, то как? Она была в твоей квартире… в твоей кровати. У нее есть ключ?
Люк смотрит на меня целую вечность, в глазах настоящая буря. Затем он, наконец, заходит в мою комнату и садится на стул, глядя на ковер.
— Нет, у нее нет ключа. Но ее ничего не остановит.
— Что это значит? Она, типа, преследует тебя?
— Можно и так сказать. — Он поднимает на меня глаза, и если бы я не знала его, могла бы предположить, что вижу в них беспокойство. — Есть много вещей, которых ты обо мне не знаешь.
Я придвигаюсь к нему, по-прежнему сидя на краю кровати.
— Не сомневаюсь. Расскажи мне.
Он смотрит на меня очень долго, а затем опирается локтями о колени и запускает пальцы в свои темные волосы. Взгляд направлен в пол.
— Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
— Я ни за кого тебя не принимаю.
Он поднимает голову и почти улыбается.
Меня передергивает.
— Я не имела в виду… то, как это прозвучало. Я имела в виду, что на самом деле меня не волнует то, кем ты можешь быть. Ну, типа того. Так чего я не знаю?
Он встает и берет меня за руку, поднимая с кровати, и притягивает в свои объятия. Я хочу вырваться, но он не позволяет.
Он вдыхает запах моих волос и стонет.
Я поднимаю лицо и смотрю на него.
— Ты можешь мне сказать.
Но вместо ответа он пристально глядит на меня своими многообещающими глазами. Даже притом, что я знаю, как это глупо, знаю, что, без сомнения, он вновь причинит мне боль, я тянусь к нему и целую.
Когда я вновь смотрю в его глаза, в них по-прежнему бушует ураган.
— Я не был с тобой до конца честен, — говорит Люк. Затем он отступает и сморит в окно. — Сатана, спаси меня, я не был честен с тобой вообще.
— Расскажи мне, — повторяю я, делая шаг к нему.
Он глубоко вздыхает и внезапно оседает на мой стол, как будто ему тяжело даже стоять. Его глаза смотрят в мои: взгляд угрюмый, но решительный.
— Белиас, Авайра и я… — медленно начинает он, как будто каждое слово причиняет ему боль. — Мы все из…
