— Тебе этого не понять, — вздохнула она. — Нет ни одного дня, чтобы я не жалела. Я говорила с самого начала, что это ошибка. Мы не должны были переходить черту. Как бы я хотела сказать ему, всё объяснить. Но эта наша глупость…
— Ты не могла поступить иначе, — с грустью произнёс Драко. — Знаю, это было слишком опрометчиво. Но ты… спасла мою поганую шкуру. Я у тебя в долгу.
— Не говори так, — устало вздохнула она. — Какие долги? Только теперь всё сломано. Ничего не имеет смысла. Я не могу поговорить с ним, не могу объяснить, а показать своё прошлое тем более. Если я умру у него на глазах, он себе этого не простит. Я в капкане. Я сама разрушила всю свою жизнь. Если бы не его дар… Если бы я не думала каждую секунду о том, что он может что-то увидеть, не так понять…
— Расслабься, — тихо произнёс Драко. — Всё ещё наладится. Найдёшь себе обычного, неидеального, без сверх-способностей.
Гермиона взглянула на него скептически.
— Ты хоть представляешь, что я чувствую? Словно у меня пустота в груди, заполненная льдом, холодом, смысла нет больше вообще ни в чём. Я разрушила свою жизнь, спасая твою. Тебе лучше уйти, Драко.
Её глаза снова наполнились слезами. Она запрокинула голову, пытаясь не дать им вырваться наружу, и прошептала:
— Уйди, пожалуйста…
Он долго стоял без движения, глядя на её опущенные, трепещущие ресницы, напряжённое подёргивание губ, готовых закричать, завыть от обиды.
— Ещё один роман с Пожирателем, — печально ухмыльнулся Драко. — Знаю, ты не веришь, но я… не хотел тебе зла. Ты поймёшь…
— Хватит, Драко. У меня больше нет сил. Я чувствую, что если меня не убьёт непреложный обет, убьёшь ты.
***
Майлз думал, что отчаяние должно подкосить его дух. Он ждал момента, когда в груди разверзнется зияющая бездна одиночества. Но этого не случилось. Им овладела ни с чем не соизмеримая жажда справедливости. Ему нужна правда во что бы то ни стало. И единственным её источником был лишь один человек. Сначала он пытался достучаться до Гермионы, но быстро понял, что это бессмысленно. Видимо то, что её гложет вообще не её тайна, а хранить чужие тайны она умеет, как никто другой.
Он не покидал замок, отправив сову мистеру Малфою, а затем стал составлять письмо для Драко. Это было непросто, вежливо, но настойчиво потребовать объяснений. Майлз был уверен, что именно секреты Драко Гермиона хранит, как зеницу ока. Строить предположения было не в его характере, нужны факты. Письмо было написано и запечатано к шести вечера, пока сова его доставит, Драко обязательно вернётся из министерства. Майлз покинул кабинет и решительно направился в совятню, когда за его спиной вспыхнул камин. Библиотека озарилась зелёным пламенем. Майлз резко обернулся.
— Сразу видно, что гостей ты нечасто принимаешь, — насмешливо произнёс Драко, демонстративно отряхивая летучий порох с рукавов пиджака.
— Сразу видно, что ты уже в курсе, — спокойно ответил Майлз, откладывая письмо на столик.
— Поэма для Грейнджер? — ехидно скривился Драко, кивая на конверт.
— Нет. Это для тебя.
— М-м-м! Какая честь! Чем же я…
— Хватит ломаться, Драко. Тебе не пятнадцать, — сурово произнёс Майлз, скрещивая руки на груди. — Присядем?
Драко вздёрнул подбородок.
— Ну, что ж, как скажешь.
Он опустился в кресло. Майлз сел на диван напротив.
Они молчали некоторое время, глядя друг другу в глаза. Драко начинать разговор, естественно, не собирался.
— Почему ты здесь? — спросил Майлз.
— Решил, что пора серьёзно поговорить, — со скукой рассматривая свои ногти, ответил Драко.
— У тебя есть что сказать?
— Ну ещё бы! Ты меня знаешь.
— Я слушаю.
— Прекрати тиранить Грейнджер. Она ведь всё тебе сказала…
— Тебе откуда знать? — безразлично произнёс Майлз, буравя Драко взглядом.
— Мы с ней друзья. У нас нет секретов.
— Ты лжёшь, Драко. Никакой ты ей не друг. Ты как пиявка, присосавшаяся к её сердцу. Питаешься её жизненной силой, уничтожаешь…
— Как поэтично! — ухмыльнулся Драко, бросая прямой и непреклонный взгляд на Майлза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты всё ещё нуждаешься в ней. Не хочешь отпускать, боишься лишиться её любви, её тепла. Ты зависим, Драко.
Майлз подался вперёд, облокачиваясь на колени.
— Ты всё ещё любишь её.
Драко не реагировал, но эти предательские розовые пятна окрасили его щёки.
— Ты прав, Трэверс. Я люблю её. И я зависим, как и она. Она любит меня, и ты ничего не сможешь с этим сделать.
— Ты женат, Малфой, — жёстко произнёс Майлз, чуть повышая голос. — Ты ведёшь себя низко.
— Я не виноват, что женщины меня любят. Сам знаешь, я неотразим, — и Драко блеснул белоснежной улыбкой.
— Это ложь, Драко. Возможно, она испытывает к тебе тёплые чувства, но это совсем не любовь. Гермиона хранит твою тайну, которую никому не может доверить. Но она мучает её. Ты должен её отпустить.
— Я тебе ничего не должен.
— Тогда зачем ты здесь?
— Отступись от неё. Просто уйди. Она уже сделала шаг, и ты сделай.
— Нет! — уверенно ответил Майлз и поднялся. — Не дождёшься. Между нами есть то, чего между вами быть не может.
Драко улыбнулся так зловеще, что холод прошёл у Майлза по спине, но он даже глазом не моргнул.
— Что же это такое, интересно?
— Надежда на будущее.
Улыбка Драко исказилась, превращаясь в гримасу омерзения.
— Будущее? С тобой? Будешь лепить из неё удобное для себя существо? С твоими-то возможностями…
— Ты мерзок, Драко. И глуп. Ты знаешь меня, а говоришь такие нелепости, — бросил Майлз. — Ты должен освободить её.
— Я её не держу, — прошипел Драко, подаваясь вперёд. — Я ей не хозяин. Это — её выбор! Тебе он не нравится? Твои проблемы!
— Думаешь, ты знаешь её? — прищурился Майлз, буравя Драко взглядом. — Она давно не твоя! Даже если была когда-то. Меня это не касается! Освободи её! Что её держит? Лучше ответь по-хорошему.
Драко был немного ошарашен. Он смотрел на Майлза вопросительно, словно самая страшная тайна была подана ему на золотом подносе.
— Думаешь, я не понял? Думаешь, не видел, как ты смотришь на неё? Она потеряна для тебя навсегда. Отпусти её, она заслужила быть счастливой. Я сделаю всё, чтобы её защитить.
— Как ты защитишь её от самого себя? — резко бросил Драко. — Она не выдержит такого давления! Сам подумай! Ведь ты не всегда себя контролируешь!
— Я и не говорю, что будет легко. Но я буду пытаться снова и снова. Гермиона нужна мне, как ты не поймёшь?! И я ей нужен, я это знаю! Только этот секрет её удерживает, причиняет боль. Ведь дело в тебе, так? Это ты тот парень, что причинил ей боль! Ты! Можешь не отвечать. Я это и так вижу.
— Я любил её, — тихо выдохнул Драко, и Майлза словно окатило ледяным душем. — Но это не всё, Гермиона любила меня. Противилась, не признавала, но любила. И это… самая сладкая боль в моей жизни.
Тишина звенела в пространстве. Драко повёл плечами, отгоняя нахлынувшее волнение. Майлз опустился на диван.
— Я был… не в себе после войны. Ты это знаешь, — заговорил Драко. — Она, как настоящая гриффиндорка взялась вытянуть меня из болота, в котором я погряз. Депрессии, плохой сон, мания преследования. Мы просто общались, вместе работали. Она была такой… зажигалкой, — усмехнулся Драко. — Терпела моё нытьё, вечное недовольство и лишь повторяла, что всё наладится. Я оттаял, стал чувствовать себя живым, возможно, даже нужным. Нужным ей… мне так показалось. Мы делали отчёт и… она была… слишком близко.
Драко взъерошил волосы, застыл, запустив в них обе ладони.
— Она… так благоразумна. Гермиона боролась с собой из последних сил, говорила, что мы пожалеем об этом. И была права. Но я не смог остановиться и… она сдалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Майлз закрыл глаза, борясь с болью поселившейся в сердце.
— Когда это было? — мрачно спросил он.
— Давно. Около трёх лет назад, чуть больше. Мы были вместе в тот момент, когда… нас застукала Астория.
— Что? — прошипел Майлз, словно не поверил своим ушам.
