Попадались им и крупные обитатели, и теплокровные, и рептилии, и моллюски…. И все очень недобро смотрели в их сторону, а кто-то посмелей да побольше так и вообще пытался попробовать их на зуб. Уже не раз приходилось воспользоваться плазменной винтовкой, благодаря составителей аварийного комплекта за то, что она есть. Вряд ли допотопный пистолет, так и ни разу не появившийся из кобуры на поясе Германа, смог бы справиться с покрытым толстой чешуйчатой бронёй крокодилом, или трехметровым сухопутным аммонитом, чей острый клюв чуть не лишил его ноги. И чем дальше они шли, тем более агрессивной становилась флора и фауна.
— Скорее всего, мы уже где-то близко, — прокряхтел Кржижановский, скидывая с себя длинного толстого удава, решившего проверить его скафандр на прочность. — Это что-то вроде защитного барьера, как я полагаю.
— Ты прав, мы близко, — согласно кивнул Герман. Все его обострившиеся за последние дни чувства просто кричали об этом, дёргали струны нервов, забрасывали беспокойными мыслями: «Скорее! Скорее! Надо успеть!». — Как у тебя с зарядом плазмы, много ещё?
— Думаешь, дальше будет только хуже? — обречённо вздохнул биолог, проверяя индикатор на прикладе ружья. — Половина. Должно хватить, я думаю.
— Я надеюсь, что хватит, — сказал Герман. У него тоже оставалось чуть больше половины заряда. — Но, если не хватит, зубами прогрызу дорогу! Порву к чертям собачьим! Всех! — и он пальнул по здоровенному ежу, который злобно рычал и тянулся к нему всеми своими шестью ногами, оснащенными длинными острыми когтями. От ежа только клочья полетели.
— Ну, ты и зверь, — уважительно сказал Кржижановский, смахнув ошмётки ежа с лицевого стекла шлема.
— А потому что нефиг, — ответил Герман. — Понаплодили всякой гадости, нормальным людям ступить негде! Ничего, я им покажу, как девушек в звёзды превращать…
Дмитрий хохотнул.
— Звучит двусмысленно, если ты понимаешь, о чём я, — сказал он.
— Мне вот не до шуток, Дим, — резко оборвал его Герман. — Шутить будем, когда Лиану спасём.
Биолог поднял руки вверх примиряющим жестом.
— Ладно-ладно! Сам знаешь, я не меньше тебя хочу её спасти! А может, даже и больше.
— Это вряд ли, — скривился Герман, но продолжать дискуссию не стал, да и Кржижановскому стало не до этого — твари, собирающиеся ими пообедать, посыпались со всех сторон как из рога изобилия. Плазменные дуги сверкали подобно молниям, опустошая заряды ружей и ряды обитателей леса. Но, к сожалению, обитатели всё не кончались, в отличие от зарядов.
— Давай вперёд! — крикнул Дмитрий, ударяя какую-то особенно настойчивую ящерицу прикладом по голове. — Я прикрою!
Он давно хотел сказать что-то подобное, но все не было случая — героизм нынче был не очень популярной темой, даже в Космофлоте. Внутри каждого мужчины живёт восторженный мальчуган, только что закончивший читать очередной шедевр боевой фантастики, или приключения какого-нибудь знаменитого пирата, или ещё что-нибудь подобное в этом духе…. И в нём всегда есть место для подвига. А если нет — то нефиг тогда идти работать в подобные организации, можно просто сидеть на пособии и плевать в потолок по вечерам в пивном баре за пару кварталов от уютной однокомнатной квартирки в жилом массиве какого-нибудь огромного мегаполиса. И пускать слезу при просмотре очередного блокбастера с Нелли Квин в главной роли. А подвиги оставьте настоящим мужикам. Таким, как Кржижановский. Или, вот, Герман. Тоже мужик что надо — прёт напролом, молотя ружьём по спинам всяких-разных чудовищ, а всё почему — хочет спасти красивую девушку из лап этих грязных животных, местных бонз, задумавших страшное — убийство. Нет, не доставят они им такого удовольствия, отберут Лиану, уничтожат это гнездо порока и ненависти…. Пускай даже ценой собственной жизни.
Герман выстрелил в ещё одного чешуйчатого урода, и оглянулся назад. Кржижановский почти скрылся под шевелящимся ковром разных монстров, лишь периодически сверкал разряд плазменного ружья. Надо было идти вперёд, пока Дима самоотверженно отвлекает на себя внимание, пользоваться предоставленным временем. Иначе всё напрасно… Он не может этого допустить! Обязан действовать, ведь он — мужчина, а она — прекрасная хрупкая беззащитная девушка, с испугом ждущая своей ужасной участи… Проливающая слезу в робком ожидании, почти уже разуверившись в спасении… И холодный ветер треплет длинные роскошные волосы, проводя холодными пальцами по обнажённой коже… Герман с удвоенной силой замолотил прикладом, на наноэкране тревожно замигал красным цветом индикатор его физического состояния. Пульс, давление — всё было выше нормы, и обычно в этих случаях медицинский чип скафандра посылал сигнал на главный компьютер корабля, после чего, дождавшись ответа, впрыскивал транквилизаторы и прочие успокаивающие средства. Но тут связи с главным компьютером не наблюдалось, и медицинский чип решил действовать на свой страх и риск. Герман в горячке боя даже не почувствовал легкий укол в бедро. Но транквилизаторы, независимо от этого, бодро побежали по всему организму, и, попав в мозг, принялись за свою основную работу. Но быстро поняли, что они здесь не помощники. Чья-то властная рука смела их доблестную оборону и вышвырнула вон. А Герману лишь остро захотелось почесаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Будь здесь Костя Гришин, и будь он в трезвом уме и твёрдой памяти, то дал бы определение состоянию двух своих коллег по побегу. Но так как Костя Гриши сейчас сидел в одиночестве в жилом модуле и страдал от невозможности присоединиться к группе спасения, то ярко выраженный агрессивный психоз остался неназванным. Но от этого не перестал таковым быть…
Зато ближайшие к Герману существа, внезапно получившие дозу транквилизаторов, удалённых из его организма, почувствовали себя довольно странно, и, недоумевая, чего это они здесь делают, вдали от своих нор и гнёзд, расползлись в разные стороны, многие вообще решили вздремнуть, вот прямо здесь — а чего такого? Пускай этот бешеный пришелец идёт своей дорогой, флаг ему в руки, как говориться. Его личное дело.
Герман, может быть, и заметил, что нападающих стало меньше, но не придал этому особого значения. Наоборот, хорошо ведь. Идти по лесу стало гораздо проще, а то он начал уже уставать от такого марафона по пересечённой местности, да ещё и с элементами страйкбола. Последний раз он так уставал… Да он и не уставал так никогда раньше! Тренировки с силовыми нагрузками были в списке его ежедневных занятий, но они были регулярными и тщательно дозированными. Одно дело потягать железо в зале минут двадцать, потом в спокойном режиме перейти на беговую дорожку, и совсем другое — в инопланетном лесу, в скафандре, отбиваясь от всевозможных существ, желающих непременно попробовать тебя на вкус… Сразу начинаешь замечать разницу. Прямо вот сразу. Скафандр не успевал справляться с льющимся в три ручья потом, вдобавок Герман ещё и прикусил себе язык, чересчур сильно сжав зубы в какой-то момент, и теперь во рту отчетливо ощущался металлический привкус крови. Медицинский чип скафандра израсходовал уже все свои запасы транквилизаторов, и теперь в недоумении мигал всеми тревожными лампочками — беспокоился о своём хозяине. Хозяину это мигание немного мешало, но, по большому счёту, было совершенно наплевать, о чём там этот умный контур пытается его предупредить. Не до того было как-то. Мигает — ну и чёрт с ним. Герман бы вообще снял этот проклятый шлем, но пару раз ему прилетело именно в голову, и, в каком бы состоянии он ни находился, немного здравого смысла в нём ещё сохранилось. Скафандр сейчас был почти такой же важной вещью, как и плазменное ружье, даже ещё важнее — когда закончатся заряды, от агрессивной окружающей среды его будут защищать только несколько миллиметров прочнейшей ткани.
Пока же заряды ещё не кончились, а кончились нападающие. Герман немного сбавил ход, жадно присосался к водяной трубке, сделал несколько глотков, закашлялся и остановился вообще. Может, подождать Дмитрия? Хотя, если бы тот мог, то уже догнал бы его… Нет, нельзя долго задерживаться, надо идти вперёд. Впереди Лиана, впереди цель. Впереди то, ради чего он сбежал с корабля на чужой планете, угнал катер, потом сбежал из местной тюрьмы… Он прислушался — кто-то крупный, судя по звуку, ломился в его сторону сквозь заросли. Стоять на одном месте было плохой идеей, и Герман пошёл дальше, насторожённо глядя по сторонам.
