Яэль сразу же заметалась по дому, часто выскакивала наружу, всякий раз возвращалась с корзинками лесных фруктов. Я принимал благосклонно, сам добавил своих, экзотических, каких здесь не видели, обе ахали, а Яэль, стараясь рассмотреть, как бы невзначай то касалась грудью, то прижималась боком, а раз и вовсе обняла и в истоме закрыла глаза.
Гелионтэль сердито прикрикнула, но без ревности, а как старшая сестра на младшую, что играет, вместо того чтобы мыть посуду.
Некоторое время чинно насыщались, что значит, я звучно хрумкал фрукты, а они клевали по зернышку.
Наконец я проговорил нежно:
– Гелионтэль, птичка моя ушастая… У тебя проблемы?
Она мягко улыбнулась, покачала головой.
– У меня? Нет.
– А у кого?
– У тебя, – ответила она.
Я сказал бодро:
– Ну давай их сюды.
Она вдохнула тяжело, на ее ясное лицо набежала тень.
– Ты всегда так торопишься, а потом внезапно исчезаешь надолго… потому, извини, я сразу о деле, хотя по нашим обычаям надо бы через год-другой…
Я вскрикнул:
– Что? Да я уже буду стариком!.. Что случилось, давай выкладывай и ничего не прячь.
Яэль тяжко вздохнула и присела рядом со старшей сестрой, глядя на меня умоляющими глазами.
Гелионтэль заговорила медленно:
– Теперь ты уже знаешь, что у эльфов не такая и радостная жизнь, как о нас говорится в ваших сказках и легендах… У нас жизнь да, долгая, но разве ты видишь у нас повсюду играющих детей, как у людей, волков или свиней?
Печаль мелькнула и в глазах Яэли, однако та, встретив мой прямой взгляд, застенчиво улыбнулась и опустила глазки, но сделала это так кокетливо, что я ощутил ее горячее гибкое тело прилипшим ко мне, как банный лист в натопленной сауне.
Голос Гелионтэль мягко журчал, она рассказывала нечто про их жизнь, жизнь эльфов, а у меня параллельно шли свои образы насчет того, что селедка мечет тридцать тысяч икринок за раз, крыса дает десять-пятнадцать крысят в приплоде, а человек только одного, а двух-трех так дико редко.
У эльфов же, что живут тысячи лет, с этим делом вообще туго, природа все предусматривает мудро, если бы у них происходило так же, как у людей, они бы заселили весь мир и сидели бы друг у друга на головах, но когда вот так, то да, популяция растет не слишком шибко…
А сейчас, когда активные люди начали теснить со всех сторон, вырубая леса, ни о каком росте речи быть не может, уберечься бы от резкого сокращения, даже исчезновения народа эльфов…
Я чуточку дернулся, услышав ее заключительные слова:
– Дорогой Астральмэль, ты можешь отказаться… но у моих сестер есть право сорората… и я хотела бы, чтобы ты повиновался закону…
Я опешил, даже отшатнулся, сразу вспомнив графа Меркеля, накаркал, гад. Перевел неверящий взгляд на Яэль, она вскинула длинные ресницы и посмотрела на меня таким умоляющим взглядом, приоткрыв по-детски пухлые сочные губы, что я тяжело вздохнул и сказал мученически:
– Как патриот эльфизма и носитель эльфийской идеи, а также великой эльфизации всего, до чего дотянусь и что сумею, я как бы готов нести и этот… в смысле, все выполнить, ибо я патриот! Однако… Гелионтэль… ты уверена?
– Конечно, – ответила она просто. – Ни у кого из эльфов еще никогда не было двух детей… так близко один за другим!.. Потому мои сестры настаивают…
– Но, – сказал я осторожно, – может быть, постараться их выдать удачно замуж? Я могу помочь с приданым. Или у вас умыкивание? Или еще что-то хитрое?
Она покачала головой.
– Извини, но любой брак служит для продления рода. Это самое главное. И птицы вьют гнездо для того, чтобы отложить туда яйца и высидеть птенцов. У меня сестры – все красавицы, но у нас и мужчин мало, и… не от всех бывают дети.
Яэль прижалась ко мне, вздохнула и закрыла глаза. Я погладил ее, как кошку, по голове, загривку и спине. Она замурчала и выгнула хребетик.
– У вас свои законы, – пробормотал я, – которым повинуюсь для сближения культур и взаимопонимания некоторых насущных проблем… но все равно как-то неловко…
Гелионтэль произнесла чуточку сердито:
– Астральмэль! В тебе сейчас говорит человек, а ты ведь эльф!.. И ты должен наши принципы ставить выше.
– Да я как бы ставлю, – сказал я упавшим голосом, – неужели так все хреново?.. А мы всегда завидовали: эльфы, эльфы… А вас охранять надо. Хорошо, Гелионтэль. Будет все так, как ты скажешь.
Яэль счастливо вспикнула и, обхватив меня обеими тонкими лапками, прижалась так, словно старалась влезть в меня.
Я вынужденно как бы обнял ее за худенькие плечики, сам старался не смотреть на Гелионтэль, однако она села с другой стороны, обняла и сказала тихо, с сочувствием:
– Дорогой…
Я пробормотал:
– Милая?
– У меня к тебе большая просьба.
– Да, – ответил я поспешно. – Для тебя – все, что угодно!
– Дорогой, – прошептала она, – помни, у меня четыре сестры.
Я охнул.
– Ты на что… намекаешь?
Она прошептала мне в грудь, не поднимая головы:
– Возьми их в жены. Ты мой муж, по закону ты должен это делать, если у них нет другой защиты.
Закон суров, но он закон. Впрочем, с моей изворотливостью политика я, наверное, сумел бы отыскать какую-то лазейку, но чувствую всеми фибрами, что мой долг помочь этой древней и прекрасной расе, даже виду, хотя точнее – подвиду, это не какие-то там майи с их дурацким календарем, а эльфы… это эльфы!
И я буду, эта, защищать их, вот сегодня же и начну спасать, даже готовиться как-то особенно не буду, а сразу брошусь спасать, потому что спасать надо сразу, как утопающих…
Гелионтэль, похоже, опасалась, что я струшу и увильну, потому проводила до просторного домика сестер, сама распахнула передо мной дверь.
Я с очень серьезным лицом шагнул через порог, там две эльфийки с визгом дерутся подушками, но сразу же застыли и, повернувшись к нам, уставились огромными испуганно-любопытными глазищами.
Яэль прижалась ко мне еще сильнее, мешая двигаться, обхватила в районе пояса.
Одна из эльфиек, с копной взвитых высокой башней волос, вскрикнула тонким голосом:
– Ялька! Ты чего?
Яэль пропищала томным сладеньким голоском:
– Теперь он мой…
Гелионтэль сказала строго:
– Девочки, мой муж и защитник конт Астральмэль принял важное решение. Вы по строгим и высоконравственным законам сорората входите в нашу семью и отныне обязаны следовать ее установкам.
Вторая эльфийка, не выпуская подушку из рук, прошептала недоверчиво:
– Всем?
– Да, – сообщила Гелионтэль строго.
– И даже…
– И даже, – подтвердила Гелионтэль.
Эльфийка счастливо взвизгнула и, выронив подушку, ринулась мне на шею. Я опешил, а она повисла, как обезьянка на дереве, обхватив ногами почти на уровне груди. Я шелохнулся и осторожно погладил ее по пышным волосам, на Гелионтэль посматриваю с неловкостью, но ее, судя по строгому виду, беспокоит больше то ли нарушение приличий, то ли мое согласие, которые она из меня выдавила, ссылаясь на букву закона.
– Не будем откладывать! – сказала она строго. – Мой муж всегда занят, у нас пробудет наверняка недолго.
– Как он всегда и делает! – пискнула Яэль с упреком и содрала с меня повисшую и замершую в счастливом блаженстве сестренку.
Гелионтэль сказала еще строже:
– Сейчас отправимся к Материнскому Дубу и совершим обряд бракосочетания… Ялька, ты тоже отлипни от моего мужа. Пока не совершен обряд, это гнусное и аморальное приставание!.. Твое счастье, что я ваша сестра.
Яэль отлипла, но ухватилась обеими передними лапками за мою могучую длань.
– Их зовут Кюэль и Мюэль, – пропищала она, – вот это Кюэль, а это Мюэль… Они обе противные.
– Эта я Мюэль! – возмущенно закричала эльфийка, которую Яэль назвала Кюэлью. – И перестань дразниться!
Яэль сказала мне льстиво:
– Видите, муж мой, какие они скандальные?.. А вот я замечательная, тихая, послушная…
И снова прижалась ко мне, обхватив всеми конечностями, даже глаза закрыла то ли от неземного счастья, то ли все-таки дразнится.
Мюэль возмущенно вскрикнула:
– Он тебе еще не муж!.. И вообще я старше, он мне сперва будет мужем, а ты постой за дверью!
Гелионтэль нахмурилась, но не успела прикрикнуть, распахнулась дверь и вбежала запыхавшаяся и раскрасневшаяся четвертая из незамужних сестер, вся с бурно вздымающейся маленькой и острой, как у козы, грудью, тонкая в поясе и с вытаращенными в радостном удивлении глазами. Золотые волосы распущены и достигают ягодиц, небольших, но очерченых очень ясно и хватательно.
– Оэль, – сказала Гелионтэль, – самая младшая.
Яэль вспикнула у меня из-под руки:
– Я самая младшая, я!
– Ты по линии Кердиэля младшая, – сказала Гелионтэль, – а Оэль по линии Треэля. Так, все в сборе, пошли!
Мы вышли, я спросил тихонько:
– А что за линии…
Она отмахнулась:
– Просто Оэль мне двоюродная сестра, но у нее никого больше нет, так что все равно я для нее глава рода, а теперь вот передаю тебе.
