Полина явилась к вечеру. За барышней Серовой следовали приставленные к ней Видоком люди, которые с физиономиями мучеников тащили множество коробок и свертков.
– Я вижу, вы хорошо посетили Пантеон, – съязвил Алексей.
– И не говорите! – не моргнув глазом, подтвердила Полина.
– Я уже распорядился уложить наши вещи, – продолжал офицер. – Мне удалось выяснить имя человека, которому Мертель-Карон отправлял письма. Так что мы возвращаемся во Францию и едем в Раматюэль.
Глава 23
Таинственный господин Полан. – Круг чтения и глубокомысленные выводы. – О том, как Каверина застали врасплох, а Полина даже не удивилась
Итак, через несколько дней бешеной скачки через Италию и Францию Каверин с Полиной прибыли в Раматюэль, живописную деревушку на берегу Средиземного моря, недалеко от Сен-Тропеза. Жили здесь в основном рыбаки и виноградари. Единственная вилла располагалась недалеко от города.
– Вам нужен месье Полан? Но он уехал…
Полина глубоко вздохнула. Итак, все оказалось зря. Прибудут в Париж с отчетом к Видоку, а похвастаться им будет совершенно нечем.
– Когда уехал? Случайно, не в феврале? – спросил Алексей.
– Да, месье. Где-то в самом конце месяца…
Опять этот треклятый февраль, черт его подери! Что за дата такая, если два человека, один – в Риме, другой – в Раматюэле, как по мановению волшебной палочки, снимаются с места и исчезают без следа?
– А на виллу можно взглянуть? – спросила Полина. – У меня один родственник болен чахоткой. Возможно, он захочет жить здесь.
Сопровождаемые немолодой костлявой женщиной, которая присматривала за домом, агенты обошли комнаты.
– Дом принадлежит месье Полану?
– Нет, он только его снимал.
– Может быть, он оставил адрес, по которому с ним можно связаться? – спросила Полина. – Я хотела бы спросить его впечатления по поводу жизни здесь, – быстро добавила она.
– Мне неизвестно, как с ним связаться, – последовал ответ. – Он уехал внезапно, сказал, что у него важное дело. Впрочем, не знаю, какие у него могут быть дела, он был так болен…
– Болен? – насторожился Алексей.
– Да. Все время лежал в постели, редко выходил.
Полина не стала говорить, что это еще ничего не доказывало. Таинственный месье Полан мог быть действительно болен – но мог и выдумать болезнь в качестве предлога, чтобы нигде не показываться.
– Как он выглядел? – допытывался Алексей. – Кажется, я был одно время знаком с его кузеном. Тот высокий…
– Нет, месье Полан невысокий, это точно. Правда, я почти его не видела…
– Откуда же вы тогда знаете, что он невысокий? – не удержалась Полина.
– Мне однажды отдали стирать его костюм, мадам, – с готовностью ответила женщина.
Мысленно особые агенты воздали хвалу женской наблюдательности.
– А что еще вы можете о нем сказать? Какой он вообще из себя?
– Старый… Ему лет семьдесят, не меньше. Голова совсем седая. Глаза, по-моему, голубые, такие пронзительные… Иногда, когда ему делалось малость получше, он ходил гулять – долго стоял на берегу, смотрел на море… По-моему, ему было очень тяжело.
Алексей закусил губу. Старик… Семьдесят лет… Значит, в 1792 году ему было лет двадцать шесть. Мог ли он что-то знать о краже драгоценностей? Несомненно.
«Но при чем тут Рим, – подумала Полина, – и пресловутый Мертель-Карон?»
– Наверное, для содержания такой виллы нужно много людей, – вслух предположила она. – Сколько слуг было у месье Полана?
– Один.
– Всего один?
– Да. Еще с ними был доктор, и… и все.
– Как их звали, вы, случайно, не помните?
– Слугу, по-моему, Жан, а доктора… Месье Этьен. Да, именно так.
Значит, таинственный месье Полан и в самом деле был болен. Или тот, кто называл себя доктором, – всего лишь его сообщник, охранявший его тайну? Откуда, в самом деле, известно, что он медик?
«Эх, Видока бы сюда!» – с досадой думал Алексей.
«Допустим, Полан был главой шайки, которая украла драгоценности, – размышляла Полина. – Он устроился в малолюдном месте и почти не выходил. Получал письма из Рима… посылал ответы… Кому? – И тут ее осенило. – Конечно же, женщине! Наверное, у него была семья. Он услал близких за границу и принял все меры предосторожности, чтобы об их переписке не стало известно. Все письма шли через третье лицо – через человека, который, возможно, тоже участвовал в ограблении… И раз месье Полан принимал такие меры предосторожности, значит, ему было что терять. Наверняка многие камни до сих пор у него…»
– Осторожно, мадам, тут ступенька…
В большинстве комнат виллы царил нежилой дух. Чувствовалось, что сюда давно никто не заходил. Какое-то подобие жизни сохранилось лишь в спальне и библиотеке. Повсюду лежали скомканные газеты, листы книг были разрезаны, и резкие отметки ногтями на полях показывали, что их читали. Здесь были самые разнообразные сочинения – пьесы Корнеля и Расина, Шекспир во французском переводе, исторические труды Тацита, Светония, Тита Ливия, Фукидида и Плутарха в переводах, книги Ларошфуко, Лабрюйера, Ривароля, Руссо, Прево, Свифта, Стерна, мадам де Севинье, много философских сочинений – Паскаль, Локк, Монтескье, Гоббс, Сенека, Макиавелли, Эпиктет, Цицерон, Платон, Монтень, проза Вольтера, Шатобриана, Мериме, Бальзака и других. Алексей обратил внимание, что таинственный месье Полан, кем бы он ни был, стихов почти не читал, за исключением Оссиана и басен Лафонтена, а недавно изданный роман господина Стендаля «Красное и черное» сумел одолеть всего до двадцатой страницы, после чего забросил его. Тем не менее выбор сочинений и авторов – показывал, что человек он со вкусом, и большим. Ни на одной из книг Полина не обнаружила никакого указания на того, кто являлся их владельцем.
– И что, он просто собрался и уехал, ничего никому не сказав? – спросил Алексей у местной жительницы.
– Именно так, месье.
– Скажите, а письма ему часто приходили? – на всякий случай спросила Полина.
– Не то чтобы часто, но раз в неделю – обязательно.
– Вы их видели? Может быть, брали на почте?
– Нет, мадам. До почты никто не допускался, кроме слуги.
Алексей поблагодарил добрую женщину за труды, дал ей золотой и в сопровождении Полины отправился восвояси, унося в сердце горечь.
– Вы ничего не заметили? – спросила его спутница, когда экипаж оставил Раматюэль далеко позади.
– А что я должен был заметить? – с некоторым раздражением осведомился офицер.
– Меня смущает Расин, – коротко ответила Полина, обмахиваясь веером. – И еще Плутарх. И полное собрание писем мадам де Севинье. Как-то это плохо сочетается с моим представлением о человеке, который осуществил ограбление или был к нему причастен.
