– Это ваш помощник? – спросил человечек, с любопытством глядя на Алексея.
– Месье Алексис – мой секретарь, а мадемуазель Полина – его невеста, – объявил Видок, не моргнув глазом. – Добрый вечер, месье де Бальзак.
– Еле удалось уговорить нашего затворника прийти сюда, – вмешался Пти. – Он ваш поклонник, месье Видок!
Флегматичный пухлолицый Бальзак только покраснел и пробормотал нечто нечленораздельное. Следующий гость – высокий господин с необыкновенно обаятельной улыбкой – уже шел к Видоку с распростертыми объятиями.
– О! Месье Дюма! Какая честь!
«Тот самый Дюма?» – мелькнуло в голове у Полины. Девушка блеснула незабудковыми очами, объявила, что является давней поклонницей таланта писателя и ждет не дождется его новых творений.
– Я и не подозревала, что вы такой большой, – прощебетала она. – Вы настоящий Александр Великий!
И хотя каламбур, с точки зрения Алексея, отдавал неприкрытой лестью, Дюма смешался и покраснел, как школьник.
Каверин с любопытством оглядывался по сторонам. То, что все внимание доставалось Видоку, а на него никто даже не смотрел, вполне устраивало молодого человека. Видок кивнул ему на малого с серой физиономией и со скучающе поджатым ртом и шепнул:
– Это Изамбар.
– За стол, господа, за стол! – призывал Пти, поблескивая стеклами очков.
Все расселись. Видоку отвели место во главе стола, рядом с издателем и месье Дюма. С другой стороны от писателя как-то очень ловко втиснулась Полина, оттерев какую-то даму. Алексей устроился между тощим поэтом Крессе, который не поднимал носа от тарелки, и драматургом Дешаном, тотчас же втянувшим случайного соседа в скучнейший спор о классической и романтической драме.
– Мы переживаем засилье романтизма! Это неслыханно! Чего стоят теперь Расин, Корнель, Мольер? Публика одурачена! Треклятые романтики…
Алексей отвернулся, пытаясь услышать, о чем на другом конце стола говорят Видок, Полина и блистательный Дюма, полностью завладевшие разговором и вниманием присутствующих. Молодой писатель, смуглый, черноволосый, красивый, прямо-таки излучал энергию. Он рассказывал какой-то анекдот, и Видок, слушая его, хохотал до упаду. Полина улыбалась, блестела глазами и обмахивалась веером. Под боком у Алексея Дешан бубнил:
– А король, вместо того чтобы выставить романтических пачкунов из «Комеди франсез», отвечает: «Помилуйте, господа, у меня всего лишь место в партере». И после этого…
Взрыв хохота, венчавший последние слова Дюма, прервал его желчные излияния.
– Пари! – потребовал Пти. – А теперь – пари!
– Вот именно, кому же платить за столь великолепный ужин? – осведомился Изамбар.
– Уж во всяком случае, не мне! – заявил круглолицый Робертен.
– Вы так уверены? – хитро сощурясь, спросил Видок.
– Уверен ли я? Ха! Да я всю неделю, если хотите знать, никого к себе не подпускал!
– Я свидетель! – заявил поэт Ружмон, только что дебютировавший сборником «Избранное».
– Позвольте, каковы были условия спора? – встрепенулся Бальзак.
– Условия такие: что в течение недели господин Видок должен подойти к Робертену и ущипнуть его, причем Робертен не должен его узнать.
– И месье Видок проиграл! – объявил Робертен торжествующе. – Я никому…
– Даже жене?
– Даже любовнице?
Поднялся веселый гул.
– Бедный Робертен! – воскликнул Дюма.
– И что, до вас так-таки никто не дотрагивался? – ехидно осведомился Видок.
– Только люди, в которых я был уверен, – с апломбом заявил Робертен.
– А из посторонних никто?
– Никто!
– Он правду говорит, – заявил Ружмон, поддевая на вилку кусочек омара, который прямо-таки таял во рту.
– И вы даже готовы присягнуть? – продолжал Видок, не сводя с Робертена глаз. – Например, вчера к вам никто не прикасался?
Робертен напряженно задумался.
– С утра… Нет, я был у Пти… Потом мы ходили с Ружмоном по городу, выпили кофе… На мосту ко мне пристала какая-то старуха… Что? – закричал Робертен. – Вы хотите сказать, что это были вы?
«Пойдем со мной, красавчик, получишь такое удовольствие!» – прокудахтал женским голосом Видок под дружный хохот всех собравшихся. – Ну и что, узнали вы меня? Я висел у вас на локте минут пять, наверное, и ущипнул вас раз десять!
– Не может быть… – простонал Робертен, меняясь в лице.
– Невероятно! – вскричал Дюма, разражаясь хохотом. – Мой бедный Робертен, вы проиграли! Платить придется вам!
– Боже мой, – еле выговорил Робертен, – это потрясающе. Но как?
– Воображение, месье, – отвечал Видок со смехом. – Воображение – великая вещь!
Выяснив вопрос с пари, литераторы наконец спокойно принялись ужинать. Надо сказать, что Матье отменно знал свое дело, и кормили у него изумительно. Полина подумала, что Робертену придется раскошелиться, но того, по-видимому, такая перспектива ничуть не пугала. Он заявил, что получил огромное удовольствие и отныне будет верить каждому слову Видока, как Священному Писанию.
– Нет, ну надо же! – то и дело восклицал он.
– Можно спросить, чем вы занимаетесь сейчас, месье Видок? – произнес Бальзак, которому все никак не удавалось вставить слово в общий разговор.
– Да, да, в самом деле! – подхватил Пти, поглощая паштет. Его кадык ни на мгновение не прекращал свое движение.
Видок вздохнул и устремил скучающий взор куда-то наверх.
– Ах, мое нынешнее дело… но стоит ли о нем говорить…
Со всех сторон послышались голоса:
– Скажите! Скажите!
– Вы и впрямь так хотите знать? – осведомился Видок, прищурясь.
– Несомненно, – пробормотал драматург Дешан с кислой миной на лице.
– Увы, я не имею права открыть, над чем сейчас работаю, – отозвался Видок скороговоркой. – Скажу только, что дело связано с убийством Эпине-Брокара.
Издатель Пти наморщил лоб.
– Эпине-Брокар? А, тот самый…
– Интересное дело! – заметил Бальзак. – Вы были на балу-маскараде, Робертен?
– По-моему, – обронил писатель беспечно, – там был Изамбар. Что скажешь, дружище? Случаем, не ты прикончил месье Эпине?
– Меня там не было, господа! – сердито воскликнул журналист.
– Как же не было? – подлил масла в огонь Ружмон. – Я помню, ты мне показывал приглашение. Ты не знал, что с ним делать.
– Вот именно! – отозвался Изамбар раздраженно. – Поэтому отдал приглашение кузену, и тот пошел туда вместо меня.
– Какому еще кузену? – изумился Робертен.
– Мой кузен – студент, – объяснил Изамбар сердито. – Его зовут Кристиан, а фамилия такая же, как у меня. Под маской его бы никто не распознал.
Видок метнул на своих помощников быстрый взгляд, и оба заметили разочарование, мелькнувшее на его лице. Алексей отлично понимал, что творилось сейчас в душе сыщика. Больше месяца следить за гостями, слугами, музыкантами – и упустить из виду такую простую вещь, что кто-то мог просто передать свое приглашение другому… Ай-яй-яй!
